Ганнибал не успел додумать, как мотоциклист, поравнявшись с «мерседесом», выхватил пистолет с глушителем и направил его в сторону мулата. Ганнибал упал головой на руль и резко затормозил. В следующее мгновение он выжал до упора педаль газа, крутанул баранку вправо и, очутившись в тупике, остановился. Мотоциклист, не ожидавший такого маневра, пулей пролетел мимо и со всего маху врезался в каменную стену. Ганнибал обнажил «беретту» 45-го калибра, ничком выпал из «мерседеса» на брусчатку дворика. Выждав несколько секунд, поднялся и, держа на прицеле лежащего ничком мотоциклиста, по-кошачьи подкрался к нему. Из-под смятого, как яичная скорлупа, шлема ручейком струилась кровь. Аношин нагнулся, протянул руку к сонной артерии. Пульса не было. – Спекся! – вытерев рукавом куртки пот с лица, констатировал Ганнибал. – Что ж, тем меньше будет хлопот у нас… …Сделав несколько кругов в центре города и убедившись, что «хвоста» нет, Ганнибал подрулил к черному входу «Акрополя». Морозильная камера, облицованная белым кафелем, занимала подвал в виде куба. На металлических стеллажах лежали разделанные осетры, телячьи, говяжьи, свиные и еще, черт знает, чьи туши, обложенные глыбами льда и прикрытые окровавленными холстами. По стенам были развешаны колбасы и окорока. В камере поддерживалась постоянная температура – ноль градусов, под потолком сиротливо мерцала лампочка. Перед тем как вытащить налетчиков из машины, Ганнибал тщательно обыскал их. Как оказалось, не напрасно. Кроме шприцов с бурой жидкостью и кисетов с марихуаной оба были отлично экипированы. Каждый бандит имел при себе складной нож, снабженный острозубой пилой для резки металла, а у одного Ганнибал нашел еще и баллончик-спрей с хлористой смесью. Обработав этим составом любой кусок металла – трубу или штырь толщиной в 20 миллиметров, – их можно было ломать, как карандаши. Оставив налетчиков в одних трусах и шлемах, Ганнибал заткнул им рты ветошью и поволок в морозильную камеру, приговаривая по-французски: – Ну вот, ребята, вы в Центральном морге… Вам уже некуда спешить. Побудете здесь, привыкните к тому, что вас уже нет в живых, и останетесь здесь лежать до кремации как неопознанные трупы, жертвы автомобильной катастрофы… А если вы захотите и дальше резвиться на гоночных мотоциклах, то должны быть покладистыми и рассказать мне все, чтобы облегчить свою душу и… участь. В общем, все зависит от вашей готовности пойти мне навстречу… Такова жизнь. Как известно, она начинается в родильном доме, а заканчивается в морге… – подытожил психологическую обработку бандитов Ганнибал. Это подействовало. Один из бандитов, чтобы привлечь к себе внимание, начал с силой биться шлемом о землю и натужно мычать. Ганнибал выдернул кляп у желающего высказаться. – Сколько ты хочешь за наше освобождение? – Правду и только правду! – Да пошел ты в ж…! – Ах так! – Ганнибал попытался затолкать ветошь в рот негодяя. Однако тот не собирался сдаваться и укусил Ганнибала за палец. – Смирись, малыш! Кляп у тебя во рту – гарантия того, что вы ни о чем не договоритесь… С этими словами Ганнибал просунул другую руку под шлем и пальцами зажал обидчику нос. Едва тот, задыхаясь, открыл рот, Ганнибал вернул туда ветошь. Затем отправился на кухню. Коротко рассказал грекам о покушении на Тамару, но ни словом не обмолвился о нападении на него самого. – Хорошо, что я был в кожаной куртке, а то бы спица прошила мне руку насквозь, – с улыбкой произнес Ганнибал, наблюдая, как Агния обрабатывает ему рану перекисью водорода. – Нет, ты мне скажи, что ж это получается? – вскричал Агамемнон. – Ари с женой в Париже без году неделя, и у них уже есть враги?! Нет, скорее всего, они охотились за моим братцем и, наконец, нашли его… Долго, наверно, искали… Стоп, стоп! А что делали Ари и Тамара у турецкого посольства?! – Ага, об этом ты спросишь своего брата… – Ну, уж непременно! Впрочем, черт с ним, с турецким посольством… Меня больше беспокоит другое – что, если эти вурдалаки заявятся сюда? Ведь тогда и нам с Агнией не сносить голов! О горе мне, горе! – Не волнуйся, Ага, тебя никто не тронет. На этих двоих в морозильной камере все и закончится… В конце концов, Я здесь для чего? Да, для охраны! Сейчас подъедет Аристотель, мы побеседуем с гостями и отправим их туда же, куда я отправлял твоих вымогателей… Дай мне клофелин и спирт! – Ты знаешь, где это лежит… Я ничего не слышал и не хочу ничего знать, у меня куча посетителей, помощи никакой, так что прости – я умываю руки! – Агамемнон, чертыхаясь, скрылся в ресторане. Глава третья. Все тайное становится явным В тот же вечер Аристотель, получив согласие посла, направил в редакцию газеты «Паризьен» заметку. «Сегодня, в 9 часов 45 минут, у здания турецкого посольства в Париже двумя неизвестными совершено зверское нападение на советника турецкой дипломатической миссии Ширин Аскер Ахмед-пашу, получившую ранения, которые, по мнению врачей, могут привести к летальному исходу. Женщина-дипломат, подвергшаяся нападению, отправлена в ближайшую клинику, где в настоящее время находится в глубокой коме. Ей оказывается необходимая медицинская помощь, хотя врачи мало верят в успех проводимых мероприятий по спасению пострадавшей. К сожалению, налетчикам удалось скрыться, когда доставлявший их в комиссариат полиции водитель на минуту отлучился из машины, чтобы купить сигареты. Посольство Турции в Париже направило ноту протеста в МИД Франции, ибо незащищенность турецких дипломатов ставит под угрозу общий процесс развития плодотворного сотрудничества между Турцией и Францией». В направленной в «Паризьен» информации Аристотель намеренно не упомянул о беременности жены и о состоянии плода. По его замыслу, это должно было либо притупить бдительность заказчика, либо, наоборот, спровоцировать его на более активные действия. В любом случае заметка, по мнению Аристотеля, должна была сыграть роль капкана для инициатора покушения. Капкана, около которого негодяя будут поджидать он и Ганнибал… – Неужели ваша супруга находится в таком тяжелом состоянии? – поинтересовался посол, прочтя черновик заметки. – Ваше превосходительство, – бесстрастно ответил Аристотель, – на мой взляд, необходимо сгустить краски, чтобы злоумышленники не предприняли новых попыток убить мою жену. Думаю, они с восторгом воспримут эту информацию, считая, что цель, которую они преследовали, достигнута, а значит, повторные покушения исключаются… Как мне кажется, информация в «Паризьен» дает вам, ваше превосходительство, дополнительные козыри в беседе с министром иностранных дел Франции при подаче ноты протеста… От внимания Аристотеля не ускользнуло, как посол заинтересованно отнесся к его последней фразе. – Если я не ошибаюсь, опубликованную информацию и нападение на нашего дипломата посольство может использовать с выгодой для Турции, – подытожил свои соображения грек. – А что касается состояния моей жены, то оно вполне удовлетворительное… И все благодаря моему личному шоферу. Он и явился фактическим спасителем моей жены. По сути, он воспрепятствовал успеху покушения… Кстати, он охранник-телохранитель знаменитого в Париже бюро «Легионер», у него отличные характеристики-рекомендации… – Кто он? Мусульманин, католик, православный? – как бы между прочим поинтересовался посол. – Насколько он знает Париж? – Он – мусульманин, а Париж знает лучше, чем свою ладонь! – твердо ответил Аристотель, предчувствуя, что посол стоит на пороге принятия решения о приеме Аношина на работу. – Зовут его Мустафа Фатх ибн Ибрагим. Он уроженец Алжира. Надежен, как бронированный сейф, иначе я бы не взял его к себе водителем-телохранителем… Ему я обязан жизнью моей любимой жены. Если бы не он… – Послушайте, Аскер Ахмед-паша, – перебил посол подчиненного, – вы не будете возражать, если я заберу его у вас? Вы же знаете, мой личный шофер через две недели убывает в Турцию по окончании контракта. Я готов взять Мустафу на работу, но только после всех проверок, которые проведет наш отдел собственной безопасности… – Ваше превосходительство, все проверки уже проведены охранным бюро, – не моргнув глазом, с энтузиазмом солгал Аристотель. – Иначе я бы не имел с ним никаких дел… – Ну, тогда благодарю вас за подарок! Вы ведь знаете, что я в долгу не останусь – место коменданта посольства вам гарантировано, как только закончится срок пребывания в Париже Фикрета Гаджи-оглы… – Премного благодарен, ваше превосходительство господин посол! – Еще раз примите мои соболезнования по поводу инцидента и, пожалуйста, передайте вашей супруге, украшению нашего посольства, мои искренние пожелания скорейшего выздоровления! Можете завтра быть свободны, посвятив всего себя уходу за вашей супругой… Что касается нашей ноты протеста, то я сегодня же вручу ее министру иностранных дел Французской Республики! * * * Аристотель привез Ширин в «Акрополь» на такси. По заключению врачей, перенесенный ею стресс не отразился на состоянии плода, и ее отпустили домой под обещание неукоснительно выполнять все предписания: по телевидению смотреть только развлекательные программы, мультфильмы, спортивные новости, никаких мелодрам, боевиков и ужастиков. Категорически запрещалось обсуждать происшествие. Ширин уложили в спальной комнате Агнии. В приказном тоне Аристотель вменил ей в обязанность любым способом отвлечь «Тамару» от воспоминаний об инциденте. …Объяснение между братьями было бурным. Говорили – нет! – орали друг на друга по-гречески. Ганнибал попросил Агнию переводить. Сначала она грустно покачивала головой, но под конец громко рассмеялась. – Ну что, что там? – заерзал в кресле Аношин. – Аристотель готов отдать Аге виллу в обмен на «Акрополь»… И ты, Ганнибал, наконец воплотишь свою мечту – станешь владельцем греческого ресторана… Все, они замолчали… Целуются! …Аристотель, выслушав рассказ Ганнибала о нападении на него вооруженного пистолетом мотоциклиста, заметил: – Дружище, ты сегодня дважды побывал на линии огня… Я – твой должник, ибо и в первом, и во втором случае на твоем месте, по прикидкам инициатора покушения, должен был оказаться я. Н-да… Полагаю, что и инициатор, и организатор – один и тот же… А если это так, то я, похоже, знаю, кто он! – И кто же? – О нем поговорим позже… Что касается мотоциклиста на «Харлее», то он осуществлял контрнаблюдение, а затем должен был провести «зачистку». На мой взгляд, ты под «раздачу» попал случайно, главной целью были эти двое «отморозков»… – Может, «заморозков»? – Ганнибал подмигнул Аристотелю. – Ты прав – пора их размораживать! * * * Через минуту Аристотель и Ганнибал допрашивали налетчиков. Дело оказалось нелегким. И хотя у бандитов зуб на зуб не попадал от холода и страха быть заживо сожженными в крематории, но без гарантии остаться в живых они «колоться» отказывались. После долгих увещеваний, сменявшихся откровенными угрозами, Аристотель, теряя терпение, заявил: – Хорошо! Мои гарантии – в обмен на ваше чистосердечное признание, по-другому не будет! Даю пять секунд на размышления, иначе гружу обоих на катафалки и отправляю в печь! Итак, кто приказал убить мою жену?! – Франсуа Перон, – выкрикнул наиболее податливый бандит. – Но приказа убивать женщину не было… Надо было только воткнуть ей в живот спицу… – Адрес и сколько он вам заплатил? – бесстрастным тоном задал вопрос Аристотель. – Улица Луизиана, 21, нам он дал по «штуке» евро… Грек вопросительно взглянул на Ганнибала.