Лейтенант построил своих людей – и они углубились в лес, идя цепочкой. Было видно, кто из полицейских Лос-Анджелеса служил в армии, а кто – нет. Те, кто служил – пытались прикрыть фланги, те кто не служил – просто тупо бежали вперед, смотрели тоже вперед, не соблюдая дистанцию. У специальных команд американской полиции существовала отработанная тактика выдвижения – когда члены группы бегут друг за другом, не прикрывая ни фланги, ни тыл. Она имеет под собой почву – первый обычно держит щит, за ним укрываются все остальные. Но если бы они так передвигались в Рамади или Эль-Фаллудже, мало кто вернулся бы домой… – Свяжись с группой, мы идем на точку встречи – сказал Аллен, и сам доставая рацию – Стен, видишь нас? – Так точно… – отозвался уставший подполковник – я видел, кавалерия прибыла. – Точно. А это видишь? Лейтенант поднял вверх руку с вытянутым средним пальцем. – Да пошел ты сам… – сказал подполковник. – Что новенького? – Движения нет, но сам понимаешь, не Ирак. У меня есть несколько подозрительных точек, оттуда исходит тепло – но я не могу понять, что там и определить, сколько там человек. – Принято… Наведи меня на группу. – Юго-восток, полклика. Держатся вместе. – Окей, спасибо… Лейтенант выключил связь. – Полклика, юго – восток. Двинулись… * * * Перестрелка началась, когда они прошли две трети этого расстояния. Выстрел, через секунду еще один – а потом дробь из автоматов. Нескольких автоматов, не один. Они переглянулись – а потом побежали через лес на звуки боя… * * * – Свои! Свои! Пуля ударила в ствол дерева со звуком, с каким в дерево врезается обух топора, именно обух, не лезвие – тупой, весомый звук. Лейтенант Аллен укрылся за деревом, стоя на колене. – Цел? – Нормально! – откликнулся Крауч… Нормального однако мало… Еще один выстрел – и короткая очередь Крауча. – Попал! Попал! – крикнул он. Снова автоматная перестрелка – где-то впереди и слева. – Прикрой! Крауч несколько раз выстрелил одиночными, заставив противника побеспокоиться – и это дало возможность Аллену сменить позицию. Теперь его позицией был валун, вывороченный из земли, валун почти что в человеческий рост. Только дурак стал бы стрелять с той позиции, которая уже засвечена и обстреляна. А Аллен дураком не был. Он сбросил с плеч чехол и достал из него винтовку. Говорят, что один снайпер назвал свою винтовку «Лукреция Борджиа» по имени одной дамы – отравительницы средних веков – красивая и смертоносная. Что касается его – то он еще не настолько съехал, чтобы давать имена своему оружию – но его винтовка и в самом деле была смертоносной. Глушитель не давал определить местонахождение стрелка, а термооптический прицел позволял господствовать на поле боя, отстреливая противников прежде, чем они поймут, что происходит. Он слышал от парней, работавших в железном треугольнике («среда, богатая целями») о десяти – двадцати убитых за одну ночь. Ему сейчас достаточно было одного – двоих… мать их… С колена – он прицелился, повел стволом винтовки справа налево… – Сойка… – Я здесь… – У меня чисто… – У меня тоже… – Проверь. Я прикрою. В термооптический прицел – лейтенант видел, как Крауч продвинулся вперед. Задержался у одного из кустов. – Чисто… – сказал он – Ки-И-Эй. * * * Учебный выход – превратился в пособие по тому, как нельзя проводить операции. Полицейский SWAT вышел к цель по сигналу GPS – и с этого момента то, что шло хорошо начало превращаться в дерьмо. Вместо того, чтобы окружить плантацию – они просто атаковали ее. Примерно так же, как в городе… вышибаешь дверь и вперед. Вот только – в доме у противника почти не остается возможности зайти с фланга, а тут… Полицейские прошли примерно сотню ярдов по плантации, когда на них обрушился губительный фланговый огонь. Охранники плантации, которые тут, судя по всему, работали вахтовым методом – вылезли из своего замаскированного блиндажа и открыли по копам огонь из автоматов Калашникова. Только отсутствие дисциплины огня и особенности оружия бандитов: это были так называемые «пистолеты[65]», кустарно переделанные на автоматический огонь – позволили избежать более серьезных последствий. Тем не менее – в первые же секунды боя четверо полицейских получили ранения, в основном тяжелые. Рассыпавшись и кое-как заняв позиции, начали отвечать. Один из полицейских, ранее служивший в армии – успел выстрелить и убить одного из боевиков в первые две секунды боя, прежде чем получил ранение сам. Опять-таки сказалась разница подготовки полицейских и военных: военные сначала ищут укрытие, а потом отвечают огнем, а полицейские часто делают наоборот, поскольку уверены в своем численном и огневом превосходстве. В результат обмена – удалось сосредоточенным огнем убить второго боевика и ранить третьего. Четвертый – решил, что ему здесь ловить нечего и побежал. У него была охотничья винтовка и документы рейнджера, в отличие от троих своих сородичей он сторожил плантацию открыто. Вот он то, как раз и выскочил на Аллена и Крауча. И если бы у него был автомат – проблемы могли быть куда серьезнее. Что же касается полицейских вертолетов – то они, как и предполагалось, ничего не смогли сделать. Просто бесцельно барражировали в воздухе – из-за густой листвы стрелять было нельзя… Совместными усилиями – таможенники, полицейские, не раз видевший и помогавший лечить огнестрельные ранения Аллен – состояние раненых стабилизировали и потащили к посадочной площадке за импровизированных носилках. Ни у кого не оказалось плащ-палаток, пришлось делать скаутские носилки из прочных веток и веревок… Часть полицейских и таможенники остались на месте – охранять нелегальных мигрантов, которые жили здесь на положении рабов и собирать улики. Должна была прибыть группа, зафиксировать материал для суда. После чего – надо было вручную уничтожить всю коку. Залить гербицидом – нельзя, это Национальный парк. Твою мать! Погрузив раненых в вертолеты – это был самый быстрый путь, чтобы доставить их в госпиталь – обратный путь они решили срезать и пошли напрямик. Лучше бы они этого не делали – на их пути попался кустарник, через который пришлось продираться, а потом один из полицейских вывихнул ногу и его пришлось поддерживать весь остаток пути. Когда они – уставшие, злые, изодранные мерзкими, колючими и острыми сучьями вывалились на площадку, где оставили свою машину – был уже полдень. Смотровая площадка перемигивалась синими всполохами – мигалки были включены без сирен. Народу собралось много – дорожная полиция, полиция графства, парковые рейнджеры, ФБР и ДЕА. У самой дороги стоял большой фургон крайм-сцин-техников[66] и черный внедорожник без мигалок. То лир ведомство окружного прокурора, то ли какая-то спецслужба. Дорога в лес уже перевязана ярко-желтой лентой, но людей государевых это не останавливает – они шатаются туда – сюда затаптывая возможные улики. Выделяется на общем фоне «усилителей закона[67]» полиция графства: тяжелые черные бронежилеты и снайперские Ремингтон-700 за спиной у каждого. Воевать, правда, уже не с кем… На них сразу накинулись со всех сторон, ведомство окружного прокурора, DEA, местные полицейские и парковые рейнджеры хотели предъявить на них права как на свидетелей, возможно, даже нежелательных. С большим трудом – им удалось отбояриться от них на время. Собрав урожай визиток, они сели в свой пропахший мочой фургон и с наслаждением отгородились от назойливого внешнего мира. – Черт… господи… – одного их пограничников начало пронимать… – мать твою… – Все нормально парень. Ты вышел из леса на своих ногах и это главное… – Нет… сэр, тут нет ничего нормального. Мы воюем в собственной стране! – Это всего лишь несколько ублюдков, которые думали что они очень умные… сказал Аллен, хотя сам так не думал. – Ладно, парни, двинулись, пока никто не полез к нам в машину… – Точно. По дороге остановимся и выпьем пивка… – Тут вообще то кофе… – Воняющий мочой? – Господи, я так устал, что готов пить саму мочу… * * * Они остановились у придорожного ресторанчика, как раз того Кентакки Фрайд Чикен. Несколько мужиков, сделавших свою работу… пусть не лучшим образом, но как смогли. По крайней мере честно. Уставшие и решившие поесть цыпленка, выпить кофе и ехать дальше. По телевизору говорили, что жареное мясо вредно, что надо есть всякую дрянь. Но тот, кто нес всю эту чушь – никогда по-настоящему не работал, максимум, что он мог желать – это впаривать лохам страхование жизни и совершенно надежные инвестиции для пенсионного фонда. Таких – развелось много… может, из-за этого все дерьмо. – Сэр, а так всегда бывает? – спросил один из бортаковцев, когда они ждали свой заказ… – Как – так? – спросил Аллен, машинально смотря на сидевших в ресторане людей. Он не мог отделаться от мысли – что вон тот парень, сунувший руку в карман – вот-вот крикнет «Аллаху Акбар!» и замкнет контакты пояса шахида. И вон та женщина – что-то слишком толстая и неуклюже двигается, как-то скованно, как будто за щекой – кусок чарса, пыльцы конопли, переработанной в смолку. Или опиума. Он уже пропал… несколько лет жестокой войны искалечили его настолько, что он не мог никуда деться от войны. Даже возвращаясь в Штаты – он вез войну с собой…