…Приободрившаяся Анна не спускала с грузинской княжны глаз. Ревниво следила за тем, как той укладывают волосы, как подводят кисточкой огромные карие глаза, сурьмят и без того густые и черные брови, подкрашивают губы особым порошком. Нана была в восторге, особенно когда на нее стали навешивать дорогие украшения. Девчонка смеялась и хлопала в ладоши: – Еще! Еще! Она ликовала. Еще никогда вокруг нее не суетилось столько слуг, вот это была свадьба! Анна так и сказала: это твоя свадьба. На ушко шепнула, и Нана сразу поняла: секрет. Игра такая. Наутро Нану на весь Стамбул объявят царицей. И дадут корону, как у той властной женщины, которая сказала, что это ее дворец. Теперь это будет дворец Наны. Она свои порядки здесь установит. Да и корона у нее будет повыше. А украшений побольше. – Все помнишь, что я говорила? – вкрадчиво сказала Анна. – Будь посмелее, да поигривее. Боли не бойся. – А будет очень больно? – с опаской спросила Нана. – Только в первый раз. Но так надо, потерпи. А то не будешь наутро царицей. А Нане очень уж этого хотелось. Она увидела здесь столько красивых вещей! И еда была вкусной и обильной. Хотя Анна быстро отобрала у девушки сладости: – Не наедайся. Не то уснешь. А спать тебе этой ночью нельзя. Нана сама не знала, почему слушается эту некрасивую женщину, хотя даже мать не слушалась. Княгиня Тамара была чопорная и злая, все время говорила о том, что девушка должна быть скромной и благонравной. Анна же говорила совсем другое. Мол, скромность тебе ни к чему, смейся громче, наряжайся ярче. И это было Нане по душе. – Наложница для султана готова? – вошел в комнату тучный черный мужчина. Хотя Анна уже сказала княжне, что мужчин здесь нет у них отрезают те штуки, которые Анна рисовала, пока они плыли в Стамбул. И объясняла, как устроены мужчины. Совсем не так, как они, женщины. Эту науку Нана схватывала быстро. Ее чувственность давно уже созрела и требовала выхода. – Готова, ага, – низко присели служанки. Анна, которая тоже присела, хотя и стояла в сторонке, была настороже. – Идем, – позвал Нану главный евнух. – Султан тебя ждет. Анна, как приклеенная, пошла за своей княжной. Главный евнух посмотрел на нее с ненавистью, но сказать ничего не посмел. Хранитель покоев велел, чтобы Анна до самых дверей гарема сопровождала выбранную падишахом наложницу. Но они все уже успели подготовить. Та, вторая, ждала во дворе для фавориток. А с ней два преданных Валиде евнуха. У одного была наготове удавка, у другого мешок. Уже стемнело, и никто их не мог увидеть. Девчонка пикнуть не успеет, как ее задушат и скинут в Босфор. И минуты не пройдет, как на Золотой путь ступит ее двойник. Анна тоже не доживет до утра, если не станет сговорчивой. Кизляр-ага решил, что заточит ее в узилище и попытается сломать. Если служанка согласится подтвердить, что в покои падишаха вошла именно ее подружка, то будет жить. Гораздо спокойнее всем, если Исмаил-ага не заподозрит подмену. А нет – так Анна отправится вслед за строптивицей, посмевшей дерзить самой Валиде. Кизляр-ага довольно потирал руки. Как ловко он все придумал. Пройти меж двух огней и не нажить себе врага. Он был уверен, что Анна не станет упрямиться. Хранителю покоев она без своей госпожи не нужна, а теплое местечко где-нибудь при кухне – предел мечтаний для такой никчемной женщины, некрасивой и по меркам гарема старой. – Стой здесь, – придержал он Анну за плечо. – Дальше тебе нельзя. Как только Нана шагнула за дверь, отрезающую гарем от половины султана, кизляр-ага сделал знак двум огромным черным евнухам. Анна и пикнуть не успела, как ей зажали рот. – Молчи, не то умрешь, – услышала она. Ее куда-то поволокли, а потом бросили в холодную крохотную комнатушку без окон, где было сыро и пахло плесенью. Анне показалось, что она в могиле. Ее никчемная жизнь, в которой и так-то не было радостей, вот-вот оборвется. «Только бы не мучиться долго», – пробормотала она и стала истово молиться. Бедняжка Нана, похоже, уже мертва, а вот ее, Анну, почему-то пока пощадили. Но она готовилась к худшему. Турки жестоки, а женщина для них не человек. Будут пытать, возможно, покалечат. От ужаса Анна ничего уже не соображала и путала слова молитвы. Ей показалось, что время остановилось. …Кизляр-ага вел Нану в покои султана, чутко прислушиваясь. В условленном месте он замедлил шаг. И сказал девушке: – Постой-ка. Его глаза различили в сумерках какую-то тень. Убийцы были наготове. Кизляр-ага оглянулся: две калфы, сопровождающие Нану, были преданны Валиде, а служанок легко запугать. Да и какая им разница, кто войдет в покои султана: княжна или ее двойник? Нана, с головы до ног закутанная в покрывала, различала сквозь густую вуаль лишь силуэты стоящих рядом людей. Она ни о чем не подозревала. Кизляр-ага взмахом руки задержал процессию, давая убийцам сделать свое дело. – Что случилось? – Нана удивилась, но не забеспокоилась. – Надо узнать, один ли повелитель. В его покои нельзя входить, пока там одна из его жен. – Повелитель один и ждет эту девушку, – раздался вдруг голос Исмаила. Он вышел из-за колонны, насмешливо глядя на потерявшего дар речи кизляр-агу. – Ты что-то ищешь? – хищно улыбнулся хранитель султанских покоев. – Или кого-то? – Нет, с чего вы взяли, эфенди, – пробормотал вконец растерявшийся евнух. Он заметил на кафтане Исмаила темные пятна. Весь правый рукав был залит чем-то черным. Башмаки же словно намокли. Но сегодня сухо, на галерее нет ни единой лужи. Главный евнух помертвел. – Тогда поспеши. Падишах не любит ждать. Кизляр-ага все еще надеялся на своих людей. Вот сейчас. Они выйдут из-за колонны и схватят Нану… – В гареме неспокойно, поэтому я вас провожу. Ведь я хранитель покоев Падишаха. – глаза Исмаила смеялись. Казалось, он забавляется растерянностью главного евнуха. – Что ты стоишь? Идем. Кизляр-ага вынужден был подчиниться. В сопровождении Исмаила они прошли по Золотому пути до самых дверей в покои падишаха. – Я сам доложу, – Исмаил шагнул в услужливо распахнутую стражником дверь. – Повелитель… Ибрагим нетерпеливо обернулся: – Она здесь? – Да, повелитель. Все, как вы хотели. – Пусть войдет. – Желаю вам незабываемой ночи. Я буду на страже. У девушки много врагов. – Ты расскажешь мне об этом утром, – нетерпеливо махнул рукой султан. – А сейчас я хочу видеть ее. Исмаил тут же вышел. Нана нетерпеливо переступала с ноги на ногу и даже пританцовывала, позвякивали браслеты и монисты на поясе. – Ты можешь войти. – Исмаил посторонился. И когда девушка проходила мимо, сунул ей в руку фиолетовый платок: – Это твое, не теряй больше. На кизляр-агу было жалко смотреть. Нана скрылась в покоях падишаха, а тучный черный евнух в богатом халате все не трогался с места. – Прибери за собой, – нагнувшись к самому его уху, прошептал Исмаил. Кизляр-ага невольно вздрогнул. Исмаил же, не говоря больше не слова, неторопливо направился в свою комнату. Кизляр-ага опомнился и ринулся во двор для фавориток. Евнухи лежали почти друг на друге, один так и не успел разжать руку, в которой была удавка. Повсюду была кровь. Даже одна из мраморных колонн оказалась ею забрызгана. В густых сумерках лужи на каменных плитах казались черными. Но кизляр-ага знал, что это за лужи. Запах был острый и тошнотворный. Посланных к Нане убийц зарезали, как баранов, полоснули по горлу, а одному для верности воткнули кинжал в живот и рассекли его так, что на каменные плиты вывалились кишки. Девушка лежала поодаль, кизляр-ага кинулся, было, к ней, но быстро понял: мертва. Это была настоящая бойня. Исмаил наверняка поджидал троицу в засаде и напал внезапно. Девчонке хватило одного точного удара острым клинком, а вот с евнухами Исмаил расправился, похоже, со вкусом, наслаждаясь видом и запахом крови. – А-а-а-а!!! – в ужасе закричала калфа, пришедшая во двор следом за кизляр-агой. Он резко обернулся: – Молчи! – Но ведь их же убили! Надо позвать стражу! – Не закроешь рот – и тебя убьют. Быстро уведи служанок. И вели прислать сюда Кара-агу. Надо все здесь прибрать. Никому ни слова, поняла? Калфа затравленно кивнула и попятилась. Кизляр-ага услышал, как ее вырвало в темноте за колонной, и поморщился. Исмаил настоящий зверь, он явно хотел запугать людей Валиде. Недаром на кухне болтают, будто хранитель покоев головорез и человек без чести и совести. Ты подумай, что здесь устроил! А ведь это султанский дворец, а не притон в Стамбуле! «Он хотел, чтобы мы дышать не смогли от страха», – с ненавистью подумал распорядитель гарема. Но через эту злость, через отчаяние, что он не смог выполнить приказ Валиде, через зависть к удачливому и дерзкому мальчишке этот страх все же прорывался, словно гной на вскрывшейся ране. Кизляр-ага чуял его тошнотворный запах, липкий пот лился по жирным щекам за шиворот парчового халата, сердце то билось бешено, то замирало. Исмаил хотел самого распорядителя гарема запугать, и ему это удалось. – Анну выпустить немедленно, – велел кизляр-ага прибежавшему на зов Кара-аге. – Пусть молчит о том, где она была. Ни слова никому, тем паче своей госпоже. Скажи: пикнет – удавлю. Запугай. – Но она будет спрашивать… – Да кто она такая?! Скажи: ошибка, мол, вышла. Пусть сидит, ждет. Авось девчонка падишаху не понравится. Утра надо ждать. А пока пусть приберут тут, – кизляр-ага кивнул на трупы. – Но что мы скажем Валиде?! – Правду скажем: Исмаил их убил. А там пусть сами разбираются. – Но ведь и нас могут… – Молчи! Власть у султана, пока он султан. Видать, миром тут не порешишь. Вот и подумай, чью сторону принять. – Я как вы, кизляр-ага. – А я как я, так, что ли? Мне на кого смотреть? Кому молиться? Аллаху, понятно. Так ведь он высоко. А мы по земле грешной ходим. А здесь, на земле, вон оно как бывает, – африканец с опаской посмотрел на окровавленные трупы. И сокрушенно сказал: – Ну как я Валиде об этом доложу? …В это время Нана играла с султаном в захватывающую игру, о которой так много и охотно рассказывала по дороге в Стамбул опытная в таких делах Анна. Игра эта называлась любовью. Надо было позволить мужчине как следует себя рассмотреть, сняв всю одежду, а потом рассмотреть его. Увиденное Нане понравилось, да и султан, казалось, был доволен. Она хихикала и трогала его за то, что, по словам Анны, отрезали у тех, кого она называла евнухами. Чтобы они не играли в любовь. За что их так наказали, Нана не поняла, но, видимо, в этой игре свои какие-то правила. В султанских покоях повсюду были зеркала, даже на потолке. Нана была в восторге. Она оказалась очень красивой, когда сняла с себя всю одежду. Ей нравилось разглядывать свое отражение, и она принимала разные позы, чтобы получше рассмотреть и ноги, и руки, и волосы, и грудь. Спереди, сзади, сверху…