* * * Подполковник снизился насколько, насколько мог и завис, не выпуская шасси и не касаясь земли. Вертолет мотало, он удерживал его ручкой управления, чувствуя, как с каждым покинувшим его спецназовцем вертолет становится легче. – Десант на земле! – Сэр, снайперы просят подняться повыше, чтобы прикрыть действия наземных групп огнем. – Лезвие два, это Лима, вопрос – что там у вас происходит, черт побери! Вы высадили золотых? Твою мать… – Лима, десант на земле, повторяю – десант на земле! Лезвие один сбит в районе цели, повторяю – Лезвие один сбит в районе цели. Сопротивление выше расчетного, нас обстреляли из РПГ. – Лезвие два, вопрос – вы можете держаться в воздухе? Доложите ваши повреждения! – Лима, повреждений нет, мы можем держаться в воздухе, но думаю, что мне придется совершить посадку! Это надолго! – Лезвие два, я направляю к вам вертолет с резервной группой. Действуйте по обстановке. – Лима, вас понял… – Сэр, снайпер доложил, что подавил еще одну огневую точку. Бортстрелок вести огонь не может, опасная близость! Черт… На вертолете был пулемет – но единственными, кто мог вести огонь – оказались снайперы. Какого хрена тогда вообще пулеметы поставили… За несколько дней до этого… Апрель 2011 года. Где-то в Пакистане Белого цвета Лэндровер остановился на обочине дороги, ведущей в Читраль – очень опасное место, высокогорный город на самой границе с Афганистаном. Следом за ним – на обочине дороги остановилась Тойота производства восьмидесятых годов, но все еще бодрая и старый, носатый грузовик Мерседес. Сидевший на переднем сидении человек посмотрел на часы. Рано… – Господин бригадир, а он придет? Он может нас предать. Бригадир не обернулся. Будь это кто-то другой – он получил бы пощечину и заткнулся – но это был Тарик. Тарик, сын майора Амаля и одной девушки, которую он любил очень – очень давно и даже не хотел вспоминать ее имени. Их пути разошлись, он ушел в Пакистан, она вышла замуж, ее супруг, майор Амаль стал полковником, потом генералом, но уже генералом армии Талибана и погиб под бомбами в районе Вардака при отступлении. Она умерла еще раньше – в Кабуле, от лихорадки, от которой в Афганистане не был застрахован никто. Бригадир нашел Тарика совершенно случайно, уже в Пакистане, выправил ему гражданство, устроил его в армию. И оставил его при себе – он поклялся памятью погибших – что выведет Тарика в люди. Только так он и мог отплатить своей погибшей стране и своей гибельной любви… – Он не предаст – тяжело ответил бригадир. – Но почему, о муаллим? – Он мстит. Про него и про Тарика думали всякое. В Пакистане – мужеложство существовало всегда, многие из имамов мечетей сожительствовали с маленькими мальчиками – а около бригадира никто и никогда не видел женщины. Но пусть думают, что хотят в меру своей испорченности и мерзости, главное – он знает. И этого достаточно… Когда минутная стрелка на часах бригадира коснулась двойной отметины, единственной на циферблате – впереди, поднимая тучу пыли, затормозил новенький джип Тойота. Бригадир вгляделся – номер те, о которых и договаривались. – Всем оставаться на местах. Не выходить из машин. Холодный ветер с гор ударил с лицо. Стараясь не дышать гарью и поднятой колесами пылью, бригадир пошел к новенькой Тойоте. С переднего сидения – выскочил нукер – молодой, вооруженный. Уважительно поклонившись, открыл перед бригадиром дверь. – Салам алейкум – поздоровался бригадир, садясь на роскошное, королевской роскоши заднее сидение «двухсотой» Тойоты. – Ваалейкум ас салам, Тарик-эфенди – ответил пожилой, благообразного вида мужчина перебирающий янтарные четки своими старческими, но все еще сильными пальцами – воистину, Аллах улыбнулся при твоем рождении. – Перестаньте, полковник – брезгливо сказал Тарик – вы не верили в Аллаха тогда, стоит ли оскорблять Его лицемерием сейчас. Никто из нас не верил, и я удивлюсь, если вы прочитали хоть один ракат за последние несколько дней… – Спасутся те, которые уверуют, капитан – ответил бывший полковник армии Демократической республики Афганистан Саид Джан – стоит ли отрезать путь к спасению. – А он давно для меня отрезан. Иди вперед, не оглядываясь назад, не то обратишься в камень, знакомо? – Да, он для тебя давно отрезан, капитан… – сказал полковник – тогда удовлетвори мое старческое любопытство. На кого ты все-таки тогда работал? На нас? Или на проклятого предателя пуштунского народа, на собаку Наджиба? Кто ты, капитан? Может ты и сейчас – работаешь на две стороны? – Я работал на родину. Но вам это не понять. Где они? Полковник вздохнул. Отложил четки в сторону. Достал из бардачка свернутую карту. – Они здесь. Бригадир придержал карту. Красным, командирским карандашом была поставлена отметка у населенного пункта Коталь. – Где именно? – В мечети, где же еще. Ты знаешь обычаи. Бригадир их знал. Правоверному путнику, которому негде жить – на ночь всегда открыта дверь мечети, и никто не посмеет запереть ее. – Только в мечети? – Не только. Есть пещера. На востоке. – Где именно? – Увидишь сам. Или забыл, чему тебя учили шурави? – Нет. Не забыл. Сколько там человек? – Шестеро. Гражданские. – Охрана? – Человек десять. Не больше. Самых преданных – остались после его смерти. – Значит, это все-таки правда. Где он захоронен? Полковник покачал головой. – Этого не знаю даже я. Знаешь поговорку: если секрет знают много – это не секрет. Если секрет знают двое – это фокус. Если секрет знает один человек – это магия. – Разумно. – Он стал знаменем. Ты знаешь, как это происходит здесь. Мертвый – ценнее живого. Он не совершит харама. Не сойдет с пути… – Почему именно там? – спросил бригадир. – Что ты хочешь узнать? – Они не пошли бы в первое попавшееся место. У стен есть уши, у гор – глаза. Почему именно там? – Там живет шейх Хамди. Он не только многим обязан – они породнены через детей. – Через которых? – Ты не знаешь. Один из его детей появился в Афганистане. Он никогда не признавал его – но всегда помогал. Этот ребенок от шиитки[38]. – Он тоже там? – Да. Он тоже там. Все они – там, капитан. Все – там. – Как узнать дом шейха? – Самый большой. И первый – от мечети. И поторопись, капитан – я слышал, там неподалеку летали американские вертолеты. Нет… ничего не предпримут. Бэнкс, который пять лет тут сидел – его вышибли из страны – а Виденс только приехал… в дела не вошел. Время в любом случае есть – если даже они достоверно знают. Но немного. Бригадир пакистанской армии Алим Шариф козырнул, не по уставу, приложил два пальца к непокрытой голове. – Счастливо оставаться, полковник.