Получив мысленный приказ, мертвый Чиж поддал газу и помчал нас к ближайшей конспирационной квартире. Дороги немного разгрузились, и я, хоть и чувствовал себя гораздо хуже с каждой минутой, так и не успел провалиться в беспамятство. Испытывая совершенно неописуемое растроение сознания, я руководил действиями подчиненных моей воле мертвецов, умудряясь еще параллельно обдумывать всю бедственность моего положения. Сейчас мы шли вверх по лестнице, поднимаясь на последний этаж старой пятиэтажки, населенной, судя по состоянию квартирных дверей, исключительно одними маргиналами. Остановившись чуть в стороне от нужной квартиры и пустив на штурм Сашу, того самого, что словил лицом две пули, мы с оставшимися покойниками принялись ждать. Открыв дверь моим ключом, труп беспрекословно шагнул в темноту квартиры. Почти сразу послышалась возня, шум и зажегся свет в прихожей. — Твою мать, Сашок?! Какого хрена ты тут делаешь? И другой голос: — Ты гля, что у него с хлебалом?! Затем раздалась заполошная стрельба, грохот падающих тел, шум и панические крики. Когда до меня донеслись эманации чужой боли, я заглянул следом. Там полным ходом шла борьба двух мордоворотов с покойным Сашком, у которого прибавилось лишних дырок в теле, а третий валялся в углу и зажимал кровоточащую рваную рану на шее. Быстро убив всех бандитов, протянув их поперек груди кнутом концентрированной энергией смерти, я выпил до последней капли весь черный туман, излившийся из их тел. Определенно, мне стало гораздо лучше, но до нормы было еще далеко. Я задрал пробитую олимпийку и впервые осмотрел свою дырку в животе. По крайней мере, она больше не кровоточила. Тщательно ощупав поясницу, я понял, что ранение не сквозное. Боль так сильно тюкала молотками сразу по половине тела, что без осмотра невозможно было понять, что из себя представляет моя рана. Добавив к своим троим невольным помощникам еще стольких же, я повел все свое воинство вниз. По пути я узнал у покойников, что все они из бывшей группировки Штыря, которую после смерти лидера быстро растащили себе оставшиеся московские главари. Быстро у них там дела делаются, ничего не скажешь… Эти тоже не знали, откуда именно была получена информация по мне, но у меня и так уже были некоторые подозрения на этот счет. После стольких насильственных смертей, я ощущал буквально на физическом уровне бурление Силы во мне, но как направить ее на свое исцеление я не знал. Да я вообще даже не представлял, можно ли это вообще сделать? Значит, придется лечиться по старинке. Как минимум, пулю достать точно нужно. Благо рабочих рук для этого хватает. Следующую квартиру мы вынесли уже без шума. Сашок и второй, покусанный им мертвец, вошли внутрь и быстро связали всех там находящихся борьбой. Мои ходячие трупы не чувствовали усталости, им не требовался воздух и их невозможно было остановить обычными способами, вроде пули или удара по голове. Пока их телами управляла моя темная Сила, они продолжали идти вперед, нападать, душить и рвать зубами тех, на кого я их натравливал, не считаясь ни с ранами, ни со здравым смыслом. Войдя следом за ними, я быстро прикончил Силой двоих, остановив их сердца, а третьего приказал скрутить в бараний рог. Оставшийся в живых бандит выглядел очень жалко. Он мелко трясся, пуская слюну на подбородок и заливаясь слезами, боясь поднять взгляд на моих зомби. Парень не первый день был в этом бизнесе, успел повидать жмуров. И дырка в затылке Сашка, которого тот вполне близко знал, говорила ему о том, что Сашок просто обязан быть мертвым. Но тот, перемазанный кровью, со следами еще полудюжины пулевых ранений по телу, почему-то упорно не желал им быть. И этот факт пугал парня так сильно, что мне стало казаться, будто он слегка повредился рассудком. Но ничего не поделать, впереди его ждала еще более незавидная судьба — ему предстояло стать моим обезболивающим. Хоть я и не испытывал к нему ровным счетом никакого негатива или агрессии, не смотря на то, что он сидел тут с подельниками с весьма конкретной целью — завалить меня, но и сострадания во мне не было так же ни грамма. Это было для меня несвойственно. По крайней мере, для вчерашнего меня. Но совершив десяток убийств, как-то резко для самого себя меняешься. Думаю, такое ни для кого не пройдет бесследно. Рыдающего и бормочущего что-то похожее на молитвы парня увели в комнату и там, заломав руки, запихали ему по самое горло скрученное полотенце, чтоб не переполошить истошным воплем соседей. Вошел Чиж, неся пакет с бинтами, стрептоцидом, спиртом и прочим, что могло пригодиться при извлечении пули из моего живота. Список препаратов и приспособлений я собирал просто по кусочкам из знаний моих зомби. Некоторые из них через многое прошли, большинство служили в армии, один даже воевал во Второй Чеченской, так что об оказании первой помощи при пулевых ранениях кое-что знали. От них же я и почерпнул, что попадая в тело, пуля создает такую мощную вибрацию, что умерщвляет ткани, находящиеся вокруг раневого канала. Если их не удалить, то они просто начнут гнить. Так что в любом случае придется вскоре обращаться за квалифицированной помощью, а пока только следует попробовать удалить пулю, а там видно будет. В то, что я смогу самостоятельно себе удалить поврежденные и отмершие ткани я не верил ни на долю секунды. Вся моя надежда строилась исключительно на извечном и могучем «авось», и чудесных свойствах Силы. Я не знал, сможет ли она меня исцелить окончательно, но собирался это проверить. Подготовив все к извлечению свинцовой оболочечной засранки, Чиж надел перчатки и продезинфицировал обычное двухстороннее лезвие. Да, скальпелей в аптеках от чего-то не продают, поэтому придется обходиться вот этим. По моей команде двое зомби начали выламывать пленному бандиту плечи, отчего он неистово замотал головой и хрипло замычал сквозь импровизированный кляп. Его боль разлилась по комнате, укачивая меня, как на волнах, и даря приятные ощущения. Ну, с богом. Правда, не думаю, что он меня теперь вообще к себе примет… Глава 12 Операция по извлечению пули из моей тушки затянулась на полтора часа. Целых девяносто минут два моих зомби пытался незадачливого охотника за моей головой. И пусть это он пришел за моей жизнь, пусть, я уверен, он ни секунды бы не колебался, прежде чем пустить мне пулю в голову, но все равно, некоторую долю моего сострадания он сумел снискать. Тело Чижа, твердо зажав в своих недрогнувших ни единого раза пальцах лезвие, разрезало мою плоть, открывая доступ к засевшему внутри инородному телу. Сквозь его глаза я взирал на свои внутренности, пробитые пулей. Смотрел на перекрученные петли кишечника, которые имели какие странные рубцы, будто следы старой раны, смотрел на задетую, но выглядящую почти невредимой почку, прямо возле которой и темнел конус пули. Похоже, я отделался гораздо легче, чем рассчитывал. Потенциал регенерации моего дара, поистине был пугающе огромен. Всего несколько часов и восемь покойников, а мои внутренние органы уже носят следы заживления, которое произошло без всякого хирургического вмешательства. Хоть это и был поистине невероятный результат, но полного выздоровления путь предстоял еще очень долгий. В общем, когда Чиж зашил обычными нитками кривой разрез, красующийся у меня в пузе вместо аккуратной дырочки, надобность в живом бандите отпала. Тогда я быстро прервал его мучения точечным уколом Силы. Такой прием оказался гораздо эффективней, чем крутить из нее длинные жгуты. Он очень экономил энергию, и требовал куда как меньше времени на подготовку. Но вряд ли я мог бы использовать его раньше, даже если б и догадался. Сегодняшняя ночь явно открыла для меня новые горизонты моего дара и вывела на новый уровень владения Силой. Так вот, когда бедолага ткнулся лицом в протоптанный ковер, испустив дух, из него хлынуло просто колоссальное количество тьмы. Огромное настолько, что на несколько секунд я даже ослеп, перестав видеть свет электрической лампочки. До этого случая мне казалось, что Вагон, умирая, исторг невероятный объем энергии. Я даже сравнивал его немыслимый поток с водопадом. Так вот, то количество даже рядом не стояло с океаном мрака, заполонившего комнату сейчас. Похоже, подтвердилась одна из моих теорий, которую, как я надеялся, мне никогда не доведется узнать на практике. Чем больше страдал человек перед насильственной смертью, тем мощнее был исход Силы в момент гибели. Я специально сказал «насильственной», потому что умирающие от травм и болезней в госпиталях не производили и тысячной доли от этого количества тьмы. Не знаю, как, не знаю, почему, понятия не имею об основах этих механизмов. Просто это было так. В дальнейшем за эту ночь, на каждой из двух оставшихся квартир, мои бесстрашные исполнители взяли живьем еще по одному пленному, которых я умертвил Силой после длительных пыток. И нет, я делал это не потому что мне нравилось. Напротив, несмотря на удовольствие, что транслировал в меня дар, смакуя болевые миазмы пленников, все что-то во мне корчилось от отвращения. Отвращения к самому себе и тому темному таланту, что по непонятной причине выбрал меня своим вместилищем. Я чувствовал, что это все неправильно, но боялся поступить иначе. Я видел перед собой выбор либо загнуться от заражения, а может, истечь гноем, либо поглощать в немереных количествах Силу, чтобы нивелировать для организма последствия ранения. И похоже, что второй вариант я вполне успешно претворял в жизнь. По крайней мере, начинающая быстро воспаляться рана сразу утихала после очередной жертвы, но потом снова начинала краснеть и опухать. Это мне напоминало догонялки со смертью, где я либо сумею от нее оторваться и сбежать, либо она все же приберет меня к себе. Вот эти опасения, что энергии от простого умерщвления участников всех засад может не хватить до доведения моего состояния до относительно безопасной точки, и заставили меня пойти на такой шаг. Мне пришлось пытать, чтобы жить. Трусливая мысль снова обратиться к Надежде Васильевне и ее верному товарищу стукнулась было о стенку черепной коробки, но тут же была безжалостно разорвана моей паранойей. Здравый смысл мне настойчиво твердил, что теперь-то уж он точно не станет меня штопать. Хирург на мои-то следы от наручников смотрел косо, а на такое… скорее он просто сдаст меня ментам, после чего я со всеми потрохами окажусь в руках Сухова, или того, кто теперь подослал ко мне всю эту когорту мокрушников. Я-то наивно полагал, что со смертью Штыря для меня эта история закончилась… Оправдывать свои действия я пытался еще и тем, что я мучаю не просто посторонних людей, а самых настоящих злоумышленников, кто пришел с явным намерением меня убить. И окажись в их руках я, дали бы они мне легкую смерть, или захотели б оторваться по полной программе, как собирался сделать их покойный босс? В общем, таким образом просто свершалась небольшая справедливость. Они лишь получали обратно то, чему хотели подвергнуть меня… После того, как мои трупы хорошенько поработали над своими бывшими товарищами, их кости и суставы были совсем в некондиционном состоянии. Когда я поднял новых покойников, то оказалось, что даже не смотря на переполняющую их Силу, они с трудом управляются со своими конечностями. Это делало их для меня практически бесполезными, поэтому мне пришлось отправить эту веселую троицу на самую высокую крышу, какую только можно было найти в этом районе. Там, взявшись за руки, они дружно спрыгнули вниз, разлетевшись кровавыми брызгами на несколько метров. Пусть теперь судмедэкспертиза скажет, какие травмы получены от падения, а какие нет. Если вообще сумеет собрать эту мозаику из мяса и костей. Итак, в сухом остатке у меня было: две подряд бессонные ночи, что не добавляло мне позитива. Одиннадцать беспрекословных исполнителей (многократно стреляного Сашка я тоже отправил на покой, приказав нырнуть в Москва-реку и зарыться в ил, словно трусливому крабу), которые еще сыграют свои роли в моей дальнейшей войне с криминалом. Пять автомобилей с подложными номерами, на которых они приехали к моим разбросанным по городу убежищам, целая гора оружия и патронов, представленная в основном отечественными старыми наганами и Макаровыми, но попался и один первоклассный Walther P99, чей внешний вид влюбил в себя похлеще любой роковой красотки. Ах, да! Самое главное забыл, мое стреляное брюхо. Тьфу-тьфу, но похоже, что кризис миновал. Ранение больше не воспалялось и совсем не беспокоило, если не делать резких движений и не кашлять. Считаю это самой большой удачей. В абсолютном минусе оказались все мои временные пристанища, по которым я планировал мотаться в течение ближайшего года и оба моих транспортных средства. Они теперь скомпрометированы и о них знает вся Москва. Ну да ничего. Если припрет, возьму каршеринговую тачку и буду менять каждый день. Пусть попробуют найти. А пока обойдемся и таким автопарком. Еще не самым позитивным моментом стало то, что поддержание псевдожизни моих одиннадцати верных зомби требовало огромного количества Силы. Хоть ее запас за эту полную страха, боли и смерти ночь вырос неисчислимо, надолго его все хватит. А значит, мне нужно действовать первому, а не ждать, пока меня снова отыщут желающие угробить бедного медиума. Бросив взгляд на часы и обнаружив что время уже близится к восьми утра, я достал свой телефон и набрал номер Лунина. Пошли длинные гудки, но трубку долго никто не брал. Наконец в динамике раздался строгий знакомый голос. — Да? — Караганда, Илья. Как поживаешь? — Кто это? — Он ничуть не изменился в голосе, будто его таким образом приветствуют по три раза на дню. — А ты попробуй угадать, Иуда. — Сергей?! Ты жив?! — Да вот представь себе! Жив и очень хочу с тобой побеседовать, как так вышло, что на всех подготовленных тобой халупах сегодняшней ночью обнаружились непонятные личности, которых там быть не должно. Пояснишь? Илья надолго замолчал, не зная что ответить. — Что ты притих, Лунин? С другими ты более разговорчивый, как я посмотрю. — Сергей… мне правда очень жаль. На меня очень сильно надавили, я не мог не рассказать о твоих лежках, прости. — Но хоть предупредить-то ты мог?! — В том-то и дело, что нет… меня пасли до самого утра, вот буквально только час назад отвалили. — Как они на тебя вышли? — Да я даже представления не имею! Как-то узнали, что ты обращался ко мне в прошлом году во время передряги со своим олигархом… — Да уж, Лунин, паршиво ты бизнес свой ведешь… — Какой тут к черту бизнес?! От него теперь ничего не останется! Это просто сокрушительный удар по репутации, от которого я никогда не оправлюсь. — Может, оно и к лучшему. — Безразлично пожал я плечами. — Во всяком случае, ты этого заслужил. Я думал, что он сейчас бросит трубку, выругается, обматерит меня или сделает еще что-нибудь импульсивное, но он лишь горько вздохнул. — Я понимаю, Секирин, почему ты так говоришь. И ты прав. Но знай, я сдал им не всю подготовку, которую провел по твоему заказу. Маршрут № 2 все еще чист. Уходи из Москвы, это твой единственный шанс. — Да что ты?! Щедрость-то какая! — Мою иронию вполне можно было понять. Полагаю, свалить из города я мог уже десяток раз, и различными способами. Вот только почему-то до сих пор мешкаю… — И еще кое-что… — он не обратил внимания на мой едкий комментарий, — я действительно рад, что ты остался жив, Сергей. Не хотелось мне брать такой грех на душу… — Зато на моей душе, Лунин, теперь грехов, как блох на собаке. Тебе отдельное спасибо за это. — Чт… Я бросил трубку, не пытаясь даже расслышать, что он еще хотел мне сказать. М-да… не знаю, зачем вообще я позвонил ему. Наверное, хотел услышать, что он не причастен к ночной западне, получить какое-то иное рациональное объяснение… но хрен там плавал. Все оказалось до нелепого банально, именно так, как я и предполагал. И почему-то стало очень обидно, даже не за себя, а за Лунина… я-то его считал хорошим человеком, надежным, как трехгранный штык на винтовке, а он оказался гнилым китайским перочинным ножиком… Ладно, это тоже к черту. Зла я на него не держу, человека, судя по всему, поставили перед выбором, когда либо я, либо он и его семья. И я даже затрудняюсь сказать, как сам поступил бы в данной ситуации. Так что отбросим эмоции, задвинем обиды на второй план и вернемся к делам насущным. Не убирая далеко дешевенький смартфон, позвонил своему секретарю. — Виктор, привет, не разбудил? — Сергей Анатольевич? Куда вы запропастились? Мы медленно, но верно уходим в минус! Нужно срочно брать…