То ли напоенные гадостью «песики» привлекли внимание хвостатых годзилл, то ли их раздувшиеся животы вызвали подозрение, то ли запах как-то изменился, но пока я переползал с ветки на ветку, моих гавриков успели остановить раз десять. Каждый раз тщательно обнюхали, осмотрели, даже, по-моему, острым когтем в брюхо потыкали, заставив меня напрячься. Но не найдя в пришельцах ничего подозрительного, надсмотрщики их неохотно отпустили и до главного логова мы таки добрались. Потом я часа три потратил, чтобы увеличить длину поводков и напоить через них терпеливо ожидающих приказа драхтов. Сил на это ушло целое море. К тому времени стало постепенно темнеть. Мне совершенно не вовремя приспичило в туалет, хотя я с утра специально ничего не ел и не пил. И вот так, в некоторой спешке, молча ругаясь на досадные мелочи, нам пришлось делать последние приготовления без преувеличения к самой важной в истории Каррага диверсии. Когда мои верные солдатики добрались до края кратера, я уже изъерзался весь от нетерпения. Блин, полкилометра ползли как улитки, потому что и тут их на каждом шагу тормозили. А у меня пузырь уже полный. Его содержимое скоро в ушах плескаться будет. Ну вот, хвала богу, начали спускаться… Теперь главное, чтобы они благополучно добрались до самого низа. Ворочающаяся внизу черно-фиолетовая масса вела себя сегодня более беспокойно, чем осенью. То ли не проснулась еще. То ли оголодала за зиму. Так или иначе, но щупальца она выпускала гораздо чаще. И они настойчиво шарили вдоль логова, будто всерьез считали, что найдется много желающих прийти к ним в гости. Бамс! Я беззвучно выругался, когда огромный отросток размазал одного из моих «универсальных солдатиков» по стенке кратера. – Что тебе спокойно не лежится, тварь ты этакая?! Бумс! Следом за первым на каменистую насыпь рухнуло еще одно живое бревно. К счастью, первый убитый нес в своем брюхе не крипс, а катализатор, поэтому катастрофы не случилось. К тому же обрушившаяся сверху слизь большую часть безобразно красного пятна все равно смыла вниз. Но после этого в том месте, откуда я едва успел отдернуть поводок, слепо зашарило еще несколько щупальцев. Одно из них лишь чудом не пришлепнуло торопливо спускающегося кошмарика. А второго толкнуло так, что тот кубарем покатился по склону, гремя хитином и издавая растерянное блеяние. Бумс! Беднягу прямо на ходу прибило выстрелившим из мамки отростком. Ярко-зеленая лужа на месте аварии тут же окрасилась белым и запузырилась. Шипения я, правда, не услышал – все потонуло в новом ударе. А волна вонючей слизи, накрывшая тело «песика», оказалась настолько мощной, что реакция, похоже, закончилась, даже толком не начавшись. Блин. Если еще и вторая прольется мимо… Я сжал кулаки, напряженно руководя оставшимися драхтами. Давайте, родимые, бегите… совсем немного осталось до цели… Бах! Я с раздражением отдернул освободившийся поводок и чуть не сплюнул в сердцах, обнаружив разлившееся по склону второе алое пятно. Вторая порция катализатора коту под хвост! Одна надежда, что вместе с соплями он все-таки будет доставлен к нужному месту и рано или поздно встретится с крипсом. Последний драхт, он важный самый… Честное слово, в этот момент я успел вспомнить все «шутеры», в которые когда-то успел поиграть, и даже автомобильные гонки, потому что сохранить жизнь своему последнему «солдату» был обязан во что бы то ни стало. Бедный кошмарик, повинуясь моим рваным командам, кидался из стороны в сторону, прыгал, крутился волчком, отчаянно уворачиваясь от свистящих над его головой щупальцев. Бабах! Фу-у, мимо… Драхт в последний момент успел отпрыгнуть. Хватит ему, пожалуй, бежать на своих двоих. Пусть опускается на четвереньки и летит оставшиеся сто с небольшим метров так, чтобы ветер в ушах свистел… Ах да, у него же нет ушей. Но какая разница? Главное, пусть летит быстрее! Бам-м! Это вздрогнула от нового удара земля. Бу-у-м! И насыпь под моим драхтом задрожала снова. Что ж ты так возбудилась-то, тварь ненасытная? Мало было своих? Никто по весне не готов скормиться тебе по доброй воле? Очередное летающее бревно, без предупреждения выросшее из громадного тела, стало для меня полной неожиданностью. Выстрелив навстречу драхту, оно в мгновение ока обвилось вокруг него, оставив снаружи только вяло дрыгающиеся лапы. Затем, судя по раздавшемуся хрусту, сжало, в труху кроша прочнейший хитин. И с устрашающим хлюпающим звуком втянуло беднягу в прожорливую пасть, оборвав мой поводок и оставив, по сути, ни с чем. Да вашу же сопливую маму… Я в отчаянии сжал кулаки, глядя на то место, где только что находилась моя последняя надежда. Но кроме большого комка слизи, там больше не было ничего достойного внимания. Хотя погодите… Слизь-то вроде не пузырилась! Это что же, бутыль внутри кошмарика хоть и разбилась, но наружу не пролилась? Значит, мы все-таки доставили посылку по назначению? Полный до краев пузырь некстати напомнил о себе деликатным позывом, и я в раздражении отпрянул подальше от края. Тьфу, как же не вовремя. Я ведь хотел посмотреть, подождать, убедиться, что зелье сработало. А теперь что? Облегчиться на территории надсмотрщиков означало довольно невежливо пригласить их в гости. Лазать по деревьям они вроде бы не умели, но разве кто-то мешает им в щепы разнести облюбованный мною ствол? Что я буду делать, когда аки ангел небесный свалюсь им на головы? Зубы заговаривать? Надеяться, что пронесет? Бросив последний взгляд на шевелящиеся в небе отростки и не найдя в них ни единого признака начавшейся реакции, я с новым вздохом отвернулся. Ладно. Огрис сказал, что в разбавленном состоянии крипс будет действовать довольно долго. Во время экспериментов внутренности драхтов последняя вариация смеси растворяла в присутствии катализатора примерно за час. Значит, на толстопузую медузу она должна действовать еще дольше. Сколько? Сутки? Двое? Больше? «В любом случае я здесь столько не просижу, – с неудовольствием заключил я, прикинув возможные сроки. – А если крипс все-таки успел проконтактировать с воздухом, то и вообще не дождусь». Ничего не попишешь, мне оставалось только развернуться и со всей возможной осторожностью двинуться в обратную сторону, поминутно прислушиваясь в надежде услышать какой-то звук, недовольный вопль – что угодно, что подсказало бы, что я не зря потратил последние несколько дней. Но, увы, сзади по-прежнему было тихо, и новых звуков, помимо тех, что обычно издавала прародительница медуз, так и не послышалось. Одно хорошо – от разрыва мочевого пузыря я все-таки не умер. Хотя на драхта залезал в самом скверном расположении духа и пребывал в нем последующие два дня, пока выбирался с оккупированной тварями территории. «Песиков» своих, как и в прошлый раз, я упокоил сразу, как только миновал опасную зону. Заодно резервы восполнил, которые шесть проглотов умудрились сожрать почти подчистую. По пути, как мог, поохотился, чтобы не являться в крепость совсем уж пустым. Приглушил уже явственно просыпающийся голод. И на самой границе с более или менее чистыми землями, где по идее уже должны были время от времени пробегать дозорами ашши, вдруг почувствовал, как дрогнула под ногами земля. Причем толчок оказался не просто неожиданным, но настолько мощным, что я едва не потерял равновесие и, грешным делом, подумал о землетрясении. Но какое землетрясение на болоте? Здесь же сейсмически неактивный район. Холмы, низины… К тому же за два с половиной года еще ни одного не было. Но тут толчок повторился снова. Затем лес дрогнул в третий раз. Деревья ощутимо зашатались. Невесть откуда взявшийся ветер заставил не успевшие обзавестись листьями ветки жалобно зашелестеть. Земля у меня под ногами мелко-мелко затряслась, заставив ничком упасть и откатиться под самое толстое и надежное с виду дерево. А потом где-то далеко-далеко на горизонте медленно вспух огромный черно-фиолетовый шар, истерично дергающий такими же фиолетовыми отростками. После чего до меня донесся оглушительный по своей силе взрыв. Небо на несколько мгновений осветилось кроваво-алой вспышкой. Шар моментально заполыхал. Во все стороны брызнули такие же алые искры, а затем оттуда повалил густой черный дым. Над лесом словно метеоры полетели объятые пламенем камни, обрывки щупальцев, вырванные с корнем деревья, какие-то непонятные ошметки… А следом донесся долгий, пронзительный, отчаянно-высокий, болезненно врезающийся в уши визг, при звуках которого я выругался и торопливо обхватил руками голову. Ого. Вот это мамка рванула… Видать, что-то там маги намудрили с формулой. Говорили, простая реакция пойдет. Слизь разложится на составляющие, все, чего она касалась, прожжет до костей. Все это тихо-мирно потом сбродит, сгниет и протухнет. А лет через…дцать в этих местах можно будет сажать свежий урожай картохи. Ну или сады выращивать. Слизь, она же питательная в каком-то смысле. Вон каких солдатиков из нее медузы создают! А вместо этого в логове после двухдневной подготовки прямо-таки ядерный взрыв случился. Рвануло так, что рядом со мной деревья на землю попадали. Останками медузы половину леса, наверное, изгваздало. Прямо так и хотелось туда вернуться, чтобы убедиться, что мне это не привиделось. Правда, когда я поднялся на ноги и недоверчиво огляделся, мысль о возвращении показалась мне не слишком удачной. Из леса вдруг послышался быстро нарастающий топот, шорох трущихся друг о друга панцирей, невнятное урчание, шипение и подозрительно быстро приближающиеся визги. Заслышав их, я предпочел забраться на самое толстое и крепкое в округе дерево и уже оттуда следил, как сплошной волной с болота выплескивается огромная стая драхтов. Из лесу они прыснули, как разбегающиеся при свете дня тараканы. Растерянные, суетливо мечущиеся по сторонам, сталкивающиеся друг с другом и больше никем не управляемые. Похоже, и впрямь мамка приказала долго жить. А вместе с ней передохли и связанные с ней, то есть все или практически все, медузы. Следом за ними реакция зацепила и обычных драхтов. Правда, не всех – как я уже знал, некоторая их часть умудрялась выжить даже после смерти хозяина. И вот теперь все они, из той огромной, годами охранявшей покой главной медузы армии, испуганной, полностью деморализованной толпой мчались куда глаза глядят, снося по пути кусты, деревья и даже, если получалось, друг друга. Охотников и надсмотрщиков я среди них, как ни высматривал, так и не заметил. Видимо, они были теснее связаны с хозяевами, поэтому не сумели выжить. А эта мелочь – так, уже неопасна. Жаль только, что разбегутся по всем окрестностям и их еще долго придется вылавливать, чтобы впервые за последнюю тысячу лет люди в этих краях смогли вздохнуть спокойно. «А я молодец», – похвалил себя я, когда казавшееся бесконечным хитиновое море постепенно схлынуло. А потом подметил пробивающиеся из-под дерна столбики черного дыма. Перешел на второе зрение. Удивленно присвистнул, обнаружив, что это не что иное, как вырвавшаяся на свободу темная магия. Прикинул, сколько же ее должно было скопиться в твари, чтобы просачиваться на поверхность даже вдали от логова. И хладнокровно подумал: «Значит, еще не скоро тут можно будет картоху сажать. С другой стороны, да и черт с ней. Подумаешь, обождут с заселением пару десятков лет. Пока тут остается столько ничейной магии, для таких, как я, эти земли останутся раем. А там кто знает? Может, мне и вправду захочется остаться здесь насовсем?» В крепость Ойт я явился через две с половиной недели после того, как ее покинул. Задержался, конечно, потому что очень уж много бродило по округе голодных драхтов. Некоторых убил. Каких-то разогнал. Но от больших групп предпочитал все же скрываться, потому что, оставшись без хозяев, они нередко бросались даже друг на друга. А всех их я бы при всем желании не смог прибрать под свою руку. Да и дозоры могли бродить поблизости. Как бы я им объяснил, почему сижу на шее у здоровенного драхта, да еще и погоняю его при этом? Лучше уж своим ходом. По старинке. Пешочком. Авось кто-то по дороге подберет. Ворчун нашел меня в тот самый момент, когда я пересекал вторую линию бывших гнезд и как раз прикидывал, кем бы сегодня подкрепиться. По дороге наткнулся на небольшую группу тварей, однако полакомиться не успел – из лесу выскочила стая ашши во главе с моим приметным зверем. И в мгновение ока разметала неорганизованную кучку «песиков», на которых я позарился. – «Добрая… охота», – прерывисто сообщил брат, на мгновение прижавшись носом к моей щеке. Я крепко обнял его за шею. Кивком поприветствовал остальных собратьев. После чего дал понять, что война с тварями вступила в новую фазу. И вот так, верхом на старом друге, вернулся к своим, которые к тому времени все глаза уже проглядели, искренне надеясь, что шансы на возвращение у меня еще есть. – Аш! – выдохнул Надир, когда я вошел в распахнутые ворота и отсалютовал лихо свистнувшим караульным. – Рамий сын! Живой! – Здорово, друг, – кивнул я, и мы крепко обнялись. – Как видишь, живой. Где там ваши маги? Крикни им, что зелье они сварили – зашибись, и на такой эффект даже я не рассчитывал. – К лорду иди, давно тебя ждет, каждый день, считай, спрашивает. На пару с Огрисом и остальными, – рассмеялся ашеяр, с силой хлопнув меня по плечу. – Ашши твой, кстати, где? – За холмом оставил. – Явились, значит, с зимовки? Я остро взглянул на его бородатое лицо. Неужто волки по возвращении так никому и не показались? – Лорд велел их не искать, – правильно расценил мой молчаливый вопрос Надир. – Новички опять прибыли. Полсотни. Он посчитал, что лишнего им знать не надо. – Ну и правильно. Отправив брату мысленный зов, чтобы стая и дальше держалась в стороне от крепости, я прямо с дороги, грязный, нечесаный и немытый, прошел сквозь строй торопливо выбегающих из казармы коллег и направился к коменданту. Надо же, все, кого я знал, уже были здесь. Все, с кем мы вместе охотились. Ходили в караул. Ели, пили, мылись, слушали бородатые анекдоты… Каждый из них посчитал своим долгом меня приветствовать. О результатах вылазки не спрашивали – видели небось гигантское зарево в небе. Гарантий, конечно, не было никаких, что это именно то, на что все надеялись, но когда я проходил мимо, они хлопали меня по плечу, отдавали честь и привычно, как старому другу, кивали. Наемники, преступники – все, все… Да и не разделял я их, если честно. Даже не спросил ни разу, кто есть кто, потому что здесь, в Ойте, это было не принято. – Ну что, явился? – хмуро посмотрел на меня граф, когда я переступил порог и доложился ему по всей форме. – Так точно, милорд. – Почему в таком виде? – с ходу огорошил меня его сиятельство. – Где твой мундир? Где сапоги? Я оскалился: – По-видимому, там же, где и одна небезызвестная вам медуза. – Р-разговорчики! – вдруг без предупреждения рявкнул отлепившийся от стены Хэнг. После чего крепко меня обнял и, всмотревшись в уставшее, перепачканное черт знает чем лицо, совсем другим тоном добавил: – Добро пожаловать домой, засранец. Вот уж не ожидал, что буду рад снова увидеть твою наглую рожу. – Иди ты к драхту, командир, – привычно напутствовал его я, и мы все трое с невыразимым облегчением рассмеялись. А когда смех смолк, граф подошел и протянул мне руку. – С возвращением, Аш.