— У меня появился один срочный вопрос, — я присела напротив и крепко сжала кулаки от волнения. — И поняла, что любопытство сожрёт меня, если не спрошу. — Твой интерес к феолвартской некромагии мне льстит, — тихо рассмеялся магистр О’Райнен, щуря ярко–зеленые глаза. — Если все же надумаешь углубить знания по некромантии, обращайся. Я с удовольствием научу тебя тому, что знаю сам. — Если что — обязательно обращусь, — серьёзно отозвалась я, про себя подумав, что если кровь богини сработает, непременно воспользуюсь предложением. Часть феолвартской некромаги работала по другому принципу, чем наша, но была доступна только выходцам из этого материка. А я… Пусть и выбрала другой путь, но, что бы не говорила, некромантия — часть меня, важная и дорогая. Если я смогу хоть что–то… это будет счастьем для меня. — Так что за вопрос, Ясмира? — выдернул меня из мыслей насмешливый голос преподавателя. — Я… — собравшись с мыслями, протараторила: — Прошерстила книги про вампиров из феолвартской части библиотеки, и мне вдруг пришла в голову странная мысль… Скажите, а у вас случайно не находили способ сделать вампиром живого человека, без предварительного умерщвления? Да, вопрос личный. Очень личный. Тот, кто сломал меня пять лет назад, сделал это для того, чтобы создать вампира. Не убивая. И, казалось, он точно знал, что делает. Я должна понять, был ли это всего лишь эксперимент… Конечно, существовал шанс, что способ засекречен, и магистр О’Райнен ничего мне не скажет. Но я должна попытаться. — Такого способа не существует — и слава Искрударующему, — твёрдо ответил он. — Иначе с этими тварями справиться стало бы раз в сто сложнее, а вели бы они себя раз в двести наглее. Сама понимаешь, почему. — Я понимаю, — вздохнула я. — Это все, что ты хотела узнать, Ясмира? — слегка улыбнулся старший некромант. Я мельком глянула на карманные часы, осознала, что до встречи с Глорией ещё добрых сорок минут, и решила… чего времени зря пропадать. — А вы не могли бы мне рассказать, почему некоторые разделы феолвартской некромагии никак не влияют на критический уровень? — выдохнула я ещё один волновавший меня вопрос. — О, это основано на том, что все мы, хотим того или нет, носим часть истинной силы тёмной богини, — немедленно оживился он. — Об этом есть красивая легенда, основанная на некрасивых фактах. Пожалуй, расскажу тебе обе версии… Я опёрлась локтями на стол, приготовившись слушать и впитывать знания. На встречу с Глорией я шла медленно, пытаясь разложить по полочкам в голове новые знания. Чем больше я сталкивалась с феолвартской некромантией, тем больше она мне нравилась. Наша классическая некромагия все же была более агрессивной и в ней… меньше искусства, что ли? Магистр О`Райнен обмолвился, что мой наставник последние годы тоже предпочитает именно феолвартский раздел. Причём давалась она ему очень просто и на уровне сильнейших магов Феолварта. Хотя мать Ника Кайндорфа была оттуда, все равно не было понятно, почему так? У тех, кто не родился на материке проклятой богини, с каждым поколением способности падали, а шестое уже не имело доступа. Мне очень хотелось спросить, почему мой наставник способен заткнуть за пояс феолвартских некромантов, но я не стала его задавать. Подозреваю, что это связано с тёмной богиней. Невозможно убить божество и остаться неизмененным. В который раз задумалась над тем, с какими легендарными личностями общаюсь каждый день… Это здесь, в Ульгрейме, не ощущалась эта аура народных героев. И пусть я почти не выходила за стены университета, но слухи и новости разносились достаточно быстро. Пускай уже прошло несколько лет, но и сейчас Ник и Глория Кайндорф вдвоём имеют в народе едва ли не больше веса, чем весь Совет Содружества вместе взятый. Их подвиги на Феолварте обросли таким количеством домыслов, что узнать правду можно лишь из официальной хроники, запечатлённой со слов самих участников тех событий. И удивительна даже не эта всеобщая любовь: в конце концов, простому люду всегда нужен был какой–нибудь герой. А то, что сами супруги свою славу попросту игнорировали, упорно придерживаясь обычной линии поведения. Было только два исключения, о которых тоже известно всем: после нападения группы фанатиков, уверенных, что Глория на самом деле тёмная богиня под иллюзией, та больше не выходит никуда одна, а Ник, чуть не отравившийся подсунутым приворотным зельем, не пьёт непроверенные напитки. Я остановилась напротив двери в любимую мастерскую старшекурсницы и тяжело вздохнула. Только сейчас закралась мысль, что у неприязни моих однокурсников была ещё одна причина. Глория Кайндорф, подобно её не менее легендарной бабушке Авриэле Калвирфай, была одним из флагманов техномагического мира Содружества. Одной из тех, кто помогал меняться и техномагии, и отношению к ней. Заставлял считаться с теми, кого ещё каких–то десять лет назад называли ремесленниками, а не магами. Подружиться с ней было мечтой, пожалуй, любого студента из нашего факультета. Вот только Глория хоть и была со всеми предельно вежлива и охотно откликалась на просьбы о помощи, но сокращать дистанцию не позволяла. И тут появляюсь я. И моментально попадаю в разряд не то младшей подруги, не то сестрёнки, не приложив к этому никаких усилий, исключительно благодаря родству с Марком. Пожалуй, я могла понять, почему меня так невзлюбили. Правда, не сказать, что бы мне по–прежнему не было плевать на это. — Привет, — весело помахала мне Глория, когда я вошла в мастерскую. — Что нового рассказал Майки? — Что вампира нельзя создать из живого человека, — устало вздохнула я, подходя к рабочему столу, заваленному листами бумаги и письменными принадлежностями. — А ты думала, что можно? — снисходительно улыбнулась она, поправляя съехавшие на лоб техномагические очки. — Проверить стоило, — пожала плечами и перешла к делу: — Из того, что я выяснила, вампира можно определить по некрофону, у них он немного отличен от некромантского. У живых магов — ярко–зелёный, у мёртвых — мутноват. — Майки сказал? — склонила голову старшекурсница. — Да. — В таком случае, тебе сразу задание. Возьмёшь все мутные оттенки зеленого и покажешь ему. Пусть укажет, какой именно тон нужен, потому что из нас так часто с вампирами никто не сталкивался. — Хорошо. А у тебя что? — У меня немного сложнее, — нахмурилась она. — Исключительно потому, кардан им всем в форсунку, что проверить не на ком. Я заинтересованно приподняла брови. — Я отталкивалась от того, что вампиры — нежить, а значит, их должен засекать банальный тепловизор, который ещё на первом курсе разработала моя подруга Алина, — Глория уселась на стол и, заложив ногу на ногу, принялась покачивать ступнёй в тяжёлом высоком ботинке. — О, тогда это ещё проще, чем с некрофоном, — оживилась я и тут же задумчиво нахмурилась. — Впрочем… А зачем тогда этот прибор вообще? Вооружиться тепловизором и все дела. — Если бы все было так просто, — иронично усмехнулась рыжая техномагичка. — Ты знакома Леонеллой Мейери? Я опять нахмурилась, пытаясь понять, откуда мне известно это имя. А потом хлопнула себя по лбу: — Точно! Это же прорицательница с Феолварта, которая три года назад пришла в Ульгрейм и заявила, что остаётся? — Все прорицатели эксцентричны, потому что видят больше, чем мы, — развела руками она. — А знаешь, чем ещё она известна? Отрицательно помотала головой. — Леонелла из тех прорицательниц, которых тёмная богиня постоянно держала рядом с собой, чтобы усиливать собственные способности. И из–за этого она, пожалуй, единственный человек на Ойре, который имел плотный постоянный контакт с вампирами. — Представляю, как ей было не по себе, — пробормотала я, зябко поведя плечами. — Мало того, что ты живой аккумулятор для тёмной богини, так ещё и самая страшная нежить непрерывно поблизости… — Хен говорит, что человеческая психика очень гибкая и быстро адаптируется, — отозвалась Глория. — Но речь не об этом… Я поговорила с Леонеллой и выпытала у неё все, что она знает об этих тварях. Выводы неутешительные: они умеют маскироваться, причём на высшем уровне. — То есть как? — медленно спросила я, ощущая, что ответ мне не понравится. — Я сама видела, что вампиры умеют скрывать красный цвет глаз. Но при этом, оказалось, они настолько хорошо владеют своим организмом, что способны воспроизвести прекрасную имитацию жизни. Даже кожа будет тёплой. Да, после такого им приходится несколько суток провести в оцепенении, чтобы восстановиться, но все же. — Но… — я подняла на неё ошарашенный взгляд. — Это значит, что такая тварь может быть где угодно и кем угодно. И, возможно, даже сейчас, в Ульгрейме… — О, нет, только не в Ульгрейме, — покачала головой старшекурсница. — Одна из особенностей нежити: они чуют друг друга. Если бы вампир забрёл на территорию университета, Улли и профессор Айлар немедленно поставили бы всех на уши. — Хоть это радует, — выдохнула я, не скрывая своего облегчения, и, подтянув табурет, обессилено опустилась на него. — Тогда получается, что самый оптимальный способ поиска вампира — создать зомби, и пусть ищет, — неловко пошутила. — А потом бегать за зомби по всему городу, пытаясь упокоить, — ухмыльнулась она. — Впрочем… — она задумчиво покрутила кожаный браслет на запястье. — Ты подала мне идею… Знаешь, что такое матричный слепок? — Эм… — растерялась я. — Нет. А что это? — О, тогда сейчас будет весело! — рассмеялась Глория. — Техномаг рассказывает некроманту об одной интересной некромагической придумке. Я не стала уточнять, что сейчас в первую очередь техномаг, а некромантию учу только базовый курс и исключительно теоретическую часть. Лишь тяжело вздохнула и принялась слушать. — Матричный слепок, Ясмира, — это искусственно созданный дух, — обстоятельно пояснила она. — Он, как правило, конструируется некромантом с помощью либо своих воспоминаний, либо — того, кто заказывает такой слепок. Так как при создании эти воспоминания стираются из личности, такие духи никогда не бывают полноценными — слишком многое пришлось бы отдать. И служат они для конкретных ограниченных целей. Например, твой наставник, Волтер Оревдайр, когда–то попросил Ника создать такой матричный слепок для установки пароля на один из своих приборов. — Хм, а это вариант, — мысленно повертела эту идею. — Сделать прибор двойного назначения: чтобы он по некрофону мог определить, был на месте преступления вампир или некромант, а заодно, что бы мог вычислить эту тварь в толпе… Но где же столько матричных слепков взять? Я так понимаю, часового промежутка воспоминаний вряд ли хватит для подобного. — Чем больше воспоминаний — тем этот дух будет разумнее и полезнее, так что ты права, — согласилась старшекурсница. — Но есть люди, которые и хотели бы забыть определённый период… Волтер отдал матричному слепку первые четырнадцать лет своей жизни. А ты… — она на миг запнулась. — Ты не хотела бы отдать свои плохие воспоминания? И пусть прозвучало это очень соблазнительно, но я решительно ответила: — Нет. И спасибо ей, что лишь поджала губы, но расспрашивать не стала. Уж лучше жить с медленно разрушающейся психикой, чем забыть об опасности и почти сразу после этого попасть прямо в загребущие руки. — В любом случае, я думаю, что такие люди найдутся, — вернулась к теме Глория. — Да, вряд ли подобных приборов получится много, но массовое производство и не требуется. Только нужно будет хорошо поработать над прототипами, потому что матричный слепок — не та деталь, которую так легко заменить. — Для начала нужен чертёж, — решительно сказала я. — Давай сделаем так… Я пока займусь частью с некрофоном, она, по идее, более лёгкая. А когда закончу, мы вместе поработаем над частью с матричным слепком. Я как раз хотя бы изучу все, что можно, — вздохнула тяжело. — А то и правда странно, что я, будучи некромантом, хоть и теоретиком, ничего об этом не знаю. — Тогда встретимся здесь же в понедельник и покажем наработки? — предложила она. — Звучит замечательно, — слегка улыбнулась я. * * * Утром я проснулась со странным ощущением грядущих неприятностей. конечно же, я связала это с Хенримом, а потому в лабораторию на сдачу крови входила с опаской. Но тот был настолько поглощён исследованиями, что едва сказал мне несколько слов, кроме приветствия. Впрочем, это меня не расслабило, а вовсе наоборот. Но пары закончились и даже встреча с магистром О'Райненом прошла, и ничего не произошло. Так что я уже предвкушала ещё один прекрасный сон на кушетке в лазарете, как прямо у фонтана в центральном зале Ульгрейма была перехвачена старостой нашего курса. — А, Ясмира, хорошо, что я тебя встретил! — радостно воскликнул высокий широкоплечий парень с забавно завивающимися бледно–русыми волосами. — Ты–то мне и нужна. Ален, пожалуй, был единственным моим однокурсником, который доброжелательно ко мне относился. Близко мы, конечно же, не общались, но и то, что было, значительно отличалось от моего привычного взаимодействия с остальными техномагами. — Что–то случилось? — вопросительно посмотрела на него. — Понятия не имею, — искренне отозвался он. — Но декан Ровентир приказала собрать весь курс в главном лекционном зале. Надеюсь, никто не облажался и мы не станем свидетелями позорного исключения, — проворчал вполголоса. — Весь курс… — задумчиво повторила я, пытаясь понять, что чувствую по этому поводу. И интуиция подсказывала мне: вот они, те неприятности, которые я ждала весь день. А учитывая, что мой дар техномагии пусть и не был настолько сильным, как некромантский, но совсем слабым тоже не являлся… Интуиция техномага — слишком серьёзная штука, чтобы от неё просто отмахнуться. Так что я поспешила за старостой, мысленно пытаясь приготовиться к любому повороту.