— Вы направились в отель вместе? — Да, он сам этого захотел… Но едва мы вышли на улицу, как он растянулся на тротуаре во весь рост… Я помогла ему подняться… Вид у него был униженный… «Я докажу им, что я настоящий мужчина»… — прокричал он. Мне пришлось взять его под руку… Хозяин отеля не позволил бы ему войти туда в таком состоянии, и я еще боялась, как бы его не стошнило в комнате. Я спросила, где он живет. «Там…» — неопределенно показал он рукой. «Где это там?» — «Улица То… Улица То…» — с трудом шевелил он языком. «Улица Толозе?» — догадалась я. «Да… Там в… Там в…» Уверяю вас, мне было вовсе не до смеха! Я боялась, что появится полицейский и еще подумает, что я нарочно напоила его, чтобы обокрасть… Ничего дурного о полиции не хочу говорить, но, согласитесь, что иногда… — Продолжайте… Вы вызвали такси? — Еще чего!.. У меня не было ни сантима… Мы пошли пешком, и я его поддерживала… Почти полчаса мы брели на самый верх улицы Толозе, так как он постоянно останавливался, ноги его подкашивались, и перед каждым баром он повторял, что рюмка коньяку ему не помешала бы… Наконец он уперся в решетку и снова упал… Ворота были открыты… Во дворе стоял грузовик, а на борту у него какие-то буквы, которые я не разобрала из-за темноты… У самой двери я его отпустила… — Свет в окнах горел? — Я видела свет через занавески на первом этаже. Я прислонила его к стене, надеясь, что он сразу не упадет, а сама позвонила в дверь и быстро убежала прочь… Весь ее рассказ сопровождал стук печатной машинки. — С ним что-то случилось? — Он куда-то пропал. — Надеюсь, меня ни в чем не подозревают? — Вы можете быть спокойны… — Вы полагаете, что меня вызовут в суд? — Думаю, нет… А если даже и вызовут, то опасаться вам нечего… Лапуэнт вынул лист из печатной машинки и протянул его женщине. — Я должна прочитать? — И подписать. — У меня из-за этого не будет неприятностей? Прочитав свои показания, она расписалась большими неровными буквами. — А теперь, что мне делать? — Вы свободны… — Я могу еще успеть на автобус? Мегрэ вынул из кармана деньги. — Этого вам хватит, чтобы взять такси. Едва она ушла, как зазвонил телефон. На другом конце провода был Жанвье. Мадам Мегрэ, когда он сначала позвонил на бульвар Ришар-Ленуар, сообщила, что муж поехал на набережную Орфевр. — Больше ничего нового нет, шеф… Я прошел по бульвару Рошешуар до площади Анвер… Проверил все заведения на десяти маленьких улочках… — Можешь идти спать. — А Лапуэнт нашел что-нибудь? — Да. Расскажу все тебе завтра… Вернувшись домой, Мегрэ опасался только одного: как бы утром не слечь от простуды. У него неприятно покалывало в ноздрях, а веки жгло, словно огнем. К тому же он совсем не чувствовал вкус табака. Жена приготовила ему еще один стакан грогу. Всю ночь он обливался потом, а в девять часов утра с тяжелой головой уже сидел в приемной прокуратуры и целых двадцать минут ожидал, когда его пригласит помощник генерального прокурора. Должно быть, вид у комиссара был мрачный, так как тот сразу же спросил: — Похоже, тип, которого вы вызывали, все же доставил вам неприятности? — Нет, но в деле появилось кое-что новое… — Отыскался ваш хозяин малярной мастерской? Как там его зовут? — Планшон… Нет, он не объявился… Мы восстановили по времени, как он провел вечер в понедельник перед своим исчезновением… Вернувшись домой около одиннадцати часов вечера, он, оказывается, был настолько пьян, что не держался на ногах и несколько раз падал на тротуаре между площадью Бланш, где он выпил последнюю рюмку, и улицей Толозе… — Он был один? — Нет, в компании с публичной женщиной, с которой у него до этого были интимные связи. Она держала его под руку, потому что он еле передвигал ноги… — Вы ей верите? — Да, уверен, что она говорит правду… Это она позвонила в дверь, а потом быстро ушла, оставив шатающегося Планшона у стены дома… Не верится, что в таком состоянии он через несколько минут мог подняться на второй этаж, сложить свои вещи в два чемодана, спуститься с ними вниз по лестнице и без чьей-либо помощи выйти на улицу… — А может, он принял какое-нибудь средство, чтобы протрезветь… Ведь есть же современные лекарства… — Его жена и Пру сказали бы об этом… — Пру — это любовник, не так ли? Это его вы вызывали?.. Какие он дал показания? Чувствуя тяжесть во всем теле и боль в голове, Мегрэ терпеливо и со всеми подробностями изложил историю о трех миллионах и о расписках. Он напомнил о своих сомнениях в подлинности подписи Планшона на акте продажи мастерской. — Господин Пируэ, наш эксперт-почерковед, не дал категоричного заключения. По его мнению, документ мог быть подписан как самим Планшоном, находившимся в состоянии опьянения, так и другим лицом, который скопировал его подпись… — Разве расписок было несколько? — Да. Двадцать четвертого декабря Пру занял два миллиона старых франков — один у своего отца, другой — у шурина… Я дал указание одному из моих подчиненных снять фотокопии с этих расписок… В той, которую получил шурин, указывается, что одолженные деньги должны быть возвращены в течение пяти лет с выплатой шести процентов от общей суммы… Расписка, что у отца, предусматривает возмещение долга в два года и без всяких процентов… — Вы считаете, что эти расписки даны для отвода глаз? — Нет!.. Мои сотрудники выяснили, что 23 декабря, до того, как он дал эту сумму в долг, отец Пру снял один миллион наличными со своего счета в сберегательной кассе, а всего у него там хранится чуть больше двух миллионов… Что касается шурина, Мурье, то он в этот же день снял такую же сумму в почтовых чеках со своего счета… — Вы, кажется, говорили о трех миллионах? — Третий миллион снял сам Роже Пру со своего счета в банке «Лионский кредит»… Таким образом, к этой дате в доме Планшона находились три миллиона старых франков… — Когда был подписан акт о продаже малярной мастерской? — Двадцать девятого декабря… Похоже, Пру и его любовница собрали деньги до Рождества с тем, чтобы сразу же после праздников заставить Планшона подписать этот документ… — В таком случае, я не вижу… Не дав помощнику генерального прокурора закончить фразу, Мегрэ добавил: — Господин Пируэ исследовал чернила на подписи… Он не смог определить по ним точную дату, но утверждает, что подпись была поставлена более двух недель назад… — Что вы намерены предпринять? Вы отказываетесь от дальнейшего расследования? — Я пришел, чтобы попросить у вас разрешение на обыск. — После того, что вы мне только что рассказали? Смущенный Мегрэ утвердительно кивнул головой. — Что же вы надеетесь найти в доме? Труп вашего Планшона? — Его там наверняка нет. — Наличные деньги? — Затрудняюсь ответить… — Вы в самом деле хотите произвести обыск? — В понедельник, около одиннадцати часов вечера, Планшон был до такой степени пьян, что не мог держаться на ногах… — Подождите меня здесь минуту… Я не могу взять ответственность на себя… Пойду доложить в двух словах об этом деле прокурору… Мегрэ подождал его минут двадцать, сидя один в роскошном кабинете. — Он, как и я, вовсе не в восторге от вашей идеи с обыском… Особенно сейчас, когда пресса критикует любую акцию полиции… Ну уж ладно, так и быть!.. Мегрэ все же добился согласия прокуратуры и через несколько минут уже держал в руках подписанный ордер на обыск. Проходя мимо кабинета инспекторов, он резко открыл дверь и увидел лишь одного Жанвье.