– Думаю, обмазываться не придется, – поспешил вмешаться я, пока открывший рот маг не сказал какой-нибудь глупости. – Достаточно, если слизью будет покрыта одежда, а также доспехи и шлемы. А для тех, кто не носит шлемов, попробовать пропитать слизью ткань, а затем набросить ее на себя. Я проверял: даже в сухом виде она оказывает нужное действие. Правда, сушить одежду лучше не под открытым небом, потому что на солнце слизь быстро портится и осыпается с ткани. Маг посветлел лицом. – Это уже лучше… Чего-чего, а тряпок у нас в запасниках достаточно. Можем даже коней от морды до хвоста укутать. И собак всех до одной. – Собак не надо, даже в сухом виде слизь воняет, так что от псов в этой ситуации проку не будет. – Но логово же надо будет как-то искать, – возразил Хэнг. – Поводки укажут вам направление. – То есть тебе укажут, – любезно поправил меня маг. – Я все правильно понял? Я невозмутимо кивнул: – Абсолютно. – Что ж, милорд, – притворно вздохнул Огрис. – У меня есть предложение посадить этого молодого человека под замок и, раз уж только он способен точно указать нам расположение ближайшего логова, использовать его вместо ищейки. – Думаешь, получится его скрутить? – скептически покосился на чародея граф. – Думаю, стоит попробовать. – Драхты уже пробовали, – не согласился Хэнг. – Вон до сих пор у нас под окнами разлагаются. Полагаете, у нас больше возможностей, чем у целой стаи во главе с хозяином, которого этот способный юноша не только нашел, но и смог удержать на месте, пока мы кромсали его на части? На мне скрестились сразу три тяжелых взгляда. – Мир? – с широкой улыбкой предложил я. Граф только вздохнул и поднялся из-за стола. – Официальная должность штатного уборщика, минимальное жалованье и питание для тебя и твоей стаи. Это все, что я могу предложить, не нарушая устава и не подавая о тебе полный рапорт в столицу. Я тоже поднялся и словно невзначай коснулся живота, заодно пряча в кармашек на поясе три крохотных лезвия, заточенных до бритвенной остроты. – Что взамен? – Ты выполняешь мои приказы, не нарушаешь закон, помогаешь нам разобраться с драхтами и соблюдаешь наши правила. – Касательно последнего пункта… Огласите весь список, пожалуйста, чтобы я знал границы своих возможностей. – Стандартный кодекс наемника, – буркнул крепыш, впервые за время разговора отлепившись от стены. – Сверх него от тебя ничего не потребуется. Правда, и наказаний за прегрешения у нас всего два: тюрьма или топор. Устроит такой расклад? Хм. Раз уж меня нанимают уборщиком, это должен быть кодекс уборщика, а не воина, разве нет? Ну да чего цепляться к словам. – У меня два условия, – сообщил я, посмотрев графу в глаза. – Первое: вы ни при каких обстоятельствах не лезете к ашши и не пытаетесь их к чему-либо принудить. И второе: мы с Ворчуном покинем крепость, когда посчитаем нужным. Разумеется, предварительно уведомив вас о сроках. Его сиятельство после короткой паузы наклонил голову и протянул руку. – Согласен. А когда я пожал его крепкую ладонь, тихонько добавил: – Надеюсь, жалеть мне об этом не придется. Глава 13 Ближе к полуночи на восточном берегу Истрицы заполыхали многочисленные костры. Оставшиеся на стенах крепости караульные тоже зажгли факелы, так что в округе стало светло почти как днем. Ночь ненадолго отступила от замковых стен, спрятавшись в глубине леса. Река заметно преобразилась, стала воистину бездонной, загадочной. Отражающиеся в ней звезды казались непривычно яркими. И даже в воздухе появился какой-то особенный, ни с чем не сравнимый запах, оставляющий привкус горечи, скорби и чего-то необъяснимого, отчего становилось тяжело на душе. – Сегодня мы провожаем наших павших товарищей, – разнесся над водной гладью зычный голос графа эль Сара, и застывшие вдоль берега люди встрепенулись, в едином порыве повернув головы в сторону коменданта. – Наших друзей, соратников, братьев, отцов и просто тех, кто хоть временно, но все же шел вместе с нами по одной дороге. Для нас не так важно, кем они были – сегодня мы вспоминаем лишь то, что каждый из них сделал для общего дела. Закрыл собой друга. Не устрашился врага. И до конца выполнил долг перед империей… Я окинул взглядом огромный помост, который сооружали на протяжении целого вечера, и машинально подсчитал лежащие на нем тела: тридцать четыре. Вероятно, это те, кто погиб не только сегодня, но и несколькими днями раньше. Подумать только, тридцать четыре! Для полуторасотенного гарнизона в Ойте это были огромные потери. Четверть боеспособного населения, не считая раненых. И это – безвозвратно ушедшие всего за пару-тройку дней! Пожалуй, сейчас я начал лучше понимать неприязнь Хэнга. Здесь лежали те, кого он, как командир, не уберег. Не научил, не подсказал, не помог. И уже не важно, что его прямой вины в их смерти не было. Он командир. Он отвечает за каждого, кто сражается на этих стенах. И каждая смерть – это его маленький проигрыш. Личная потеря. Неудивительно, что он меня на дух не переносил. Эль Сар контролировал себя лучше. Даже сейчас он оставался невозмутимым, я бы даже сказал бесстрастным, а его голос звучал на удивление ровно. Пламя разожженных костров бросало на его строгое лицо причудливые блики, отражалось в глазах, играло на пластинах новенького, отдраенного до зеркального блеска доспеха. И в чем-то это было даже красиво. Правда, одновременно и грустно. Прощаться с мертвыми всегда тяжело. Да и просто присутствовать на похоронах – скорбная обязанность для любого нормального человека. Собравшиеся вдоль края помоста воины угрюмо молчали, думая каждый о своем. Я же, стоя немного поодаль, рассеянно разглядывал бородатые, хмурые, покрытые шрамами лица. Всматривался в тускло поблескивающие глаза. Но так и не смог понять, кто из этих суровых мужчин явился сюда, имея на теле клеймо преступника, а кто просто захотел рискнуть ради хорошего заработка. – Сегодня мы прощаемся и провожаем в последний путь героев, – тем временем продолжал граф, оглядев ровный строй своих вытянувшихся во фрунт бойцов. – Но мы не скорбим о них и не поддаемся горю, ведь Рам была к ним милосердна. Сегодня они отправляются на ледяные равнины свободными, очищенными от грехов. Там им будет хорошо. Там их ждет новая, более мирная и спокойная жизнь. Там они будут счастливы. Поэтому мы вспоминаем их сегодня в последний раз. Отпускаем и благодарим. За наше общее дело. За наши спасенные жизни. И за то, что все мы имели честь воевать бок о бок с такими людьми. Склонив на пару мгновений голову в знак уважения и почтения к павшим, граф взял у Хэнга зажженный факел и первым бросил на помост, где были уложены в ряд закутанные в простыни тела. Такой простой и вместе с тем нелегкий жест… Пропитанные смолой тряпки мгновенно вспыхнули, когда следом за комендантом свою лепту внес сперва командир, а затем и остальные воины. Почти одновременно с ними добавили огоньку стоящие в стороне маги. И всего через пару мгновений огромный помост занялся так, что жаром мне едва не опалило брови. Янтарное пламя с гудением взвилось до небес. Жаркие искры разлетелись во все стороны. Но никто из тех, кто неотрывно смотрел на огонь, даже не подумал отступить – люди стояли, молчали, у некоторых едва заметно шевелились губы. Но большинство просто смотрели, как вместе с сизым дымом поднимаются в небеса чужие души, и мысленно прощались с павшими, среди которых, вероятно, было немало друзей. Когда помост прогорел, а от тел осталась лишь зола, люди так же молча развернулись и направились обратно в крепость. Огонь на берегу вскоре погас, оставив после себя гигантскую черную проплешину. Но факелы на стенах крепости будут гореть до утра. Сегодня, завтра… и много-много дней подряд. Не только в качестве источника освещения. Но и как напоминание о том, сколько жизней было и еще будет отдано за пока еще призрачную победу. Я размышлял об этом по пути в крепость, где ради разнообразия остались распахнутыми восточные ворота. Ворчун, как и обещал, ушел – выскользнул в ночь, едва Надир приоткрыл для него створку. Но я до сих пор чувствовал его присутствие и был рад, что хотя бы какое-то время брат проведет среди своих. Ему это было нужно. И мне это было нужно, потому что там, за пределами каменных стен, он оставался свободным. А я мог спокойно вздохнуть и делать свое дело дальше, уже не думая, что кто-то может меня шантажировать. – Уа-а-а… уау-у-у! – вдруг донеслось, как по заказу, с одного из холмов. Миновав ворота, я непроизвольно улыбнулся. – Твой? – оттеснил меня в сторону Атис. – Мой. – Ну и правильно, – неожиданно одобрил он. – Лучше по травке бегать, чем киснуть в четырех стенах, где даже развернуться негде. Ты, кстати, как сам? Отдохнул? Наелся? Выспался? Я насторожился: – С чего это ты озаботился моим самочувствием? – Да мы, понимаешь, поспорили с Миттом, и он заявил, что я при всем желании тебя на лопатки не уложу. Добравшись до входа в свой тупичок, я фыркнул: – Передай, что он дурак, и спи спокойно. – То есть считаешь, что все-таки уложу? – довольно блеснул в темноте глазами Атис. – Считаю, что вы оба страдаете фигней. А тот, кто это предложил, еще и дурак. Вам что, развлечений было мало? Или считаете, что завтрашних не хватит? Быть может, вам шило в одном месте не дает спокойно уснуть? – Не скажи. Иногда полезно знать, с кем наутро пойдешь в дозор. – С кем прикажут, с тем и пойдешь. Это же армия, приятель, – фыркнул я, отворачиваясь и направляясь к своему навесу. Атис озадаченно крякнул: – Значит, отказываешься? – Само собой. – Жаль, – непритворно вздохнул он. Но я только отмахнулся. Что-то печать опять разнылась к ночи… пока еще несильно, но вполне ощутимо. Вот ведь зараза. Второй раз за день. Ну чего ей опять не хватает? Какого драхта до сих пор меня тревожит? Я ведь ничего не нарушил. Ну, кроме того, что некстати помянул вчера императора. Добравшись до сваленной под навесом кучи соломы, я плюхнулся на мягкое и, привалившись спиной к стене, потер ладонью грудь. Черт, все равно жжется. И чем дальше, чем сильнее. Ох, Кар, да что ж за напасть придумал для меня твой отец! Его самого уже нет в живых, ты находишься за тридевять земель отсюда и даже не подозреваешь о моем существовании, а она все еще жива. И, сволочь такая, по-прежнему кусается. Хотя, может, дело попросту в том, что мне сегодня много досталось? – Фьюить! – вдруг присвистнул Атис и вместо того, чтобы свалить, вдруг заглянул в мое убежище. – Это что еще за дела? Какого драхта ты ночуешь здесь, а не в казарме? Я поморщился и снова помял отчаянно ноющую грудь. – Мне здесь больше нравится. – Э нет, так не пойдет! – Атис решительно двинулся в мою сторону, но на полпути замер, когда из-за угла выступил черно-рыжий кобель и недвусмысленно оскалил зубы. – Ого. Да ты, оказывается, не только с волками ладишь… – Р-р-р! – приглушенно заворчал пес, и парень, подняв руки, неохотно отступил. – Ну, все… все, Черныш! Не скалься, я ухожу. Пес умолк, но зубы спрятал лишь после того, как гость признал поражение и исчез за углом. Мне от этого, правда, легче не стало – невесть отчего разгоревшаяся печать вскоре заставила меня подключиться к целительной ниточке. Боль она, к сожалению, не убирала, зато ожога можно было не опасаться. А со всем остальным должен был справиться транс. Ну и время, наверное. Так что я откинул голову, закрыл глаза и принялся размеренно считать от одного до бесконечности. Просто для того, чтобы хоть как-то занять оставшееся до утра время.