Глава 1 Ночью в квартире Мегрэ зазвонил телефон, но комиссар, стараясь ощупью найти аппарат, не ворчал, как обычно, когда его будили среди ночи, а с облегчением вздохнул. Хотя он плохо помнил прерванный сон, но ощущал, что сюжет был неприятный: Мегрэ пытался оправдаться перед каким-то важным чиновником, лица которого не видел, что он не виноват, что необходимо подождать еще несколько дней, потому что он не вошел в привычный ритм и все быстро разрешится. А главное, не нужно смотреть на него таким укоризненно-ироническим взглядом. — Алло! Пока он подносил трубку к уху, мадам Мегрэ приподнялась и включила лампу у изголовья. — Мегрэ? — послышалось в трубке. — Я слушаю. Голос показался ему знакомым. — Говорит Сент-Юбер. Сент-Юбер, комиссар полиции, был ровесником Мегрэ. Они познакомились, когда оба только начинали работать в полиции. Называли они друг друга по фамилии, но на «ты» не переходили. Сент-Юбер, высокий, рыжеволосый, слегка медлительный и степенный, старался ставить точки над «i». — Я вас разбудил? — Да. — Прошу прощения, но, вероятно, вам все равно с минуты на минуту позвонят с набережной Орфевр, чтобы ввести в курс дела. Я поставил в известность прокуратуру и уголовную полицию. Сидя на постели, Мегрэ протянул руку, чтобы взять с ночного столика трубку, которую оставил там, ложась спать, и искал глазами спички, а мадам Мегрэ встала и пошла за ними к камину. В открытое окно проникал теплый воздух светящегося редкими огоньками Парижа и слышно было, как вдали проезжают машины. За пять дней, прошедших после возвращения из отпуска, их впервые будили в такую пору, и Мегрэ почувствовал, как снова начинает понемногу входить в привычный для него ритм жизни. — Слушаю вас, — пробормотал комиссар, делая несколько затяжек, пока жена подносила ему зажженную спичку. — Я нахожусь в квартире Рене Жослена, улица Нотр-Дам-де-Шан, 37, напротив монастыря Сестер милосердия. Здесь совершено преступление. Подробностей еще не знаю, так как приехал двадцать минут назад... Вы меня слышите? — Да... Мадам Мегрэ пошла в кухню за кофе, и Мегрэ с благодарностью посмотрел на нее. — Кажется, это дело не из простых. Довольно деликатного свойства. Вот почему я решился позвонить вам... Я опасался, как бы сюда не прислали дежурного инспектора. По тому, как тщательно он подбирал слова, чувствовалось, что рядом с ним кто-то есть. — Я знал, что вы только из отпуска... — Да. Вернулся на прошлой неделе. Была среда. Точнее, четверг, потому что будильник на ночном столике у кровати мадам Мегрэ показывал десять минут третьего. Вечером супруги Мегрэ ходили в кино, даже не столько за тем, чтобы посмотреть фильм, кстати довольно посредственный, а скорее, чтобы не изменять своим привычкам. — Вы можете приехать? — Да. Уже одеваюсь. — Лично я буду вам крайне признателен. Я немного знаю Жосленов. Никогда бы не подумал, чтобы у таких людей могла произойти драма. Даже табак ассоциировался у Мегрэ с работой: запах недокуренной накануне трубки, которую зажигаешь среди ночи, когда тебя будят по срочному делу. Даже запах ночного кофе отличался от утреннего, ну, а запах бензина, который проникал через открытое окно... Уже неделю Мегрэ казалось, будто что-то произошло. Впервые он провел целых три недели в Мён-сюр-Луар, не имея ни малейшего контакта с уголовной полицией, впервые его ни разу не вызвали в Париж по срочному делу. Они обживали дом, ухаживали за садом. Мегрэ ловил рыбу, играл в белот[1] с местными жителями, а теперь, после возвращения, никак не мог войти в привычную колею. Впрочем, Париж тоже. Уже не было ни дождей, ни недавней летней свежести. Огромные туристические автобусы возили по улицам иностранцев в пестрых рубашках, и хотя многие парижане уже вернулись из отпусков, были еще и такие, которые только сейчас собирались ехать отдыхать. Здание уголовной полиции, даже его собственный кабинет, казались Мегрэ какими-то нереальными, и он время от времени даже спрашивал себя, что он здесь делает, словно настоящая жизнь проходила там, на берегах Луары. Наверное, поэтому ему и приснился такой сон, подробности которого он тщетно пытался вспомнить. Мадам Мегрэ принесла из кухни чашечку горячего кофе и сразу поняла, что ее муж нисколько не раздосадован тем, что его так внезапно разбудили. Казалось, напротив, он был этому даже рад. — Где это? — На Монпарнасе... Улица Нотр-Дам-де-Шан. Он надел рубашку, брюки и уже зашнуровал ботинки, когда снова зазвонил телефон. На сей раз из уголовной полиции. — Патрон, это я, Торранс... Нам сейчас сообщили... — Что на улице Нотр-Дам-де-Шан убит человек... — Вы уже в курсе? Собираетесь туда ехать? — Кто сейчас в кабинете? — Дюпе. Он допрашивает какого-то субъекта, подозреваемого в краже бриллиантов. Есть еще Ваше... Погодите... Вот идет Лапуэнт. — Скажи Лапуэнту, чтобы ехал и ждал меня там. Жанвье был в отпуске. Вернувшийся вчера после отдыха Люка еще не приступал к работе. — Вызвать тебе такси? — спросила мадам Мегрэ. Шофер такси оказался знакомым, и это тоже было приятно комиссару. — Куда поедем, шеф? Он дал адрес и набил полную трубку. На улице Нотр-Дам-де-Шан стояла маленькая черная машина уголовной полиции, а возле нее Лапуэнт с сигаретой в зубах разговаривал с полицейским. — Четвертый этаж, направо, — сказал полицейский. Мегрэ и Лапуэнт вошли в идеально чистый, респектабельный с виду дом, какие бывают только в богатых кварталах. Через тюлевые занавески привратницкой пробивался свет, и, проходя мимо окошка, комиссару показалось, что он узнал инспектора VI округа, который разговаривал с консьержкой. Едва лифт успел остановиться, как открылась дверь и им навстречу вышел Сент-Юбер. — Прокуратура приедет не раньше чем через полчаса... Входите... Сейчас вы поймете, почему я решился вам позвонить. Они очутились в просторной прихожей, потом Сент-Юбер распахнул дверь, и они вошли в тихую гостиную, где никого не было, если не считать мужчины, который полулежал в кожаном кресле. Несмотря на довольно большой рост и полноту, он весь как бы вжался в кресло, голова свисала набок, глаза были открыты. — Я попросил семью выйти отсюда. Мадам Жослен находится на попечении домашнего врача, доктора Ларю, кстати, моего приятеля. — Она ранена? — Нет. Когда это случилось, ее не было дома. Сейчас я введу вас в курс дела. — Кто живет в квартире? Сколько человек? — Двое... — Но вы говорили о семье... — С тех пор как дочь вышла замуж, месье и мадам Жослен живут здесь вдвоем. Их зять — доктор Фабр, педиатр, ассистент профессора Барона в детской больнице. Лапуэнт записывал эти сведения. — Сегодня вечером мадам Жослен с дочерью ушли в театр Мадлен. — А мужья? — Какое-то время Рене Жослен находился дома один. — Он не любил театр?