На другом конце провода полицейский никак не мог прийти в себя от изумления. — Разве вы уже об этом знаете? — Речь идет об учителе? — Так точно. Мне не следовало его упускать. Я никак не думал, что он улизнет. Вчера вечером он уехал поездом в Париж и… — Вы выдвигаете против него тяжкое обвинение? — Да. Сегодня утром я получил очень веское свидетельское показание. — От кого? — От одного из его учеников. — Он что-нибудь видел? — Да. — Что именно? — Что учитель вышел во вторник, приблизительно в десять часов двадцать минут, из сарайчика с садовым инвентарем. А именно в десять часов пятнадцать минут помощник полицейского услышал выстрел из карабина. — Вы спросили ордер на арест у следователя? — Я как раз собирался ехать за этим в Ла-Рошель, когда вы позвонили… А как вы узнали об этом деле? Разве в газетах… — Я не читал сегодня газет. Жозеф Гастен у меня в полиции. Наступило молчание, потом лейтенант выдавил: — А!.. Лейтенанту, конечно, страшно хотелось спросить, что и как, но он сдержался и промолчал. Мегрэ также не знал, что ему сказать. Он еще ничего не решил. Если бы сегодня утром солнце не светило так ярко, если бы он не выкурил только что хорошую трубку и не побывал бы мысленно в Фурра с его устрицами и белым вином и если бы за последние десять месяцев у него было бы хоть три дня отпуска, то… — Алло! Вы меня слушаете? — Так точно. Что вы собираетесь с ним делать? — Привезти вам его обратно. — Вы сами с ним поедете? Сказано это было без особого энтузиазма, и комиссар улыбнулся. — Вы не думаете, что он… — Не знаю. Может быть, он виновен. Может быть, нет. Во всяком случае я его вам привезу. — Благодарю. Буду встречать вас на вокзале. У себя в комнате он застал Люка, который с любопытством рассматривал учителя. — Подождите меня еще минутку. Мне нужно переговорить с начальником. Ему повезло: срочной работы не предстояло и он без труда получил отпуск на несколько дней. Возвратясь в комнату, он спросил у Гастена: — Надеюсь, в Сент-Андре есть какая-нибудь деревенская гостиница? — Конечно. Гостиница «Уютный уголок», ее содержит Луи Помель. Там хорошо кормят, но в комнатах нет водопровода… — Вы уезжаете, патрон? — Соедините меня с женой. Все это было столь неожиданно, что растерявшийся до изумления бедняга Гастен не мог даже радоваться. — Что он вам сказал? — Наверно, он вас арестует, когда мы приедем. — Но вы… вы поедете со мной? Мегрэ утвердительно кивнул и взял телефонную трубку, которую протягивал ему Люка: — Это ты? Приготовь мне, пожалуйста, чемоданчик с бельем и туалетными принадлежностями… Да… да… Не знаю… Возможно, два или три дня… — И весело добавил: — Я еду на побережье, в департамент Шаранты. В страну устриц и ракушек. А пока позавтракаю сейчас в городе. До скорой встречи… Можно было подумать, будто он собирается над кем-то посмеяться, как те самые мальчишки, которые так долго дразнили старую Леони Бирар. — Пойдемте перекусим немного, — сказал он наконец учителю. Тот встал и последовал за ним словно во сне. Глава 2 Служанка из «Уютного уголка» В Пуатье поезд остановился у здания вокзала. Смеркалось. Вдруг по всей платформе, ярко осветив ее, вспыхнули станционные фонари. И лишь позже, когда поезд шел уже по равнине, наступила полная темнота и в окнах одиноких ферм, будто мерцающие звезды, замелькали приветливые огоньки. А потом, не доезжая нескольких километров до Ла-Рошели, в темное открытое окно вагона пахнуло ни с чем не сравнимой морской свежестью. Вдали на мгновение мигнул свет маяка. В их купе сидели еще двое — мужчина и женщина. Всю дорогу они читали, только изредка поднимая голову, чтобы перекинуться ленивыми, незначительными фразами. Если в начале их пути Жозеф Гастен иногда отвлекался, то в конце он уже не сводил усталых глаз с комиссара. Поезд загромыхал на стрелках. Перед окном потянулись низенькие домики. Наконец поезд выбрался из путаницы разбегавшихся путей и подкатил к перрону вокзала с его обычными надписями на дверях и толпой встречающих… Так было и на всех предыдущих станциях. Едва дверь вагона открылась, как в купе ворвался влажный морской воздух. Казалось, будто он вырывался прямо из черной дыры, где кончались рельсы и где можно было с трудом различить корабельные мачты и медленно покачивающиеся трубы. В темноте слышались крики чаек, воздух был пропитан запахами стоячей воды и дегтя… У вокзальных дверей неподвижно стояли три человека в форме. Лейтенант Даньелу оказался совсем еще молодым человеком с черными усиками и густыми бровями. Когда комиссар Мегрэ и его спутник подошли к ним ближе, лейтенант двинулся вперед и по-военному отдал Мегрэ честь: — Весьма польщен, господин комиссар. Мегрэ, заметив, что один из полицейских вытащил из кармана наручники, потихоньку шепнул лейтенанту: — Думается, что в этом нет необходимости. Лейтенант жестом дал понять своему подчиненному, что наручники не нужны. Кое-кто из пассажиров и встречающих обернулся в их сторону. Но таких оказалось мало. Люди с чемоданами в руках толпой шли к выходу, пересекая по диагонали зал ожидания. — Я, лейтенант, ни в коей мере не собираюсь вмешиваться в ваше расследование. Полагаю, вы меня правильно поняли. Я приехал сюда не как официальное лицо. — Я знаю. Мы уже говорили об этом со следователем. — Надеюсь, он не слишком огорчен? — Напротив, он рад, что вы хоть чем-то нам поможете. Но сейчас нам ничего не остается, как только арестовать его. Жозеф Гастен, стоявший поблизости, делал вид, что не слушает их, но невольно все слышал. — Во всяком случае, это в его интересах. В тюрьме он будет в большей безопасности, чем где-либо в другом месте. Вы же сами знаете, как воспринимают подобные события в деревнях и маленьких городишках. Атмосфера была несколько натянутой. Даже Мегрэ испытывал какую-то неловкость. — Вы уже обедали? — Да, в поезде. — А ночевать вы будете в Ла-Рошели? — Мне сказали, что в Сент-Андре есть гостиница. Лейтенант согласно кивнул и отдал какое-то распоряжение своим людям, которые уже подошли к учителю. А так как комиссару нечего было сказать последнему, то он только сочувственно посмотрел на него и сказал, как бы извиняясь: — Вы слышали. Надо пройти и через это. Я постараюсь вам помочь.