— Месье Жуан и месье Гуле... — ответила девушка таким тоном, как будто это само собой подразумевалось. — Знаю. А кто из них главный? — Смотря в чем. Месье Жуан занимается художественной стороной дела, а месье Гуле производством и коммерческими делами. — Они оба на месте? — Нет. Месье Гуле еще в отпуске. А что вам угодно? — Видеть месье Жуана. — Простите, как ваше имя? — Комиссар Мегрэ. — У вас назначена встреча? — Нет. — Минутку. Она подошла к застекленной комнатушке и что-то сказала девушке в белом халате, которая тоже с любопытством оглядела посетителя и тут же вышла из комнаты. — Сейчас его поищут. Он в цехе. До Мегрэ донесся шум машин, и, когда открылась боковая дверь, он разглядел просторное помещение, где стояли, выстроившись рядами, женщины в белых халатах, словно работали на конвейере. — Вы меня ждете? — обратился к Мегрэ высокий мужчина лет сорока пяти, с открытым лицом, в расстегнутом белом халате, надетом на костюм элегантного покроя. — Будьте любезны, пройдите со мной. Они поднялись по лестнице из светлого дуба, там за стеклянной перегородкой склонились над работой пять или шесть художников. Еще одна дверь, и они попали в залитый солнцем кабинет. В углу печатала на машинке секретарша. — Оставьте нас, мадам Бланш. Он указал Мегрэ на стул, а сам сел за свой письменный стол. Казалось, он был удивлен, немного встревожен. — Интересно узнать... — начал он. — Вам известно о смерти месье Жослена? — Что вы говорите? Месье Жослен умер? Когда это случилось? Разве он вернулся в Париж после отдыха? — Значит, вы его не видели после приезда из Ля-Боля? — Нет. Он к нам еще не заходил. А что, у него был сердечный приступ? — Его убили. — Месье Жослен убит? — Чувствовалось, что Жуан не может в это поверить. — Это невозможно. Но кто мог... — Он был убит вчера вечером, у себя дома, двумя выстрелами из пистолета. — Но кто его убил? — Именно это я и стараюсь узнать, месье Жуан. — А жена была дома? — Нет, они с дочерью ушли в театр. Жуан опустил голову. Было заметно, что он потрясен. — Бедняга... Это кажется таким невероятным...— И с возмущением продолжал: — Но кому это могло понадобиться?.. Послушайте, господин комиссар... Вы его не знали... Это был лучший человек на свете... Для меня он был как отец, даже больше чем отец... Когда я поступил сюда на работу, мне было шестнадцать лет и я ничего не умел... Отец недавно умер, мать работала уборщицей... Я начинал как рассыльный, развозил продукцию на велосипеде... Это месье Жослен меня всему обучил... Потом назначил меня управляющим делами... А когда сам решил уйти от дел, позвал нас с Гуле в свой кабинет... Гуле начинал рабочим на станке... Месье Жослен сообщил нам, что врач советует ему меньше работать, но он так не умеет. Приходить сюда на два-три часа в день, сторонним наблюдателем, невозможно для человека, привыкшего самому заниматься всеми делами и каждый вечер еще подолгу задерживаться в кабинете после работы. — Вы испугались, что вашим патроном станет кто-то посторонний? — Признаться, да. Для меня и Гуле это была настоящая катастрофа. Мы смотрели друг на друга, ошеломленные, а месье Жослен лукаво улыбался. — Мне сегодня ночью об этом рассказывали. — Кто? — Его домашний врач. — Конечно, у нас с Гуле были кое-какие сбережения, но не такая значительная сумма, чтобы откупить фабрику... Месье Жослен пригласил своего нотариуса, и они нашли способ уступить нам дело, предоставив большую рассрочку платежей. Само собой разумеется, мы пока выплатили лишь часть всей суммы... Осталось еще лет на двадцать... — Однако он время от времени заходил сюда? — Да, но держался очень скромно, словно боялся нас смутить. Удостоверившись, что все в порядке, что мы довольны, он уходил, а когда нам случалось просить у него совета, он помогал нам, давая понять, что не имеет здесь никаких прав... — Вы не знали, были ли у него враги? — Ни одного. У такого человека не может быть врагов. Его все любили. Зайдите в кабинеты, в цех, спросите кого угодно. — Вы женаты, месье Жуан? — Да, у меня трое детей. Мы живем недалеко от Версаля. Я построил там небольшой домик... И этот оказался порядочным человеком. Неужели при расследовании этого дела Мегрэ будут попадаться только порядочные люди? Это уже начинало его раздражать. Ведь, в конце концов, был убитый и был убийца, дважды выстреливший в Рене Жослена. — Вы часто бывали на улице Нотр-Дам-де-Шан? — Всего четыре или пять раз. Нет, постойте. Пять лет назад, когда месье Жослен болел гриппом, я заходил к нему каждое утро за инструкциями и приносил почту. — Случалось вам обедать или ужинать у них? — Месье Жослен пригласил нас с женами к себе на ужин в день подписания договора, когда он передал нам дело. — А что за человек Гуле? — Инженер, трудяга. — Сколько ему лет? — Мой ровесник. Мы поступили к месье Жослену с интервалом в один год. — Где он сейчас? — На острове Ре с женой и детьми. — Сколько у него детей? — Трое, как и у меня. — Какого вы мнения о мадам Жослен? — Я ее мало знаю, но, по-моему, она не очень приятная женщина, они с мужем очень разные. — А дочь? — Что вы имеете в виду? — Она более гордая, чем он. — Она иногда заходила к отцу на работу, но мы с ней почти не общались. — Полагаю, что смерть месье Жослена ничего не изменит в ваших финансовых делах? — Я об этом еще не думал... Минутку... Нет... Ничего не должно измениться. Вместо того чтобы выплачивать установленную сумму ему, мы будем перечислять ее наследникам... Вероятно, мадам Жослен... — Сумма значительная? — Это зависит от того, насколько удачным будет год. Ведь соглашение включает в себя и участие в прибылях... Во всяком случае, на эти деньги можно жить безбедно. — А вы считаете, что Жослены жили на широкую ногу?