Я направляюсь в рай. Ну, это шокирует кое-кого. Я опустила взгляд на свое тело! Я или оно, или… или… что бы ни лежало так пугающе близко к краю утеса. Мое тело было совершенно неподвижно. Лоб разбит и сильно кровоточил. Кровь непрерывно капала в трещину в скале, оставляя след как от красных слез, стекающих в сердце утеса. Очень странное ощущение – смотреть на саму себя. Мне не было страшно. Хотя должно было, не так ли? Разве это не означало, что я мертва? Может, теперь я буду видеть призраков чироки отчетливее. Даже эта мысль меня не испугала. Я была наблюдателем, словно ничто из этого не могло меня по-настоящему коснуться. (Прямо как те девушки, которые спят со всеми подряд и думают, что не забеременеют или что не заработают жуткое венерическое заболевание, которое сожрет мозг и внутренние органы. Ну, лет через десять будет видно, не так ли?) Мне нравилось то, как выглядел мир, сверкающий и новый, но и тело привлекало мое внимание. Я подплыла к нему поближе. Дыхание было коротким и прерывистым. Ну, оно так дышало, не я. (Можно поговорить о неправильном использовании местоимений.) И я/она плохо выглядела. Я/она была бледной, а губы синие. Эй! Белое лицо, синие губы и красная кровь. Патриотично, да? Я засмеялась, и это было потрясающе! Могу поклясться, я видела, как мой смех плавал вокруг меня, словно эти пушистые штучки, которые вы сдуваете с одуванчика, только вместо белого он был голубым, как глазурь торта на день рождения. Вау! Кто знал, что удариться головой и отключиться будет так весело? Интересно, вот так ощущаешь себя под кайфом? Смех из глазури и одуванчиков исчез, и я услышала сверкающий хрустальный звон бегущей воды. Я подлетела ближе к моему телу и увидела, что то, что сначала приняла за трещину в земле, было узкой расщелиной. Шум бегущей воды раздавался из ее глубин. Меня охватило любопытство, и я заглянула вниз, и сверкающий вихрь слов поднялся из камня. Я напряглась, чтобы услышать, и была вознаграждена слабым серебряным шепотом. Зои Редберд… Иди ко мне… – Бабушка! – крикнула я в разлом в скале. Мои слова были ярко-фиолетовыми и наполнили воздух вокруг. – Это ты, бабушка? Иди ко мне… Серебро смешалось с фиолетовым цветом моего видимого голоса, превращая слова в блестящий оттенок цветов лаванды. Это знамение! Знак! Каким-то образом, словно духи-проводники, в которых веками верил народ чироки, бабушка Редберд говорила мне, что нужно спуститься вглубь скалы. Больше не колеблясь, я бросила свой дух в расщелину, идя по следу собственной крови и серебряной памяти шепота моей бабушки, пока не очутилась на гладком полу в комнате, похожей на пещеру. Посреди нее журчал маленький ручеек, издавая звенящие осколки видимого звука цвета яркого стекла. Смешавшись с алыми каплями моей крови, он подсвечивал пещеру мерцающим светом оттенка сухих листьев. Мне хотелось присесть рядом с журчащей водой и позволить пальцам коснуться воздуха вокруг него, поиграть с текстурой музыки, но голос снова позвал меня. Зои Редберд… Иди за мной к своей судьбе… Так что я пошла за ручьем и зовом женщины. Пещера сужалась, пока не стала круглым туннелем. Он извивался снова и снова мягкой спиралью, внезапно оборвавшись у стены, покрытой вырезанными символами, которые выглядели одновременно и знакомыми, и незнакомыми. Я была сбита с толку и смотрела, как ручеек бежит через трещину в стене и исчезает. Что теперь? Мне нужно следовать за ним? Я обернулась посмотреть на туннель. Ничего, помимо танцующего света. Я повернулась к стене и почувствовала удар током. Ой! Перед стеной, скрестив ноги, сидела женщина! На ней было белое платье с бахромой, украшенное теми же символами, что и стена позади нее. Она была невероятно красивой, с длинными прямыми волосами, такими черными, что, казалось, в них виднелся синий и фиолетовый оттенки, как в крыле ворона. Ее полные губы изогнулись в улыбке, когда она заговорила, наполняя воздух между нами серебряной силой своего голоса. Тси-лу-ги у-ве-тси а-ге-ху-тса. Добро пожаловать, дочь. Ты хорошо справилась. Она говорила на языке чироки, но, хотя я особо не работала над его изучением последние пару лет, я понимала слова. – Ты не моя бабушка! – вырвалось у меня, и я почувствовала себя глупо и не на своем месте, когда мои фиолетовые слова соединились с ее, создавая невероятные узоры сверкающей лаванды в воздухе вокруг нас. Ее улыбка была словно восходящее солнце. Нет, дочь, я не она, но я очень хорошо знаю Сильвию Редберд. Глубокий вдох. – Я мертва? Я боялась, что женщина посмеется надо мной, но она этого не сделала. Наоборот, ее темные глаза были мягкими и полными заботы. Нет, у-ве-тси-а-ге-йа. Ты далеко не мертвая, хотя твой дух временно освободился, чтобы бродить по миру Нунне’хи. – Люди-духи! – Я осмотрела туннель, пытаясь разглядеть лица и силуэты в тени. Твоя бабушка хорошо тебя обучила, у-с-ти До-тсу-ва… Маленькая красная птичка. Ты – уникальная смесь старых традиций и нового мира, древней крови племени и сердцебиения чужаков. Из-за ее слов меня обдало жаром и холодом одновременно. – Кто вы? – спросила я. «У меня много имен… Изменяющаяся женщина, Гея, А’акулууджуси, Куан Йинь, бабушка Паук и даже Рассвет…» Когда она произносила каждое имя, ее лицо менялось, так что у меня кружилась голова от ее силы. Должно быть, она это поняла, потому что остановилась и снова одарила меня красивой улыбкой, а ее лицо вновь принадлежало той женщине, которую я видела первой. «Но ты, птичка Зои, дочь моя, можешь звать меня именем, под которым твой мир знает меня теперь – Никс». – Никс… – Мой голос был едва громче шепота. – Богиня вампиров? «В действительности древние греки, затронутые Изменением, первые поклонялись мне, как матери, которую они искали в бесконечной Ночи. Я была рада называть их моими потомками многие века. И да, в твоем мире эти дети называются вампирами. Прими имя, у-ве-тси-а-ге-йа, в нем ты найдешь свою судьбу». Я чувствовала, что Метка горит на лбу, и внезапно мне захотелось плакать. – Я… я не понимаю. Найти мою судьбу? Я просто хочу найти способ справиться с новой жизнью… чтобы все было хорошо. Богиня, я просто хочу найти свое место в мире. Не думаю, что готова искать свою судьбу. Лицо богини снова смягчилось, и когда она заговорила, ее голос был похож на голос матери, только сильнее, словно она посыпала свои слова любовью всех матерей в мире. – Верь в себя, Зои Редберд. Я отметила тебя как свою. Ты будешь моей первой настоящей у-ве-тси-а-ге-йа в-хна-и Св-но-йи… Дочь Ночи… в эту эпоху. Ты особенная. Прими это, и ты начнешь понимать, что в твоей уникальности – настоящая сила. Внутри тебя смешана волшебная кровь древних знахарок и старейшин, как и понимание современного мира. Богиня встала и грациозно подошла ко мне. Ее голос рисовал серебряные символы силы в воздухе вокруг нас. Она протянула ко мне руку и вытерла слезы, прежде чем взять мое лицо в руки. – Зои Редберд, дочь Ночи, я называю тебя своими глазами и ушами в нынешнем мире, где добро и зло борются, пытаясь обрести баланс. – Но мне шестнадцать! Я даже парковаться параллельно не умею! Откуда мне знать, как быть твоими глазами и ушами? Она просто спокойно улыбнулась: «Ты старше своих лет, птичка Зои. Верь в себя, и ты отыщешь путь. Но помни, тьма не всегда означает зло, как и свет не всегда приносит добро». А затем богиня Никс, древнее олицетворение Ночи, наклонилась вперед и поцеловала меня в лоб. И в третий раз за день я потеряла сознание. Глава 6 Красавица, посмотри на облако, облако появляется. Красавица, посмотри на дождь, дождь приближается… Слова древней песни плавали в моей голове. Должно быть, мне снова снится бабушка Редберд. Я почувствовала себя в тепле и безопасности и полной счастья, что радовало больше всего, ведь мне было так плохо в последнее время… Только я вот не могла точно вспомнить, почему это так. Ох. Странно. Кто говорил? Маленький початок кукурузы Высоко на стебле… Песня бабушки продолжала звучать, и я свернулась калачиком на боку и потерлась щекой о подушку, вздыхая. К сожалению, когда я пошевелилась, на меня нахлынула отвратительная боль, пронзившая виски. Словно пуля разбивает стекло вдребезги, она разрушила мое ощущение счастья, и воспоминания прошлого дня накрыли меня. Я превращалась в вампира. Я сбежала из дома. Я испытала что-то древнее и странное, близкое к смерти. Я превращалась в вампира. О мой бог. Черт, у меня так болела голова. – Птичка Зои! Ты проснулась, детка? Перед глазами плыло, и потому я долго моргала, пока смогла увидеть бабушку Редберд на маленьком стуле возле моей кровати. – Бабушка! – прохрипела я и потянулась к ее руке. Мой голос был таким же ужасным, как и ощущение в голове. – Что случилось? Где я? – Ты в безопасности, птичка. Ты в безопасности. – Голова болит. – Я подняла руку и ощупала место на голове, которое болело. Кожа там казалась натянутой. Пальцы коснулись швов. – Это нормально. Ты так меня испугала, что я постарела лет на десять. – Бабушка нежно потерла тыльную сторону моей ладони. – Столько крови… – Она вздрогнула, а потом покачала головой и улыбнулась. – Пообещаешь мне больше так не делать? – Обещаю, – сказала я. – Так ты нашла меня… – Без сознания и в крови, птичка. – Бабушка убрала волосы с моего лба, и ее пальцы задержались на моей Метке. – Ты была такой бледной, что твой темный полумесяц словно светился на коже. Я знала, что тебя нужно отвезти назад в Обитель Ночи, и это я и сделала. – Она засмеялась, и озорная искорка в глазах сделала ее похожей на маленькую девочку. – Я позвонила твоей матери и сказала, что возвращаю тебя в Обитель Ночи. Мне пришлось притвориться, что телефон выключился, чтобы положить трубку. Боюсь, она недовольна нами обеими. Я широко улыбнулась бабушке Редберд. Хе-хе, мама и на нее злилась.