Спохватившись, она замолчала. — Вы хотели сказать, что Жан-Поль, ваш племянник… — Я не помню, что я хотела сказать. — С какого времени он спит на третьем этаже? — Недавно. — Год?.. Месяц? Неделю?.. — Около недели. Мегрэ был уверен, что это вырвалось у нее непроизвольно. Адвокат также это заметил и немедленно вмешался. — Я удивляюсь, господин комиссар, неужели вы не могли получить эти сведения от других лиц. Мадам Ляшом пережила сегодня утром большое потрясение, и ей даже не дали возможности закончить свой туалет. Я считаю, что ее муж более подходит для… — Во всяком случае, метр Радель, я закончил допрос, по крайней мере на сегодня. Если, конечно, у господина следователя нет к ней дополнительных вопросов. Следователь отрицательно покачал головой. — Простите, что я задержал вас, мадам… — Вы хотите, чтобы я прислала вам мужа? — Несколько позже. Я хочу сначала кратко допросить вашу старую служанку. Ее зовут… — Катрин. Она больше сорока лет работает в доме, и ей почти столько же лет, как родителям моего мужа. Я посмотрю, не на кухне ли она. Полет вышла из комнаты. Адвокат хотел что-то сказать, но сразу же раздумал и закурил сигарету, предварительно постучав ею по серебряному портсигару. Он предложил сигарету следователю Анжело, но тот отказался: — Благодарю. Я не курю. Мегрэ, которому очень хотелось пить, но не хотелось ничего в этом доме просить, торопился как можно скорее уйти. Прошло довольно много времени, прежде чем они услышали шаркающие шаги и какое-то царапанье за дверью. — Войдите. Вошла старая Катрин. Она обвела их еще более мрачным, чем прежде, взглядом и вызывающим тоном произнесла: — Что вам от меня нужно? Кроме того, если вы будете так дымить по всему дому, у месье Феликса снова будет приступ астмы. Что было делать? Под ироническим взглядом следователя Мегрэ со вздохом положил трубку на столик. Глава 3 Более чем когда-либо смущенный поведением следователя и присутствием адвоката, нетвердым голосом, как бы нащупывая почву, Мегрэ спросил: — Мне сказали, что вы живете в этом доме уже лет сорок? Он хотел задобрить ее, доставить ей удовольствие. Но в ответ она злобно взвизгнула: — Кто же это вам сказал? В ту минуту, когда Мегрэ подумал, что роли переменились и теперь он обязан отвечать на ее вопросы, старуха заявила: — Вовсе не сорок, а все пятьдесят лет как я в доме. Я поступила сюда, когда моей бедной хозяйке было всего двадцать лет и она ожидала ребенка — месье Леонара. Мегрэ быстро сосчитал в уме: старой мадам Ляшом казалось на вид столько же лет, сколько ее мужу, а на самом деле ей всего семьдесят! Как выглядел дом в те времена, когда Катрин, молоденькая служанка, приехавшая прямо из деревни, вошла в него, а ее молодая хозяйка ждала первого ребенка? Нелепые мысли одолевали Мегрэ. В ту эпоху, наверное, были еще живы родители старого Ляшома… На медной дощечке, Прикрепленной к двери, он прочел: «Фирма основана в 1817 году». Значит, вскоре после битвы под Ватерлоо. Возможно, что некоторые предметы обстановки до сих пор стоят на тех же местах, скажем, этот диван в стиле ампир. Каким бы он был красивым, если бы его не обили потом кричащим голубым бархатом! В мраморном камине пылали тогда толстые поленья. Позже были установлены калориферы, которые теперь не работали — то ли из-за экономии, то ли потому, что котел был в неисправности. Печка просто гипнотизировала его — маленькая круглая печурка из проржавевшего железа. Точно такие печки можно было увидеть в прежние времена на маленьких деревенских полустанках. Все здесь пришло в упадок, люди так же, как и вещи. Семья и дом, замкнувшись в себе, стали выглядеть хмурыми и враждебными. Старая Катрин сказала несколько слов, которые лучше, чем все остальные, определили эпоху. Рассказывая о том, каким ребенком был Леонар, она с гордостью воскликнула: — Это я выкормила его! Значит, она поступила в этот дом не служанкой, а кормилицей, и Мегрэ невольно посмотрел на ее плоскую грудь, на небрежно висящую черную, грязную юбку. Старуха была грязной. Все здесь было каким-то нечистым, поломанным, изношенным и кое-как самодельно починенным. Именно потому, что его тревожили все эти мысли, Мегрэ задал глупый вопрос, который молодой следователь Анжело впоследствии, конечно, не преминет повторить своим коллегам: — И месье Армана вы тоже вскормили? Ответ последовал мгновенно. — Откуда, интересно, я взяла бы молоко? — У Ляшомов есть еще дети? — Есть. Мадемуазель Вероника. — Она здесь не живет? — Да, уже порядочно времени прошло,как она уехала. — Я полагаю, что сегодня ночью вы ничего, не слышали? — Ничего. — В котором часу обычно вставал Месье Леонар? — Он встает, когда ему вздумается. — Вы знаете его друзей, его знакомых? — Я никогда не совала нос в личные дела своих хозяев и вам не советую этим заниматься. Вы сюда пришли, чтобы найти преступника, который убил месье Ляшома, а не для того, чтобы вмешиваться в семейные дела. Повернувшись к нему спиной, она направилась к двери столовой. Он чуть было ее не остановил, но зачем? Если нужно будет ее допросить, он это успеет сделать, когда рядом не будет следователя и адвоката, который смотрит на него, явно торжествуя. Он, конечно, пока еще бродит в потемках. Но последнее слово все равно останется за ним. Вызвать ли ему старого Феликса Ляшома и его наполовину парализованную жену? Было бы вполне логично допросить их, но он боялся, что снова произойдет сцена, в которой столь прославленный Мегрэ окажется не на высоте. Не успела служанка выйти, как он снова зажег свою трубку и направился в холл, откуда посмотрел из окна на длинную лестницу, лежащую поперек двора. Как он и ожидал, адвокат и следователь вошли за ним. Один раз в жизни ему уже пришлось вот так же работать в присутствии свидетеля, внимательно следящего за каждым его поступком и словом, правда, то дело было в тысячу раз менее неприятным. Некий инспектор Пайк из Скотленд-Ярда добился разрешения присутствовать при одном расследовании, чтобы лучше усвоить его методы. И Мегрэ никогда в жизни не чувствовал себя более неловко. Слишком много людей воображало, что его знаменитые методы представляют собой нечто вроде кулинарных рецептов, установленных раз и навсегда, и что достаточно выполнять их буквально, чтобы добиться успеха. — Я полагал, что вы намереваетесь допросить Армана Ляшома? По-видимому, это спросил адвокат. Не будучи вполне уверенным в этом, Мегрэ взглянул на него и отрицательно мотнул головой. — Нет. Я пройдусь по первому этажу. — Вы не будете возражать, если я последую за вами? — Принимая во внимание, что мои коллеги… — это уже сказал следователь. Мегрэ пожал плечами и начал спускаться по лестнице, разглядывая то, что некогда было прекрасной и элегантной квартирой богатых буржуа. Внизу он наобум открыл какую-то дверь и обнаружил просторный зал, погруженный в темноту, так как ставни были закрыты. Здесь царствовал запах плесени и затхлости. Он ощупью нашел выключатель. Из десяти лампочек хрустальной, с оборванными гирляндами люстры загорелись только две.