» Глава 1 «Скажите, пожалуйста, Мегрэ…» Этот обрывок фразы Мегрэ вспомнил значительно позднее, а в данный момент он не придал ему значения. Все было обычным и хорошо знакомым: обстановка, лица. Настолько обычным, что не обращаешь на них внимания. Вот уже много лет подряд Мегрэ имели обыкновение раз в месяц обедать в семье доктора Пардона, на улице Попенкур, недалеко от бульвара Ришар-Ленуар. И так же раз в месяц доктор с женой приходили обедать к комиссару. Это давало возможность двум дамам вступать в дружественное соревнование по части кулинарных изобретений. Как всегда, никто не торопился выйти из-за стола. Алиса, дочь Пардонов, ожидавшая ребенка, приехала к родителям на несколько дней погостить и сейчас всем своим видом как бы извинялась перед присутствующими за то, что выглядит такой неизящной. Стоял июнь. Весь день была невыносимая духота, и вечер предвещал грозу. Дамы по традиции, установившейся с первого же совместного обеда, подали кофе и удалились в другой конец гостиной, беседуя вполголоса и давая возможность мужчинам поговорить о своем. И все же одна незначительная деталь отличала этот вечер от других вечеров. В то время как Мегрэ набивал и зажигал свою трубку, Пардон на минуту исчез в своем кабинете и вернулся с коробкой сигар. — Я не предлагаю вам, Мегрэ… — Вы перешли на сигары? Он никогда не видел, чтобы доктор курил что-либо, кроме папирос. Бросив короткий взгляд на жену, Пардон пробормотал: — Она просила меня об этом. — Из-за статей о раке легких? — Да. Они произвели на нее сильное впечатление. — А вы в них верите? — Признаюсь, что вне дома…. Он плутовал. Дома он мирился с сигарой, которая не доставляла ему удовольствия, а вне дома курил папиросы. Потихоньку, тайком, как школьник. Доктор был небольшого роста, худощавый. Его темные волосы начали серебриться, и на лице появились следы нелегко прожитой жизни. Их совместные вечера редко заканчивались без тревожного и настойчивого вызова к больному, когда Пардон вынужден был извиняться и покидать своих друзей. — Скажите, пожалуйста, Мегрэ… — Он произнес эти слова нерешительно. — Мы с вами приблизительно одного возраста… — Мне пятьдесят два… Врачу это было известно, так как он лечил комиссара и заполнял на него карточку. — Через три года отставка, пенсия. В полиции в пятьдесят пять лет отправляют удить рыбку… Реплика прозвучала несколько меланхолично. Время от времени у окна, где они стояли, их окатывали волны свежего воздуха, и они замечали на небе вспышки молний. В доме напротив какой-то старик, облокотившись на подоконник, казалось, пристально разглядывал их. — Мне сорок девять… В нашем возрасте разница в три года не кажется существенной. Мегрэ не мог предположить, что детали этого ленивого разговора однажды вспомнятся ему. Он очень любил Пардона. Это был один из немногих людей, с которыми он охотно проводил вечера. Доктор продолжал свою мысль, с трудом подбирая слова: — Мне хотелось бы задать вам один вопрос… Его смущение было явным. Они, безусловно, были друзьями, и все же как-то не решались касаться некоторых тем. Например, никогда не говорили они о политике и о религии. — Приходилось ли вам за время вашей работы, — продолжал Пардон, — встречать преступника… Я хочу сказать… — Он все время мучился, выбирая слова, словно старался выразить свою мысль предельно точно. — Преступника, отвечающего за свои поступки, но который действовал бы, движимый просто жестокостью? — Словом, вы имеете в виду преступника в чистом виде? — Скажем так: законченного преступника… Мегрэ внимательно следил за сигарой, с которой Пардон обращался довольно неловко. Он не ответил на вопрос, который задал ему друг. — Если бы, на свою беду, я был судьей, — начал он неуверенно, — или присяжным в судебном процессе… Нет! Я уверен, что не смог бы взять на себя ответственность судить человека… — Каково бы ни было преступление? — Дело не в преступлении… Дело в человеке, который его совершил… Разговор двух мужчин на этом оборвался. К ним подошла мадам Мегрэ: — Выпьете немного арманьяка? Пардон бросил короткий взгляд на Мегрэ: — Нет… Спасибо… По крышам прокатился сильный удар грома, но дождя, которого все ждали уже несколько дней, так и не последовало. Прошло десять дней с тех пор, как Мегрэ обедали у Пардонов. Снова было жарко. Парижане разъезжались на каникулы. Комиссар в своем кабинете работал без пиджака, окно было раскрыто настежь. Вода в Сене отсвечивала тем серо-зеленым цветом, какой бывает у морской глади в безветренные дни. В то время, когда Мегрэ просматривал донесения своих помощников, Жозеф, старый судебный пристав, постучал в дверь тем особенным стуком, который все сразу узнавали. Он вошел, не дожидаясь приглашения, и положил письмо на стол комиссара. Увидев надпись в верхнем углу конверта: «Кабинет префекта полиции», Мегрэ нахмурил брови. Внутри была записка: «Дивизионного комиссара Мегрэ просят явиться 28 июня к 11 часам утра в кабинет господина префекта полиции». Кровь прилила к лицу, как во времена, когда его, школьника, вызывали к директору. Машинально он взглянул на календарь — 28 июня… Посмотрел на часы — половина одиннадцатого… Приглашение пришло не по почте, а через посыльного… В течение более тридцати лет его службы в уголовной полиции и десяти лет, когда он возглавлял криминальную бригаду, впервые его приглашали подобным образом. При нем сменилась добрая дюжина префектов, с которыми у него складывались более или менее приятные отношения. Некоторые оставались на этом посту так недолго, что он не успевал даже поговорить с ними. Иные звонили ему по телефону с просьбой зайти к ним в кабинет, и почти всегда речь шла о каком-нибудь поручении деликатного и малоприятного свойства: вызволить из беды сына или дочь какого-нибудь высокопоставленного лица. Мегрэ вышел из кабинета с озабоченным видом и на ходу бросил своим сотрудникам: — Если меня спросят, я у префекта. Люка и Жанвье подняли на него удивленные глаза. Они почувствовали в голосе своего начальника беспокойство и раздражение. Он спустился с огромной пыльной лестницы, прошел под аркой и дальше вдоль набережной Орфевр до бульвара Пале. Но прежде чем предстать перед такой важной персоной, следовало зайти на минутку в бар и опрокинуть стаканчик чего угодно — пива, белого вина, какого-нибудь аперитива… Часовые узнали Мегрэ. — Кабинет префекта. — У вас повестка? Еще бы! Сюда не пойдешь по собственному желанию! Его проводили в зал ожидания. — Будьте любезны подождать…