Чад принес им свиток, а ведьма стала помощницей-консультантом Вернона. Она была умна, чтобы не показать свою силу, поэтому «Игрейские слезы» и прочие ведьминские гадости делала моя мать. Вначале посулы, потом угроза убить отца — Вернон отлично справлялся со своей ролью. Не вписались в план ведьмы наша случайная встреча с Верноном и несостоявшийся приворот Дамиана, который, к слову, делала не моя мать, а Бека. И мои эксперименты с иллюзиями, из-за которых маг ходил голым. Наше вмешательство изменило начало ритуала, но не остановило ведьму. Приворот и его последствия использовали, чтобы надавить на Вернона и ускорить смерть неудобного напарника в лице Дамиана как вдвойне опасного своей глупостью. Что мешало ей убить меня раньше? Источник. Он оказался сильным, с отвратительным характером и явным перекосом к свету, хоть и был темным. Он не хотел подчиняться ведьме, для которой чужая жизнь стоила не дороже снежинки на рукаве. Вот так… Радовало, что ведьма предпочитала хранить знания жнецов в голове, доверяя бумаге лишь собственные мысли, старательно избегая подробностей, способных раскрыть ритуалы. С одной стороны, это было плохо для меня — надежда, что удастся избавиться от связи с источником, таяла с каждым днем. С другой — хорошо, что мы ничего не узнаем. Хватит с нас тетушки Доротеи! От невеселых мыслей меня отвлекал Эрик. Он пользовался вечерним отсутствием Чада и Ханка, чтобы устроить нам свидания. Цветов вокруг хватало. Есть и пить мне было не нужно. Поэтому он приносил всякие интересные мелочи, найденные в горах во время охоты. Камень, переливающийся на солнце радугой. Небольшая коряга, напоминающая хитрую лису. А сегодня, в день начала зимнего праздника богов и стихий, он подарил крохотный ярко-синий первоцвет, заботливо пересаженный в одну из походных кружек. — Ты выйдешь за меня? — поставив невероятное для зимы чудо на колодезный сруб и встав на одно колено, тихо спросил он. — Да! Я приложила ладонь к барьеру, Эрик дотронулся до него с другой стороны. Мы долго сидели рядом. Снаружи сияла идущая на убыль луна. Эрик рассказывал о созвездиях, серебряным бисером усыпавших небо. Чад и Ханк специально задержались. Потом были поздравления. Быстрый ужин, разогретый Эриком. Перед тем как лечь спать, грифон подошел к колодцу и тихо сказал: — Люблю тебя, мой первоцвет. — Люблю, — эхом отозвалась я. Спать укладывалась с мечтой дотронуться до любимого, погладить по волосам, раствориться в аромате зимнего леса, утонуть в зелени глаз. Вспомнились навеянные источником сны. А почему бы и нет? В галерею заглядывала огромная луна. Пол и увитые розами арки покрывал тонкий слой серебристого инея. Я в темно-синем вечернем платье и белой меховой накидке смотрела на удивленно оглядывающегося Эрика. Моя фантазия одела грифона в бордового цвета рубашку, черный жилет и брюки. — Сон? — Эрик оценил свой наряд с лукавой улыбкой. Знаю, слишком броско, но в других цветах представить его не могла. — Сон и видение. Пригласишь меня на свидание? — Приглашу. — Смешливые морщинки разбежались из уголков зеленых глаз, Эрик хитро подмигнул и подал руку, словно мы собирались танцевать. — Мисс Брукс, позвольте пригласить вас на тур вальса. — Но здесь же нет музыки? Я могу попробовать, но… — Не нужно. Мой учитель танцев повторял, что вальс — это танец двух сердец. Обещание вечности и поцелуй без прикосновения. Мечта, одна на двоих. Помечтаем? — Да! И мы закружились. — Раз-два-три! Раз-два-три! Раз-два-три! — выстукивали мои каблучки. — Люблю! — говорили наши глаза. — Навсегда! — отвечали сердца. А вокруг парили розы в нежном шлейфе алых лепестков, повторяя наши движения. Я чувствовала себя принцессой из сказки. И, как в любой красивой истории, после последнего па меня поцеловали. Нежно, ласково, обещая то самое «жили они долго и счастливо». — Герцог в одном из рюкзаков? — Грифон сложил крылья и обернулся человеком. — Почти. — Натан раздраженно поморщился и устало махнул на небольшой багаж. Взял самое необходимое на случай нового промаха со снятием проклятия. В том, что промах будет, он почти не сомневался. Встреча с матерью и отцом изрядно попортила нервы. Войдя в дом матери, Натан застал суетящихся слуг — госпожа собиралась вернуться в столицу к супругу. Она окончательно простила герцога. Сам Уилбер предвкушал выход Натана в свет и свой уход от дел под руку с «вернувшейся с вод» женой. Натану очень хотелось поступить по-мальчишески — сообщить отцу, что сделка недействительна. Сдержался ради Вивьен. Разговор о сестре напоминал дешевую пьесу. Натан сообщил, что она в беде и нужна кровь отца, добровольно отданная, чтобы снять с нее проклятие. Герцог ответил: судьба дочери его не волнует и ее проблемы с ее наследственностью вполне ожидаемы. Чудом Натан сдержался и не сказал, что все его теории с правильным выбором жены — полная чушь, а Вивьен — сильный повелитель разума. Не хотел, чтобы герцог испортил жизнь сестре. Ведь она моментально становилась для него весьма ценным приобретением. Хватит с Вивьен товарно-потребительских отношений. Кровь отца Натан все же получил. Добровольно отданную, в большом количестве, с искренним желанием спасти дочь. Чтобы уследить за последним, пришлось постараться. Но герцог Уилбер повел себя в этот раз как деловой человек, а не делец, норовящий обхитрить. Стоило Натану напомнить о том, что их сделка может быть легко аннулирована, как он согласился выполнить все требования. В том числе и пожелать спасения дочери. Лишь бы сын не отказался от титула. Тащить родителя в горы Натан не стал. Пока экспериментальные сани под управлением Деллы неслись к цели, Натан обрел шаткое душевное равновесие и решил общаться с родителями не более чем требуют правила приличия. Тем паче милорд Уилбер с супругой после первого выхода Натана в свет в качестве герцога собирались отправиться в путешествие, а потом поселиться в одном из уединенных поместий. Одно Натан понял точно: семья там, где твое сердце, а его сердце сейчас рвалось в горы, к сестре и друзьям. — Он не согласился? — обеспокоенно спросил Эрик, возвращая Натана на осыпь. — Согласился. Его кровь в рюкзаке. — И, опередив сомнения грифона, продолжил: — Он на самом деле хотел ей помочь. У него не было выбора, — последнюю фразу он произнес тихо, чтобы не услышала восторженно разглядывающая воздушные горы Делла. Артефактор предусмотрительно отвел девушку в сторону. Сани ее отца, сколько Шеридан с ними ни воевал, не хотели допускать к управлению никого, кроме дочери изобретателя. Естественно, деталей похода в горы Делла не знала — считала, что Натан с друзьями решили найти сокровища жнецов и попали в ловушку. — Ханк тут кое-что накопал в тоннелях. — Эрик бросил Натану ременную сбрую. — Попробуем, если не выйдет с кровью. Герцог не приехал. Вполне ожидаемо. Немного обидно — Натан тщательно скрывал мысли, но я кое-что уловила. Вспомнила мать и решила последовать примеру брата. При встрече быть вежливой, вести себя как чужая. Чужой для герцога я и была. В этот раз Ханк готовился к снятию проклятия, словно, если не выйдет, я умру. Но нет, не умру, останусь в колодце до конца времен. Конечно, был обряд, который Чад с колдуном откопали в тоннелях, но я не могла на него согласиться. Не хотела рисковать жизнью близких ради собственной свободы. Глядя, как медленно закипает в котелке варево Ханка, я сожалела лишь об одном: о наших с Эриком свиданиях во сне. Без них грифону было бы намного проще отпустить меня и уйти. Я украдкой посмотрела на мужчин, напряженно следящих за действиями колдуна. Брат, любимый, мальчишка-оборотень, ставший младшим братом. Мне будет вас не хватать. Ханк медленно влил в зелье кровь герцога. Мы затаили дыхание. Тьма тихонько тявкнула. Послушался дружный вздох разочарования. — Что там за обряд? — деловито осведомился Натан. — Ханк думает, что жнецы пользовались такими, чтобы поделиться силой… — Эрик ободряюще мне улыбнулся. — Не надо! — громко перебила я. Обряд действительно мог помочь, но он, как и прочие ритуалы жнецов, был смертельно опасен! — Я не хочу, чтобы кто-то рисковал жизнью. — А я хочу на тебе жениться! — шутливо отозвался Эрик. — А сделать это здесь, как видишь, проблематично. А Натан и Чад наверняка хотят увидеть кучу наших детишек еще в этом столетии. Как с ним можно быть серьезной? Я слабо улыбнулась. — Вы можете погибнуть. Я этого не стою. — Не смей так говорить! — неожиданно взвился Эрик. — Стоишь! Потому что ты моя невеста, его сестра, его будущая тетя и его друг! Ты ради нас рискнула жизнью, теперь не мешай нам! Иначе придется просить Натана на время тебя усыпить.