— Могла быть и детская. Такой случай тоже был, единственный раз. — Доложим шефу? Люкас взглянул на часы и, поколебавшись, отрицательно покачал головой: — Не горит. Дадим ему хоть выпить кофе. Без десяти восемь перед баржей «Два брата» собралась уже целая толпа, и постовой удерживал любопытных на известной дистанции от предмета, лежавшего на плитах набережной и накрытого куском брезента. Надо было провести через шлюз лодку Виктора Кадэ, которая подошла теперь к набережной. Кадэ был человек гигантского роста, и его водолазный скафандр казался сделанным по особому заказу. Помощник его, напротив, был маленький пожилой человек, который все время жевал табак и длинными струйками сплевывал в воду темную слюну. Он прикрепил лестницу, наладил помпу и завинтил огромный медный шлем на голове Виктора. Две женщины и пятеро детей, все светлоголовые, почти альбиносы, стояли на корме «Двух братьев»; одна из женщин была беременна, другая держала на руках грудного младенца. Солнце заливало здания набережной Вальми, и свет его был так ясен и весел, что невольно хотелось спросить, почему у этой набережной такая мрачная слава. Конечно, краска на домах была старая, белый и желтый цвета стерлись, но в это мартовское утро вид их был чист, как на картине Утрилло. Позади «Двух братьев» выстроились еще четыре баржи, с бельем на веревках, с детьми, которых тщетно пытались утихомирить. Запах смолы перебивал менее приятный запах канала. В четверть девятого, когда Мегрэ закончил вторую чашку кофе и собирался закурить трубку, раздался звонок Люкаса. — Говоришь, мужская рука? — Мегрэ тоже был удивлен. — Больше ничего не нашли? — Водолаз сейчас за работой. Надо побыстрее разгрузить шлюз, не то образуется пробка. — Кто пока ведет следствие? — Жюдель. Этот инспектор 10-го округа звезд с неба не хватал, но был старателен, и на него на первых порах можно было положиться. — Отправитесь прямо туда, шеф? — Да, это ведь не так далеко от меня. — Кому-нибудь из нас приехать? — Кто сейчас на месте? — Жанвье, Лемэр… Минутку! Вот и Лапуэнт пришел. Мегрэ помедлил с ответом. Солнце заливало комнату, окно было приоткрыто. Может быть, в этом деле нет ничего особенно загадочного, тогда пусть им и дальше занимается Жюдель. По началу еще трудно судить. Будь то рука женщины, Мегрэ мог бы поклясться, что все остальное будет как обычно. Но раз речь идет о мужской руке, возможно всякое. И если дело окажется стоящим и Мегрэ возьмется за него сам, от его теперешнего выбора будет отчасти зависеть дальнейший ход розыска, потому что комиссар привык заканчивать расследование с тем инспектором, с которым его начинал. — Пришли Лапуэнта. Последнее время он работал с этим инспектором: его молодость, энтузиазм, растерянность при сознании допущенного промаха забавляли Мегрэ. Был конец марта. Два дня назад официально началась весна, она чувствовалась так сильно, что Мегрэ чуть было не вышел без пальто. На бульваре Ришар-Ленуар он сел в такси. Прямого автобуса не было, а ехать в метро в такую погоду не хотелось. Как Мегрэ и ожидал, он приехал к шлюзу Реколе раньше Лапуэнта. Над черной водой канала склонился инспектор Жюдель. — Нашли еще что-нибудь? — Пока нет, шеф. Виктор сейчас осматривает днище баржи, чтобы убедиться, что к нему ничего больше не пристало. Прошло еще десять минут — за это время прибыл на маленьком черном «пежо» Лапуэнт, — прежде чем светлые пузырьки воздуха возвестили наконец о предстоящем появлении Виктора. Его помощник бросился отвинчивать медный шлем скафандра. Водолаз тотчас же закурил, огляделся и, узнав Мегрэ, фамильярно взмахнул рукой в знак приветствия. — Ничего нового? — В этом секторе ничего. — Баржа может отправляться? — Уверен, теперь она подцепит разве что ил со дна. Услышав это, Робер Нод крикнул брату: — Заводи мотор! Мегрэ повернулся к Жюделю: — Они оставили свои показания? — Да, и подписали их. К тому же они еще дня четыре будут разгружаться у Арсенальной набережной. Это было двумя километрами ниже, между площадью Бастилии и Сеной. Низко сидящее в воде судно не сразу удалось оттолкнуть от берега, но наконец оно вошло в шлюз, и ворота Сомкнулись. Толпа зевак стала расходиться. Остались лишь те, кому уж вовсе нечего делать — они, видимо, проведут здесь весь день. Виктор не снимал своего резинового одеяния. — Другие части, если они есть, надо искать выше по течению, — заметил он. — Ноги, туловище, голова тяжелее руки, значит, их меньше снесло вниз. О каком течении говорил Виктор? Плававший на поверхности канала мусор был неподвижен. — Ясно, такого течения, как в реке, тут нет, но при каждом шлюзовании незаметный ток воды все же возникает по всей длине бьефа, — пояснил водолаз. — Значит, нужно искать до соседнего шлюза? — Дело начальства платить, а ваше — приказывать, — изрек Виктор между двумя затяжками. — Много времени это займет? — Смотря по тому, где я найду остальное. Если оно, разумеется, в канале. В самом деле, разве нельзя было одну часть тела бросить в канал, а другую еще куда-либо — на пустырь, например? — Продолжайте. Кадэ подал помощнику знак причалить лодку повыше и приготовился снова надеть шлем. Мегрэ отвел в сторону Жюделя и Лапуэнта. Зеваки почтительно поглядывали на маленькую группку должностных лиц. — Пошарьте на всякий случай по окрестным пустырям и верфям. — Я ждал только ваших инструкций, чтобы начать, — сказал Жюдель. — Сколько у вас людей? — С утра двое, после обеда трое. — Постарайтесь выяснить, не было ли в последние дни в этих местах каких-либо драк; может быть, кто-нибудь слышал крики или призывы о помощи. — Хорошо, шеф. Мегрэ оставил полицейского стеречь руку, которая по-прежнему лежала на плитах набережной, накрытая брезентом. — Идем, Лапуэнт. Он направился к угловому бару ярко-желтого цвета и вошел в застекленную дверь под вывеской «У Пополя». Несколько рабочих в спецодежде закусывали у стойки. — Что будем пить? — поспешно спросил хозяин. — У вас есть телефон? В тот же миг Мегрэ заметил аппарат на стене, возле самой стойки. Кабины не было, а комиссар не хотел звонить при людях. — Пошли отсюда. — Вы ничего не выпьете? У хозяина был обиженный вид, и Мегрэ пришлось пообещать: