— Вы знали, что он жил в Париже? — Нет. — Что он был женат? Молчание. — Вы знаете его жену? — Послушайте, я ничего не знаю. Когда брат уехал, мне было пятнадцать. С тех пор я его не видел. Никогда не получал от него писем и не стараюсь ничего узнать. Если вам нужны сведения, обратитесь лучше к господину Канонжу. — Кто это? — Нотариус. Когда Мегрэ наконец соединили с квартирой нотариуса, жена Канонжа воскликнула: — Вот совпадение так совпадение! — Что именно? — То, что вы позвонили. Как вы узнали? Мой муж только что, услышав по радио последние известия, говорил, что он должен либо позвонить, либо поехать к вам. Он решил все-таки поехать в Париж и сел на поезд восемь двадцать две. Он будет на Аустерлицком вокзале в первом часу ночи, во сколько точно — не знаю. — В какой гостинице он обычно останавливается? — Раньше поезд шел до вокзала Орсе, и муж привык останавливаться в гостинице «Орсе». — Как он выглядит? — Красивый мужчина, высокий, статный, седой. В коричневом пальто, коричневом костюме, в руках портфель и кожаный чемодан. Я все спрашиваю себя: почему вы о нем подумали? Когда Мегрэ опустил трубку, на губах его играла довольная улыбка. Он хотел было выпить еще рюмку, но потом решил, что успеет это сделать на вокзале. Оставалось лишь позвонить г-же Мегрэ и предупредить, что он вернется поздно ночью. Глава 8 Нотариус из Сент-Андре Г-жа Канонж не преувеличивала. Муж ее был действительно красивый мужчина, лет шестидесяти, похожий больше на солидного рантье, чем на скромного провинциального нотариуса. Мегрэ, стоя возле ограды у входа на перрон, узнал его издали: он был выше остальных пассажиров, прибывших поездом в ноль двадцать две, шел размашистым шагом, с кожаным чемоданом в одной руке и с портфелем в другой, и по уверенности его осанки нетрудно было угадать завсегдатая и этого вокзала, и даже этого поезда. Высокий и представительный, он один в толпе был одет с почти чрезмерной изысканностью. Его коричневое пальто было редкого каштанового оттенка — Мегрэ раньше не доводилось такого видеть, — а покрой выдавал дорогого портного. Превосходный цвет его лица оттенялся серебристой сединой, и даже в тусклом свете вокзала было видно, что это человек холеный, чисто выбритый, от которого наверняка пахнет хорошими духами. Канонж был метрах в пятидесяти от ограды, когда взгляд его обнаружил Мегрэ в группе встречающих. Брови Канонжа слегка нахмурились, как у человека не уверенного в своей памяти. Наверно, он тоже часто видел фотографии Мегрэ в газетах. Подойдя ближе, он все не решался улыбнуться и протянуть руку. Мегрэ сам сделал несколько шагов ему навстречу: — Мэтр Канонж? — Да. А вы комиссар Мегрэ? Он поставил чемодан на землю и пожал протянутую руку: — Вы не станете утверждать, что оказались здесь случайно? — Нет. Я звонил вам сегодня вечером. Ваша жена сообщила, что вы уехали и что обычно вы останавливаетесь в гостинице «Орсе». Я счел более надежным встретить вас здесь. Оставалась еще одна деталь, непонятная нотариусу: — Вы прочли мое объявление? — Нет. — Любопытно! Полагаю, сначала нам нужно выйти отсюда. Вы поедете со мной в гостиницу? Они сели в такси. — Я приехал в Париж специально для того, чтобы встретиться с вами. Собирался позвонить вам завтра же утром. Мегрэ не ошибся. От его спутника действительно пахло духами и дорогим табаком. — Госпожа Калас в тюрьме? — Следователь Комельо подписал постановление об аресте. — Это совершенно необычная история. Они ехали вдоль набережных, через десять минут были в гостинице «Орсе», портье которой встретил нотариуса как старого клиента. — Ресторан уже закрыт, Альфред? — Да, господин Канонж. Нотариус пояснил Мегрэ то, что комиссар знал и без него: — До войны поезда линии Орлеан — Париж прибывали сюда, и вокзальный ресторан был открыт всю ночь. Это было удобно. Думаю, что беседа в гостиничном номере вас не слишком привлекает? Может быть, пойдем куда-нибудь, выпьем по стаканчику? Идти пришлось довольно далеко, пока на бульваре Сен-Жермен они не нашли еще открытый ресторан. — Что будете пить, комиссар? — Кружку пива. — У вас найдется для меня приличная водка, официант? Сбросив шляпы и пальто, оба удобно уселись. Мегрэ раскурил трубку. Канонж обрезал кончик сигары складным серебряным ножичком. — Я думаю, вам никогда не приходилось бывать в Сент-Андре? — Никогда. — Это в стороне от большой дороги, и там нет ничего интересного для туристов. Если я правильно понял из сегодняшней передачи, человек из канала Сен-Мартен, расчлененный на куски, есть не кто иной, как эта каналья Калас? — Отпечатки его пальцев соответствуют тем, что найдены в доме на набережной Вальми. — Когда я прочел в газетах о найденном теле, интуиция подсказала мне, что это он. Я даже чуть не позвонил вам. — Вы знали Каласа? — Очень давно. Более знакома мне та, которая стала его женой. Ваше здоровье! Сейчас я спрашиваю себя, с чего начать, потому что эта история сложнее, чем можно подумать. Алина Калас вам не говорила обо мне? — Нет. — Вы считаете, что она замешала в убийстве мужа? — Не знаю. Следователь в этом убежден. — Что она сказала в свою защиту? — Ничего. — Она созналась? — Нет. Она просто молчит. — Знаете, комиссар, это самый необыкновенный человек, которого я встречал в жизни. А уж мы-то в деревнях видим достаточно феноменов, уверяю вас. Собеседник Мегрэ, должно быть, привык к вниманию слушателей; он и сам не без удовольствия слушал себя, держа сигару в холеных пальцах, на одном из которых красовался золотой перстень с печаткой.