– Я тоже этого не понимал, – прошептал «дядюшка», кинув на меня быстрый, горячечный взгляд. – До тех пор, пока не увидел на тебе обручальное кольцо императора и не задал ему прямой вопрос… Что-о-о?! Я вздрогнула и, вскинув отощавшие руки, резким движением поддернула неудобные, слишком длинные, спускающиеся до кончиков пальцев рукава. И вздрогнула снова, обнаружив на безымянном пальце левой руки – как и предусматривали местные традиции – до боли знакомый перстень, которого там не могло и попросту не должно было оказаться. Так… это то, что я думаю?! – Когда я его увидел, меня чуть удар не хватил, – едва слышно уронил Тиз. – Я был уверен, что император сошел с ума. Мы поругались. Даже больше: Карриан потерял над собой контроль, первый раз за неполные три года, что тебя не было, и вот тогда я испугался. Решил, что его величество обезумел из-за магического перстня, поэтому попытался его снять и… и не смог. Я в шоке уставилась на кольцо, сидевшее на пальце, как влитое. Карриан совсем спятил? Что там говорили про возможность избежать ритуала? Невесте давалось всего два шанса! И всего два раза она могла снять обручальное кольцо, тем самым отказываясь от брака с императором. Первый раз я надела это колечко в храме. Тогда мы с Каррианом впервые почувствовали друг друга. Второй я, не сдержавшись, использовала его перед тем, как сбежать из дворца. Просто потому, что другого выхода не было. А теперь, получается, Кар сам его надел? Дурак… ну какой же ты все-таки дурак, твое императорское величество! Я в шоке посмотрела на белое как снег лицо придворного мага и поняла: в тот день не только я пережила свой маленький персональный ад. Оказывается, и Кар успел туда заглянуть. Через перстень. Да и Тизару заодно перепало, потому что мне даже представить страшно, что именно он пережил, когда сообразил, что если не справится, то получит сразу два трупа в лаборатории вместо одного. Блин. Да под таким давлением и я бы на его месте пошла на любые жертвы! Даже вот так… старого друга под нож пустила, потому что с его ненавистью за такое предательство еще как-то можно примириться, а со смертью последнего императора династии Оррианов – нет. – Карриан ушел за тобой один, – тихо сообщил Тизар, когда мы пересеклись взглядами и он понял, что меня больше можно не опасаться. – Я не знал, зачем и куда он отправился. Тарис, как мне кажется, догадывался, потому что незадолго до этого его величество дал ему довольно странное поручение, но истинной причины не знал даже он. Поэтому, когда император положил твое тело на мой лабораторный стол, я, если честно, растерялся. Никто не думал, что тень императора могла уцелеть. Карриан рассказал нам лишь часть правды, и я до сих пор не знаю, что именно произошло между вами в хранилище. Когда императора оттуда вытащили, он бредил. Из тех, кто его тогда охранял, вообще никто не уцелел. Половину стражи сожгло неизвестным заклятием. Остальных император уничтожил сам. После чего мы решили, что на него было совершено еще одно покушение. Ты в результате погибла, он чудом выжил. А когда пришел в себя, оказалось, что его обручальное кольцо почернело… Маг отвел глаза, а я обессиленно уронила руки. – На следующий день по всей стране был объявлен траур, – сказал он, не глядя в мою сторону. – Император долго болел, но упорно молчал о случившемся. Делами приходилось заниматься Тарису и нам. Но все же спустя месяц Карриан вернулся к своим обязанностям. Хотя, конечно, если бы я чуть запоздал с блокировкой ваших колец, все было бы намного хуже. – С какой блокировкой? – едва слышно спросила я, с трудом укладывая в голове такие страшные вещи. – Обычно если умирает один из супругов, то второму очень нелегко это пережить. Думаю, ты уже знаешь почему. Я молча кивнула. – Когда кольцо только-только начало чернеть, я по счастливой случайности находился рядом, – вздохнул Тизар. – Поэтому императору досталась только часть твоих ощущений. Причем не самая главная. – Что? – вздрогнула я, но «дядюшка» лишь кивнул. – Опоздай я хотя бы на пару минут, он бы точно сорвался. Но магический блок дал нам время. Так что в действительности все вышло не так уж страшно. Само собой, Карриан после этого замкнулся… ну, ты помнишь, как это бывает. Долго не желал никого видеть. Почти не покидал покои. Не мог спать. Не хотел есть. А когда мир все-таки увидел своего императора, выяснилось, что за время болезни он придумал для себя новую маску. Причем страшную маску, должен тебе сказать. Я вскинула на мага неверящий взгляд. – М-маску?! – Что, и тебе досталось? – совершенно правильно понял он. – Тогда ты понимаешь, в каком неуравновешенном состоянии мы пребывали, пока не разобрались, что к чему. Если бы я не знал, что в момент твоей предполагаемой смерти перстни были надежно заблокированы, то я бы… Честное слово, я бы поверил, что Карриан действительно стал таким. И предпочел, чтобы мы остались вовсе без императора, чем рискнули заполучить императора-безумца. – Так это все не настоящее?! – Нет, Мар. Последние два года император даже для меня выглядит именно так. Но мы списали это, скорее, на сам факт смерти его невесты, чем на ее личность. Просто потому, что заподозрить, что в этом замешана тень, было невозможно. Когда же император принес мне тебя и я увидел перстень… Да, Мар, – вдруг усмехнулся Тиз. – Поначалу я решил, что Карриан действительно спятил. Но он был абсолютно вменяем. И совершенно точно знал, что делает. Более того, когда я начал кричать, он сказал, что тело, которое я перед собой вижу, не настоящее. И что он убьет меня, если я немедленно не сниму с тебя личину. Я вскинула на мага неверящий взгляд. – Почему Карриан решил, что на мне личина? – едва слышно прошептала, боясь, что что-то неправильно поняла. – Он не сказал. А я был слишком растерян, чтобы спрашивать, – признался Тизар. – Но личину на тебе я бы точно не пропустил. За столько лет… Нет, Мар, я ведь не дурак. Но Карриан был уверен. Он так на тебя смотрел, что даже убедившись, что никакой личины на самом деле не было, я не рискнул к нему не прислушаться. На мгновение все же допустил мысль, что его величество не сумасшедший. И когда в этом не осталось сомнений, когда я понял, что перстень – это действительно серьезно, то неожиданно вспомнил, как именно ты выглядела в день нашей первой встречи: ночная сорочка, тонкая вышивка, длинные волосы… Поначалу даже я принял тебя за девочку. А ведь никогда на моей памяти в нашем мире не рождалось мальчиков-дарру. Никогда еще перстень первого императора не ошибался. Карриан мне тоже об этом напомнил, когда я, забывшись, обозвал его нехорошим словом. И вот тогда мне пришло в голову поискать на твоем теле следы не личины, а гораздо более глубокого воздействия. Второй печати – той, которую никто из нас изначально не заметил. И которую мог поставить пусть не самый сильный, но все же невероятно искусный маг, имя которого тебе прекрасно известно. – Лоэнир аль Ру… – Помнишь, как Валья говорила, что в последний месяц пребывания в его поместье часто слышала детский плач? И как мой бывший сын сказал, что именно в это время любовница родила ему девочку-дарру? Я растерянно кивнула. – По срокам все совпадает, – шепнул Тизар, и глаза его подозрительно сверкнули. – Никого другого в то время там попросту не было. Мы не нашли останков другого ребенка. Только слуги – их достоверно опознали, бывшая тень, учитель Вальи и сам Лоэнир, которого взрывом отбросило в сторону. А та девочка-дарру, о которой говорил Марс, бесследно исчезла. Но увезти ее из поместья никто не мог. В то время там больше никто не появлялся. Погибнуть она не могла – люди герцога обыскали окрестности и тоже ничего не обнаружили. Оставался вопрос: куда делся ребенок? Необученная, маленькая, но очень сильная дарру, которую больше никто и никогда не видел? Конечно, это выглядело настолько диким, что поначалу я подумал, что брежу. Но потом понял – ты была той девочкой, Мар! И именно Лоэнир поставил на тебе первую печать. Только в этом случае все в этой истории сходится. И только это – единственно возможное объяснение. – Тизар, ты спятил? – отшатнулась я, но тут же потеряла равновесие и едва не упала. Хорошо, что Тиз оказался настороже – подскочил, обнял, а затем снова усадил на постель, бережно придерживая меня за плечи. – Помнишь, мы все никак не могли понять, откуда в его доме взялся маленький мальчик? Никаких предпосылок к этому не было. Никаких записей. Никаких похищений. Даже мой сын ничего о нем не знал. Неужели ребенок соткался из воздуха? Мальчик-дарру? На том же самом месте, где таким же загадочным образом исчезла точно такая же маленькая и на редкость одаренная малышка? – Маг пытливо заглянул в мое лицо. – Я не верю в такие совпадения, милая. А значит, ответ на наш вопрос мог быть только один: это тот же самый ребенок. Девочка, которую кто-то очень сильно захотел выдать за мальчика-дарру. – Н-нет… не может быть! – Поверь, на месте Лоэнира я бы тоже пошел на любые жертвы, чтобы защитить того, кто мне дорог, – тяжело вздохнул маг, придержав мои руки, дернувшиеся в попытке закрыть лицо. – Узнав о смерти первой внучки, он, я думаю, просто захотел найти какой-нибудь выход. Племянницу свою он безумно любил, это всем известно. Ее первую дочку наверняка качал на руках и, думаю, сильно горевал, когда узнал, что ее не стало. Для второй своей внучки он такой судьбы не хотел, тем более имея перед глазами пример Вальи… Я вздрогнула. – И ты думаешь, он провел тот обряд… – Чтобы тебя защитить, – тепло улыбнулся маг и погладил мои растрепанные волосы. – Я думаю, он так ненавидел Марса и так боялся, что его маленькая внучка повторит судьбу Вальи, из которой годами ковали орудие возмездия, что решил избавить тебя от этих ужасов. А заодно отомстить моему сыну. Правда, он выбрал до крайности странный способ это сделать, но я знаю одно: он пожертвовал всем, чтобы его внучка никогда не узнала, что такое крепость Хад и ее хозяин. И отдал собственные жизненные силы, потому что только чужая смерть могла стать адекватной платой за превращение маленькой и пока еще неопытной дарру в сильного и смелого мальчика, которого было бы уже не так просто использовать. Я снова сжала кулаки. – Но ты говорил, что это невозможно! – Я и сейчас так считаю, – снова вздохнул Тизар. – И никогда в жизни не решился бы такое повторить. К сожалению, нельзя без последствий до такой степени перестроить человеческий организм, даже если это податливый, способный к немалым изменениям организм ребенка. Для этого следовало начинать на него воздействовать сразу после рождения. Ведь только в это время дарру еще поддаются магии. Пустив в теле младенца первые корни, заклинание преобразования будет действовать медленно и постепенно, исподволь меняя потоки энергии, строение костей, органов, как внутренних, так и внешних. Как ты понимаешь, на это должно было уйти колоссальное количество времени и энергии. – У Лоэнира была ученическая башня, – сглотнула я, и Тизар кивнул. – А также масса украденных Марсом артефактов, выкачивать силу из которых старик мог годами. Главная сложность таких заклятий заключается в том, что они очень сложные, многослойные и к тому же должны продолжать свое воздействие на протяжении многих лет. Если ход заклинания вдруг нарушится, организм тут же попытается вернуться к первоначальному виду. И только спустя годы, когда он окончательно сформируется, когда перестройка тела полностью завершится, только тогда магическая печать, которая в данном случае является ключевым стабилизирующим фактором, станет не нужна. Я вскинула на мага растерянный взгляд. – Это что же, Тиз… – Все сходится, милая. Так что, похоже, я правильно дал тебе свою фамилию, – улыбнулся Тизар. – Потому что, судя по всему, ты – моя внучка, Мар… вернее, Мари эль Ро. Единственная выжившая дочь Марса аль Ро и любимой племянницы рино Лоэнира. Я от неожиданности икнула. – Ш-што?! – Я не проверил тебя на предмет чужих заклятий, прежде чем представить императору Орриану, – с невыразимым сожалением признался мой… теперь уже, получается, дедушка? – Посчитал, что в этом нет необходимости, ведь найденный на развалинах «мальчик» выглядел почти взрослым. В таком возрасте на вас уже не действуют заклинания. А когда ты получила печать от императора, это стало тем более бесполезным – она перекрыла все. Но одновременно с этим – по крайней мере, я так думаю – она начала подтачивать заклинание, которое помогало тебе оставаться мальчиком. И в итоге именно она разрушила все, что с таким тщанием создавал Лоэнир. Я раскрыла было рот для нового вопроса, но Тизар лишь покачал головой: – Не спрашивай меня о подробностях. Я знаю лишь то, что он наверняка не планировал обратного процесса. Как только печать завершила бы преобразование, никто не смог бы вернуть тебе прежнее тело. Сейчас тебе двадцать два, и по идее все должно было закончиться гораздо раньше. Но если печать императора действительно вмешалась в процесс трансформации, то заклинание, скорее всего, дало сбой. Сперва небольшой, потому что слишком уж долго ты находилась под его воздействием. Затем постепенно, по капле, по мере того как ты раскачивала резервы, этот процесс потихоньку прогрессировал. Быть может, если бы не храмовый перстень, он бы, в конце концов, остановился. Ты же не испытывала неприятных ощущений во время обучения? И потом никаких подозрений не возникло? К тому же после смерти старого императора печать резко ослабла. И, скорее всего, все так и прошло бы незамеченным, если бы вторая подряд привязка к темному магу – я имею в виду ваши перстни – не дала этому процессу новый толчок. – Магия императора – это в первую очередь магия разрушения, – прошептала я, лихорадочно анализируя новую информацию. – Именно этим она и занималась, когда обнаружила в твоем теле постороннюю магическую структуру. После того как вы с Каррианом дважды синхронизировались, это было неизбежно. И чем чаще ты забирала магию у Карриана, тем быстрее шло разрушение первой печати. А когда вторая печать взяла верх и попыталась тебя убить, то первым делом она ударила не по тебе, Мари. Нет. Прежде всего она доломала заклинание Лоэнира, и именно это едва не привело тебя к гибели. – То есть это из-за нее мне стало так плохо? – Я же сказал: без печати заклинание слабеет, и процесс обращается вспять, – внимательно посмотрел на меня новоявленный, хм… дедуля. – Когда Карриан принес тебя сюда, в твоем теле почти не осталось целых костей. О том, что творилось внутри, даже говорить не хочу – не дай мне Рам снова такое увидеть. Если бы у нас не имелось в запасе столько магии, если бы ты не умела с фантастической скоростью ее усваивать, если бы не перстень, который позволил императору отпаивать тебя магией напрямую, мы бы не справились, Мари. Клянусь, ты бы погибла. Именно поэтому я когда-то сказал, что это невозможно. И только поэтому до сих пор считаю, что больше никто в мире не сумеет этого повторить. Я прикусила губу. Блин. Тогда получается, что мне не в чем винить ни Тизара, ни тем более императора? – Нам пришлось собирать твое тело заново, – тихо добавил Тизар. – По кускам. В специальном коконе, потому что без него оно попросту не сумело бы выжить. Оно вызревало все лето, забирая на себя вдвое больше энергии, чем весь императорский дворец. И то едва хватило. Если бы ты потерпела еще пару месяцев, мы бы спокойно закончили. Но ты поторопилась. Слишком рано выбралась наружу. И теперь тебе придется восстанавливаться самостоятельно, попутно привыкая к тому, что ты с самого начала должна была стать вот такой… Я посморела на полупрозрачный подол, из-под которого торчали устрашающего вида мослы, и поморщилась. – Не это моя самая главная проблема, Тиз. – Я знаю, – шепнул он, с болью заглянув в мои глаза. – Мне страшно подумать, что ты сейчас испытываешь. Не знаю, смог бы я сам на твоем месте вот так принять, свыкнуться с мыслью, что после стольких лет я… – Больше не мужчина? Маг выразительно промолчал, а я глубоко вздохнула. У меня не было планов вновь становиться женщиной. Уже давно я об этом не думала и даже не мечтала. Все, отрезанный ломоть, решенное дело. Но, с другой стороны, я и в Ойт совершенно не собиралась. Была твердо уверена, что проживу во дворце в качестве тени императора еще достаточно долго, прежде чем какому-нибудь удачливому убийце удастся от меня избавиться. Уже приготовилась к этому морально. Все просчитала, продумала, настроилась. А оно вон как вышло. Правильно, наверное, говорят: не смешите богов своими планами. Рам все равно сделала по-своему. И я даже не могу сказать, что в результате вышло из рук вон плохо. Но к этому еще нужно было привыкнуть. Смириться. Каким-то образом сжиться с мыслью, что я больше не Мар. А это тяжело. Настолько, что если у меня не получится, будет лучше вернуться в тот миг у реки, когда я решила перестать бороться. Тогда мне казалось, что сражаться просто не за что. Незачем. Что я никому в этом мире не нужна. А сейчас? Хватит ли у меня сил на новую схватку? Хватит ли терпения и желания переделать себя заново во второй раз? Ради себя самой, ради той, кем я была и кем стала, ради Кара, в конце концов… Не знаю. Честное слово, теперь уже ничего не знаю и пока еще даже не понимаю, как буду жить дальше. При этом я все еще тень. Где-то внутри меня по-прежнему живет упрямый «племянник» придворного мага, который с достойным барана упорством доводил Карриана до белого каления. Который захотел и смог переупрямить самого императора. Заставил его с собой считаться. Выцарапал, выгрыз свое право на жизнь и место в новом мире. И что же, после всего этого я вот так возьму и сдамся? После того как годами вытравливала из себя все женское, все, что мешало мне быть Маром? Безжалостно выдавливала из себя старые привычки и замашки, старательно отстранялась от ненужных эмоций, упорно отрицала их, хотя где-то глубоко в душе до последнего хотела, чтобы однажды мне предоставили даже не шанс, а хотя бы призрачную надежду зажить по-другому? И вот наконец этот шанс появился. В моей судьбе вновь все перевернулось с ног на голову. Мне чудом подарили то самое тело, что я должна была получить с самого начала и поманили надеждой, которая уже почти умерла. Да, поздно. Да, в тот самый момент, когда я уже смирилась и ничего не ждала.