Снова рванув галстук на себя, я всадил кулак в ухмыляющееся рыло уже гораздо сильнее. Чужая боль закружилась вокруг меня, как стая пушистых кошек. Только протяни руку и погладь… — Ы-ы-ы-ы-а-а-х-х!!! Успокойся! — Желание шутить быстро пропало у неизвестного господина. — Недоразумение вышло, признаю… — Серьезное недоразумение, не находишь? — Послушай, в этой ситуации все равно я пострадал сильнее, как ни крути! Давай замнем и разойдемся без взаимных претензий, а? Смотрите-ка, да он, оказывается, прирожденный дипломат! Кто бы мог подумать? Но, по сути, мне действительно ему нечего предъявить, кроме разве что особой говорливости его подчиненного, или кем он там ему приходится. Силу, все-таки, я применил первым, так что мне и самому не резон обострять ситуацию. Мне не нужна еще одна затяжная война, хватило повоевать со Стрельцовым из-за его дочери. — Без претензий, говоришь. — Хмыкнул я. — На первый раз, так и быть, разойдемся. Но если попытаешься еще какую-нибудь подлянку мне организовать, то я тебя найду и переломаю руки, понял? Неприязненно скорчившись, мужик просто коротко кивнул. А я, посчитав это достижением соглашения, отпустил его и вышел из автомобиля. Запрыгнув в свою Ауди, я обратился к напряженно сидящей Алине, вцепившейся в пассажирскую ручку до побелевших костяшек. — Ты как, красавица? — А? — Она встрепенулась, словно не заметила моего возвращения. — Все уже закончилось? Девушка сидела как деревянная, даже моргая через раз. — Закончилось-закончилось, можешь выдохнуть. Давай я тебя домой отвезу. Услышав про дом, брюнетка действительно немного расслабилась, по крайней мере, ее поза стала чуть более раскованной. — Это что вообще сейчас было? — Девушка посмотрела на меня большими все еще испуганными глазами. — Кхе… как мне сказали сейчас, просто недоразумение. Я говорил спокойно, словно ничего и не произошло. Даже не ёкнуло нигде. Для меня все прошло так обыденно, будто я только и занимаюсь тем, что дерусь на улице в одиночку против троих. Правы мудрецы, которые говорят, что человек ко всему привыкает. Я вот, кажется, уже привык. Мы ехали в плотном потоке автомобилей, изредка ускоряясь, но затем неизменно вязли во множестве других спешащих. Алина молчала, задумавшись о чем-то своем, и даже вопреки своей привычке не хваталась каждые две минуты за телефон. Ее эмоциональный фон был какой-то взбудораженный, но в тоже время и блеклый. Такое часто происходит с людьми после сильного испуга. Соответственно, и я не стал лезть к ней с разговорами, пусть девочка оклемается, придет в себя. А как только это произойдет, так сама и заговорит. В принципе, я оказался прав, и вскоре она уже начала диалог. — Ты какой-то удивительно спокойный… Брюнетка говорила слегка отстраненно, глядя куда-то в пространство перед собой немигающим взглядом. — Сам удивляюсь, если честно. — Да? — Во взгляд Алины постепенно возвращалась осмысленность. — А я поняла из новостей, что ты давно уже к такому привык. — До сегодняшнего дня я считал, что к такому не привыкнешь. Но, видимо, действительно существует некий предел, после которого перестаешь нервничать. — Все еще не могу поверить, что ты один так легко справился с ними троими. Как с детьми. Знаешь, я ведь тоже однажды дралась. Еще в школе. — И как, успешно? Алина, видимо, почувствовала в моем голосе улыбку, поэтому, смешно нахмурив брови, пихнула меня кулачком в плечо. — Я тут душу, значит, изливаю, а он ржет сидит! — Ну, извини. — В примирительном жесте раскрыл я ладони, не отрывая рук от руля. — Просто с трудом тебя могу представить дерущейся. Ты хоть победила тогда? — Не знаю, — задумчиво ответила девушка, пожимая плечами, — мы тогда катались по земле с моей соперницей, выдирая друг другу волосы минут пять. И никто не хотел сдаваться, просто сил уже не оставалось. — Ты сказала «соперницей?» — Ага… мы из-за мальчика подрались. Смешно, правда? — Да как сказать… за меня никто никогда не дрался, но мне кажется, что смешного тут мало. — Мне тоже тогда, если честно, не было смешно. Скорее стыдно. А знаешь что потом сделал этот мальчик? Вот не угадаешь… Так, под несмолкаемый щебет Алины я вел автомобиль к ее дому, но все чаще и чаще поглядывал в зеркало заднего вида. Я старался не подавать виду, но когда раз в четвертый брякнул что-то невпопад, девушка насторожилась. — Серёж, что-то случилось? Ты стал какой-то отстраненный. Глубоко вздохнув, я решил ей все-таки рассказать. — Ну, не то чтобы случилось, но есть у меня основания полагать, что скоро случиться. Мой выразительный взгляд в зеркало на этот раз не укрылся от брюнетки, и она оглянулась назад. — Ничего не вижу… ну машины едут… — В темноте, конечно, не совсем понятно, но, похоже, три из них едут за нами. — С чего ты взял? — Я двадцать минут назад специально сделал круг по кварталу, чтобы это проверить. И та троица проследовала за нами. Очень сомневаюсь, что это было случайностью. — Это ты опять драться будешь? А вдруг что случиться? Сережа, надо звонить в полицию! А вдруг они… ой-ей-ей, а вдруг они убьют тебя? Или меня? Божечки, мне страшно! — Тихо! — Я слегка повысил голос, чтобы отвлечь девушку от ее причитаний. Как ни странно, страха или паники снова не было. Только какое-то нездоровое предвкушение. Три машины. В них может поместиться пятнадцать человек, но при особом желании и должном усердии даже больше. Справлюсь ли? Голыми руками вряд ли, но в своем бардачке я теперь вожу четырнадцати зарядный Streamer, вместо моего «улучшенного» Taurus-а. Так что шансы есть и вполне реальные. Алину только жалко некуда деть. Свернув с главной дороги, я углублялся в лабиринты московских улиц, ища какой-нибудь пустырь или глухой переулок, где мне было бы удобно дать бой преследователям. Они, кстати, своих намерений особо не скрывали, перли за мной следом, как лыжники по проторенной лыжне. Попутно инструктировал Алину. — Все будет нормально. Сиди в машине, никому двери не открывай. Телефон держи наготове. — Телефон-то зачем? — Будешь снимать. Если дойдет до суда, предъявлю эту запись как доказательство. Отработанная схема уже, не переживай. Беззаботно подмигнув девушке, я немного сумел ее успокоить. Мой уверенный тон немного позволил ей расслабиться. Она даже плакаться стала чуточку пободрее: — Черт! Сергей, за сегодняшний день я страху натерпелась больше, чем за всю жизнь! Чтоб я еще хоть раз согласилась с тобой куда-то пойти… это ж немыслимо! Драки и погони… во что превратился вечер? А если я поседею от страха? Между прочим, темноволосые больше склонны к седине, чем блондинки… Слушая ее ворчание вполуха, я загонял автомобиль в безлюдный проулок, освещаемый единственным настенным фонарем. Остановив машину, я сунул руку в бардачок и, сопровождаемый шокированным взглядом, достал свой вороненный Streamer и спрятал сзади под ремень. — Да травматический он, чего ты напряглась? — Фух… я уже не знаю чего ждать от тебя… так что, я снимаю? Молодец, не забыла! — Ага, как только выйду. Только не высовывайся, снимай через стекло. — Хорошо, я поняла… удачи, Серёж! Молча кивнув, я вышел навстречу трем подъезжающим внедорожникам, которые своими массивными металлическими тушами перегородили въезд. БМВ Х7, похоже, тот же, что и на парковке у ресторана, жаль, не догадался тогда номера у него посмотреть, и два Лексуса. Из них начали выпрыгивать все такие же бородачи, почти точные копии той троицы, что я уложил часом ранее. Похоже, слова про «разойдемся без претензий» оказались слегка неправдивыми. Очень жаль, теперь придется исполнять свое обещание… Семь, восемь… десять, одиннадцать. Одиннадцать человек гналось за мной на трех машинах через половину Москвы с неизвестными (хотя и вполне прогнозируемыми) намерениями. Возможно, кто-то еще остался в автомобилях, так что будем считать, что это только первая волна. Вот вперед вышла четверка лидеров, судя по всему. Злые взгляды, резкие уверенные движения, походка Конора МакГрегора. Эти четверо подошли ко мне вплотную и обступили полукругом. Остальная кодла встала чуть позади них, выражая безмерную поддержку своим заводилам. Среди десятка новых лиц мелькнуло отделанное мной на парковке ресторана трио, которое всем своим помятым видом выражало жгучее желание со мной поквитаться. Первым заговорил самый плечистый и самый заросший из предводителей горного народа. — Это ты, Ишак, на моих братьев руку поднял?! — Вообще-то твои братья сами сп… — Сука, рот свой замолчи вонючий, скотина! — Горец намеренно распалял себя и всю свою стаю, поскольку никто из них не был настроен на диалог уже изначально. Они приехали сюда развлекаться, зная, что встретит их встречу только я. — Вставай на колени, тварь, я буду тебе уши резать! Я не пошевелился, продолжая наблюдать за всей четверкой, чтобы не упустить момент, когда на меня кто-нибудь бросится с кулаками. Говорить что-либо в этой ситуации я тоже посчитал бессмысленным. Кроме оскорблений я в ответ ничего не услышу, какие бы железобетонные аргументы сейчас не озвучил, так зачем сотрясать воздух? Я прекрасно знаюсклонности такой публики, особенно, когда их одиннадцать, да против одного. — Ты че, глухой, мразь? — Бородач не унимался и обострял конфликт все сильнее. Несмотря на его вид, излучающий уверенность и злость, я ощущал, что он и его соратники не чувствуют ни того, ни другого. Скорее опаску, как стая дворняг, которые понимают, что поодиночке у них нет шансов против волка, но близость своры внушала им некоторую иллюзию безопасности. — На колени, я сказал! И мы тогда твою шлюху трогать не станем! Не утруждаясь словами, я просто потер переносицу, демонстративно отставив средний палец, отчего южане чуть ли не зарычали. — Ах ты… Самый разговорчивый из толпы изобразил, будто собирается кинуться на меня, но потом он слегка притормозил, давая возможность напасть своим двоим подельникам, что стояли по краям. Такой дешевый фокус прошел бы с простым обывателем, но с опытным бойцом — без шансов.