— Ну… — соседка облизала пересохшие губы. — Примерно от двух до пяти лет, в зависимости от скорости. Я прикрыла глаза, пытаясь осмыслить эти цифры. А потом глухо спросила: — Ты сможешь понаблюдать за мной несколько дней, чтобы определить, растёт ли оно, и как быстро? — Сделаю все, что смогу. Но, пойми, мне может не хватить квалификации… Я ведь ещё даже не начинала этому учиться… — Ты хотя бы можешь это увидеть, — я скривила губы и умоляюще посмотрела на соседку. — Пожалуйста, Мия… Я доверяю только тебе. — Повторюсь, я сделаю, что смогу, — вздохнула она и торопливо меня обняла. — Но пообещай… Если оно растёт… Ты примешь помощь специалиста. — Я не могу, — от отчаяния на глаза навернулись слезы. А после этого я самым позорным образом сбежала, отговорившись скорой встречей с преподавателем. В принципе, ни словом не соврала, но на душе было погано. Пообещав себе тщательно подумать об этом всем позже, я привычно отгородилась от панических мыслей и в библиотеку вошла уже собранной и готовой к pаботе. Магистр О’Райнен нашёлся за дальним столиком, читающим какую–то книгу в тёмном переплёте. Я осторожно присела напротив и негромко кашлянула, привлекая внимание. — О, Ясмира, — улыбнулся он, отложив толстый томик. — Так что ты хотела узнать? — Все, что вы можете мне рассказать, — решительно произнесла я, доставая тетрадь и самопишущее перо, чтобы все тщательно законспектировать. — Тогда одной встречей мы не ограничимся, — тихо рассмеялся мужчина. — Можем и завтра встретиться, — не задумываясь, выпалила я и, смутившись собственному порыву, промямлила: — Ну, если вы не сильно заняты… — На этой неделе я совершенно свободен, так что, почему бы и нет? — он откинулся на спинку кресла и посмотрел на меня с явной насмешкой. Кажется, я его забавляю…. Повела плечами и торопливо направила разговор в нужное мне русло: — Я читала, что на Феолварте поднятие вампира считается делом не очень приличным, но прямого запрета нет. Почему так? — Прямого запрета нет, потому что вампиры разумны и в принципе, с ними можно договориться, — спокойно проговорил он. — Да ладно?! — не сдержавшись, выпалила я. — Каким образом с ними можно договориться?! — Они уязвимы, — склонил голову О’Райнен. — А любому разумному созданию хочется жить. Даже если фактически оно уже мертво. Что до неприличным… Знаешь, кто впервые поднял вампира? Молча развела руками, все ещё не способная переварить в одном предложении «вампир» и «договориться». — Одна из древних королев Феолварта подняла горячо любимого супруга, — многозначительно посмотрел он на меня. — И? — не очень–то поняла, на что мне намекают. Королеву понять можно. Когда любишь и теряешь, ещё не на такое пойдёшь, если есть возможность вернуть. — Согласно легендам, королева была убита горем из–за того, что став нежитью, любимый муж потерял все человеческие качества и чувства, в том числе любовь к ней. А потому с горя покончила с собой, после чего супруг рассыпался прахом. Упор на «согласно легендам» я уловила, потому не могла не спросить: — А на самом деле? — На самом деле… — хмыкнул мужчина и сцепил пальцы в замок. — Вампиры и правда не сохраняют в своём посмертии ни человеческих качеств, ни прижизненных привязанностей и чувств. Все, что они делают, идёт от разума, причём этот разум не отягощён ни нормами морали, ни какими–либо внутренними запретами. Так что бедная королева вместо любящего супруга получила бессмертного тирана, который запер её в подвале и насиловал. — Какая мерзость, — передёрнуло меня. Даже представлять не хочу себе секс… с мертвецом. Да ещё и такой… — Не то слово, — согласно кивнул преподаватель. — О фатальной связи вампира с поднявшим некромантом тогда, конечно же, не знали. А потом королева, не выдержав, покончила с собой. И её супруг тут же рассыпался прахом. Так и выяснили слабое место этой сильной нежити. С тех пор ещё не раз были попытки поднять близких, и всегда это заканчивалось плохо. Потому подобное и считается неприличным. — Я–я–ясно, — пробормотала я. В голове вертелся вопрос: как же вампиры могут заниматься сексом, если у них… кровь не циркулирует? Но я постеснялась его задавать, потому спросила совсем другое: — А почему на Феолварте нет такого жёсткого запрета, как у нас, на Ойре (6)? — Потому что Феолварт — некромантский дом. Это здесь мы составляем примерно десять процентов от общего числа магов, а там — каждый маг является некромантом. И самые сильные некроманты Ойры, исключая Ника, в подмётки не годятся лучшим некромантам Феолварта. А вампиры пусть и сильны, но не бессмертны. Потому там им просто никто не даст разгуляться. Здесь, да, появление вампира опасно, потому что если тому захочется, например, подмять под себя городок, чтобы почувствовать власть, остановить его можно будет только ценой большого количества жертв. — Логично, — вздохнула я и перешла к следующему вопросу: — А как на Феолварте определяют вампиров? — О, очень просто и крайне сложно одновременно: по цветовому спектру некрофона. У некромантов он чётко зеленого цвета, тогда как у вампиров он мутноват. С первого взгляда и не определишь, потому нужно хорошо присматриваться. — Ага, спасибо, — я отметила это в конспекте. — А ещё… В целом разговор получился весьма продуктивным. Я узнала многое о Феолварте, местных некромантах, вампирах и нежити. Майкл охотно рассказывал о своих стычках с этими тварями, делился, как можно распознать замаскированного вампира, перемежал все это байками из жизни на родном материке. Так что когда я покинула библиотеку, голова у меня буквально пухла от знаний. Зато ни единого места для панических мыслей о собственной судьбе. Я была настолько поглощена новыми знаниями, что о просьбе Глории зайти к ней в мастерские вспомнила, только переступив порог Скворечника. И, досадливо хлопнув себя по лбу раскрытой ладонью, поспешила обратно. Открыв двери в ту мастерскую, в которой предпочитала работать старшекурсница, я нерешительно замерла: над столом в задумчивом молчании склонилась не только моя коллега, но и её супруг. Сразу почему–то вспомнилось, как я сегодня невольно выдала себя полуэльфу… И меня пронзило неуютное чувство. Ник и Хенрим — друзья, вполне возможно, что мой наставник уже в курсе. — Ясмира, ты очень вовремя, — подняв голову, улыбнулся магистр Кайндорф и поманил меня пальцем. — Иди, нам как раз не хватает техномага с некромантским даром. А то нашла коса на камень. Я, все ещё оставаясь насторожённой, подошла к столу и тоже склонилась над разложенной схемой. Намётанный взгляд сразу вычленил в ней ключевые центры и связи, которые лучше всяких слов сообщили мне, что прибор по этой схеме будет предназначен для некромантских целей. Большее вот так, без вникания в детали, сказать было сложно. — Ты уже прототип собираешься делать? — удивлённо спросила я. — А? — недоуменно посмотрела на меня Глория, а потом, рассмеявшись, махнула рукой. — Святые шестерёнки, конечно же нет! По тому прибору ещё предварительной работы столько… Будет хорошо, если мы недели через две приступим к черчению первого эскиза. И чертить его мы будем вместе, так что настраивайся, — шутливо погрозила мне пальцем. Я едва заметно улыбнулась, заработав удивлённый взгляд Ника: — С ума сойти, ты умеешь улыбаться? — Был бы повод, — пожала плечами и опять сосредоточилась на старшекурснице: — Что от меня требуется? — Скажи, Ясмира, — вместо неё ответил супруг, — как думаешь… получится ли у такого прибора копировать естественный фон некроманта и сохранять на специальном устройстве? Осознав всю масштабность задумки, я цокнула языком и вгляделась в схему уже пристально. Теперь, когда её назначение было известно, я рассматривала каждую деталь внимательнее, соотнося с предполагаемой задачей. — На этом этапе сложно сказать, — наконец вынесла я вердикт. — Учитывая сложность схемы и разнородность связей, возможно, придётся сделать до десяти прототипов с последующими коррективами. Магистр Кайндорф, видимо, не это хотел от меня услышать, потому что глухо застонал и уронил голову на сложенные на столе руки: — И ты туда же! — Куда — туда же? — спокойно уточнила я и едва сдержала улыбку, поймав себя на том, что вот такой неформальный наставник кажется мне весьма забавным. — Просто я ему сказала то же самое, — невозмутимо проговорила Глория. — Но загвоздка в том, что это заказ факультета некромантии, а детали для такого прибора стоят, как дирижабль. Декан Рэндервил скорее удавится, чем выделит на экспериментальную фазу такие деньги. Но Ники, — она насмешливо посмотрела на мрачного мужа, — уже закусил удила. Я лишь развела руками: — Может повезти, конечно, но это вряд ли. Не мне вам рассказывать, вы работу техномага наблюдаете ежедневно. — Именно, — кивнула его жена. — Так что, Ники, либо тряси декана до последнего, либо заказывай детали из своего кармана. По его лицу было видно, что ни один, ни второй вариант его не устраивает. Но выбирать надо было, так что он медленно произнёс: — Значит, нужно настроиться на долгий разговор с магистром Рэндервилом… А, Хен! — оживился наставник, посмотрев куда–то за мою спину. — Не хочешь помочь мне довести декана некромантов? Я замерла, досадливо подумав, что, похоже, теперь мне нужно будет постараться, чтобы не столкнуться с полуэльфом в Ульгрейме. — Ты что, решил вспомнить бурную юность под личиной Форендая Гертвиша? — хохотнул мозгоправ, подходя к столу. — О, что тут у нас? — склонился над схемой. — Глория, ты очередной некромантский прибор мастеришь? — У меня иногда складывается впечатление, что я последние несколько лет только их и мастерю, — проворчала старшекурсница. — И что с этой схемой не так, что потребовалось собрать на совещание троих человек? — он искоса посмотрел в мою сторону. Рыжая техномагичка коротко обрисовала дилемму супруга, после чего полуэльф понимающе кивнул и небрежно произнёс: — В чем проблема? Завтра в Орвис приезжает дядя. Покажи схему ему. Его вердикт уж точно станет решающим. — Кардан мне в форсунку, гранд–техник приезжает?! — восторженно выдохнула Глория. — Неужели наконец–то он выполз из своих мастерских? Я думала, раньше весны его и ждать не стоит. — У него опять какие–то дела с Ульгреймом, я не вникал, — пожал плечами Хенрим и засунул руки в карманы свободных брюк. — Очередной спецкурс для техномагов читать будет, наверное, — задумчиво пробормотал наставник, явно частично пребывая в собственных мыслях.