— В Орли, малыш… — Слушаюсь, шеф. Комиссар предпочел бы поехать в американскую больницу в Нейи и расспросить там медсестру, регистраторшу и телефонистку. Он много чего хотел бы сделать, и все это — прямо сейчас. Но Мегрэ не мог быть во всех местах сразу, он спешил разыскать графиню — «маленькую графиню», как ее называли друзья. Она и в самом деле была маленькая, изящная, хорошенькая: это Мегрэ знал по фотографиям. Сколько лет ей может быть? Этого не понять по моментальным снимкам: большая часть их была сделана при ярком солнце, и на них ее тело, почти голое, потому что она была в бикини, было видно лучше, чем черты лица. Маленький острый носик черноволосой графини непослушно тянулся вперед, в глазах блестел озорной огонек. Она охотно принимала мальчишеские позы. Но при всем этом Мегрэ готов был поклясться, что ей скоро исполнится сорок. Он мог бы узнать ее возраст по регистрационной карточке отеля, но не догадался вспомнить об этом несколько минут назад. И комиссар заработал быстрее, чувствуя при этом, что делает свое дело кое-как, что было ему неприятно. — Сходи сейчас в «Георг Пятый» и посмотри ее карточку. И отдай увеличить самую четкую из фотографий, — сказал он Лапуэнту. — Фотографию отправить в газеты? — Пока нет. Еще сходи в американскую больницу. Понял? — Да. Вы уезжаете? Мегрэ не был уверен, что уедет, но предчувствовал, что так и случится. — В любом случае, если я уеду, позвони моей жене. Мегрэ уже летал самолетом четыре или пять раз, но это было достаточно давно. И теперь комиссар едва узнал Орли. Он увидел новые здания и больше движения, чем, к примеру, на Северном вокзале или вокзале Сен-Лазар. Разница была лишь в том, что здесь он словно не выходил из «Георга Пятого»: в аэропорту говорили на всех языках (это он слышал) и давали чаевые во всех валютах мира (это он видел). Фотографы из редакций газет собрались возле большого автомобиля и снимали какую-то знаменитость с целой охапкой цветов в руках. Большинство чемоданов были той же престижной марки, что и чемоданы маленькой графини. — Мне вас ждать, шеф? — Нет. Поезжай в город и сделай то, что я тебе сказал. Если я не улечу, то вернусь на такси. Мегрэ протиснулся в центр толпы, чтобы не встречаться с журналистами. Пока он добирался до вестибюля, где стояли в ряд билетные киоски авиакомпаний, успели приземлиться два самолета. Через летное поле шла к таможне группа индийцев, и некоторые из них были в чалмах. Ни на миг не умолкал громкоговоритель, вызывая кого-нибудь: — Месье Стиллвелл… Месье Стилвелл… Месье Стилвелл, вас просят подойти к кассе компании «Пан-Америкэн». Затем прозвучала эта же просьба по-английски и другая по-испански: вызывали мадемуазель Консуэло Гонсалес. Кабинет комиссара спецотдела полиции по обеспечению порядка в аэропорту больше не находился там, где, как помнил Мегрэ, был прежде. Мегрэ все-таки нашел этот кабинет и открыл дверь. — Вот так встреча! Коломбани… Коломбани, у которого Мегрэ когда-то был гостем на свадьбе, служил не в уголовной полиции, а подчинялся непосредственно министру внутренних дел. — Это вы прислали мне записку? И комиссар Коломбани стал искать среди царившего в его кабинете беспорядка клочок бумаги, на котором карандашом была написана фамилия графини. — Вы ее не видели? — Я передал ориентировку на контроль. Пока оттуда мне ничего не сообщили. Сейчас проверю списки пассажиров. Он вошел в другую комнату, со стеклянными стенами, и вернулся с пачкой листков. — Одну минуту… Рейс 315 на Лондон. Пальмиери, Пальмиери… Пэ… Нет, тут среди пассажиров Пальмиери нет. Вы не знаете, куда она летела? Следующий самолет — на Штутгарт. Тоже нет Пальмиери. Каир, Бейрут… П… Поттере… Нет! На Нью-Йорк, это рейс «Пан-Америкэн». Питтсбург, Пируле… И здесь нет Пальмиери. — А не было самолетов на Лазурный берег? — Был такой. На Рим, с остановкой в Ницце, вылет отсюда в десять тридцать две. — У вас есть список его пассажиров? — Есть список тех, кто летел до Рима, потому что мои люди визировали их паспорта. Теми, кто летит до Ниццы, они не занимаются: эти идут через другую дверь и не должны проходить таможню и полицию. — Этот самолет французский? — Нет, английский. Сходите в ВОАС. Я сейчас вас туда отведу. Киоски в вестибюле стояли рядами, как ларьки на ярмарке. Над ними поднимались плакаты цвета флагов разных стран, почти все с загадочными буквами. — У вас есть список пассажиров рейса 312? Девушка, которой был задан этот вопрос, — англичанка с веснушками на лице — порылась в своих папках и протянула Мегрэ и Коломбани листок бумаги. — П… П… Паарсон… Пальмиери… Луиза, графиня Пальмиери. Это то, что нужно, Мегрэ? Мегрэ обратился к девушке: — Не могли бы вы мне сказать, заказала эта пассажирка место в самолете заранее или нет? — Подождите минуту… Когда занимались этим самолетом, работала не я, а мой коллега. Она вышла из своего закутка, растворилась в толпе и вернулась вместе с высоким белокурым парнем, который говорил по-французски с сильным акцентом. — Это вы оформили билет графине Пальмиери? Он ответил «да». Графиню привел к нему сосед, кассир итальянской авиакомпании. Ей во что бы то ни стало надо было улететь в Ниццу, а на утренний рейс «Эр-Франс» она не попала. — Понимаете, тут сложное расписание. Есть самолеты, которые выполняют какой-то рейс всего один или два раза в неделю. А на некоторых маршрутах остановки тоже не каждый раз одни и те же. Я сказал ей, что если у нас в последнюю минуту появится место… — Она улетела? — Да, в десять двадцать восемь. — То есть сейчас она уже прилетела в Ниццу? Служащий посмотрел на часы, висевшие над киоском, который был напротив: — Да, полчаса назад. — Как она оплатила свой билет? — Чеком. Она мне объяснила, что уехала внезапно и поэтому не имела при себе денег. — Для вас это привычно — принимать чеки? — От хорошо известных людей — да. — А ее чек все еще у вас? Служащий открыл ящик, перелистал несколько бумажек и вынул листок, к которому был приколот булавкой бледно-голубой чек. Чек был выписан не на какой-нибудь из французских банков, а на швейцарский банк, который имел отделение в Париже на проспекте Оперы. Почерк был резкий и неровный; такой бывает у людей в минуты нетерпения или у больных с высокой температурой. — Благодарю вас. Потом Мегрэ обратился к Коломбани с вопросом: — Могу я позвонить в Ниццу из вашего кабинета? — Можете даже послать сообщение по телетайпу, и оно тут же будет принято. — Я бы предпочел говорить. — Идемте… Это важное дело? — Очень важное! — Неприятное? — Боюсь, что да. — Вы хотите говорить с полицией их аэропорта? Мегрэ кивнул. — Придется подождать несколько минут, так что у нас есть время выпить по глотку… Нам сюда… Вы предупредите нас, Дютийель, когда дадут разговор с Ниццей? В баре они втиснулись между семьей из Бразилии и пилотами в серой форме, которые говорили по-французски с бельгийским или швейцарским акцентом. — Что будете пить? — Я недавно выпил виски. Лучше всего мне продолжить тем, с чего начал.