А почему бы не помедитировать? Все равно на этой неделе у меня три обязательные медитации. Какая разница сяду я после пар или вместо одной из них? К тому же после вчерашнего стресса и срыва просто необходимо прочистить голову и вернуть полную трезвость уму. Хотя бы потому, что никогда не знаешь, за каким поворотом тебе встретится один слишком увлекающийся полуэльф. Очень не хотелось бы позволить ему добраться до мягкого нутра и вывернуть наружу все настоящие эмоции. Так что я развернулась и направилась налево, в корпус стихийников и некромантов, в дебрях которого располагалась кафедра боевого применения магии. Комендант кафедры, внимательно просмотрев расписание, выдал мне ключ от небольшой светлой комнатки, которую я ещё на первом курсе определила, как свою. В ней мне было как–то особенно уютно медитировать, и я приходила в равновесие гораздо быстрее. Войдя, я плотно прикрыла двери. Запираться было строго запрещено, а жаль, я бы с удовольствием отгородилась от всего мира окончательно. Торопливо бросив сумку в углу маленького помещения, полностью устланного мягкими матами, я разулась и, осторожно ступая по пружинящей поверхности, прошла на середину комнаты. Потопталась немного, выбирая место, где осеннее солнце, заглядывающее в большое, на всю стену, окно, не слепило глаза. Затем села и, приняв нужную позу, смежила веки, расслабляясь. И задышала, следуя привычной дыхательной гимнастике. Проверенный способ сработал и на этот раз, постепенно из меня вымывалась напряжённость и ощущение безнадёжности собственной жизни. Ещё немного и я смогу… Ощущение тёплого касания к расслабленной кисти руки заставило все обретённое равновесие треснуть, подобно стеклу, и осыпаться мелкими осколками. Я вздрогнула и открыла глаза. Чтобы тут же перехватило дыхание от насмешливых синих глаз напротив. — Для некpоманта, пусть и не практикующего, ты слишком отключаешься от действительности, Яся, — с улыбкой произнёс мой худший кошмар последних суток. У себя в голове я кричала, материлась и жаждала оттолкнуть настырного полуэльфа, которому мало было вчера меня достать. Как он вообще меня нашёл?! Но я не имела права показать настоящие эмоции. Потому все эти нервозность и злость никак не проявились ни на лице, ни в голосе, когда я бесстрастно произнесла: — Вы прервали мою медитацию, господин Керриви. — Не похоже, чтобы она тебе помогала, — тонкий палец опять упёрся прямо в центр моего лба. — Здесь все по–прежнему очень плохо. — Вас это не касается, — я старалась говорить размеренно и холодно. — Будьте добры, покиньте зал, мне нужно завершить обязательную медитацию. — Ты так боишься меня или вообще всех мозгоправов? — был мне неожиданный вопрос. Я, не удержав маску, всего на миг показала растерянность и прикусила губу, но ему этого хватило. — Значит, всех. Заня–я–ятно, — протянул полуэльф, рассматривая меня до того пронзительно, что я поёжилась. — Почему бы вам просто не оставить меня в покое? — с безнадёжностью спросила я, заранее предполагая что это было зря. — Тебе нужна помощь, — само собой разумеющимся тоном пояснили мне. — И очень нужна. Область тьмы растёт, — подушечка указательного пальца мазнула по моему лбу. — Незаметно и медленно, но растёт. Сегодня она немного больше, чем вчера, чуть–чуть, но можно увидеть, если иметь представление, куда смотреть. Я не знаю видел ли кто ещё и говорили ли тебе… Но такими темпами в течение трёх лет она заполнит все пространство и ты сойдёшь с ума. Меня словно пыльным мешком из–за угла оглушили. Я смотрела на спокойного мозгоправа и отказывалась верить. Но одновременно с этим понимала: он прав. То, что я пережила, от чего бежала… Не ушло, не закончилось, а лишь затаилось. И однажды поднимет уродливую голову, чтобы подчинить себе. На радость тому ублюдку, из–за которого я вынуждена так страдать! — Не мне тебе говорить, что безумный некромант с таким высоким потенциалом — не самая полезная для здоровья окружающих штука, — Хенрим замолчал, ожидая моей реакции. Я же опустила голову и молилась, чтобы он ушёл. Мне нужно было переварить новость и тщательно обдумать все. В висках кольнуло от едкой мысли, что если бы я позволила хоть одному мозгоправу приблизиться, давно бы уже знала об опасности. Хотя, что бы это поменяло? И так, и эдак в финале меня ждёт лишь плохой конец. Просто теперь я знаю это точно. — Тебя гложет вина, — вдруг сказал он тихо. — Прекратите меня сканировать, — обожгла я его ненавидящим взглядом. — И не думал, — качнул головой мужчина. — Поверь, и без этого заметно. Вчера, в библиотеке… Я видел, как ты держишь стену между собой и Глорией. Слушаешь, слушаешься, ценишь, гордишься общением, но держишь вытянутые руки, не позволяя приблизиться. Словно дружба с тобой запятнает её. Болезненная правда ударила будто наотмашь. Все так и было, но… Я не собиралась этого признавать. — Вы сказали, что у меня эталонный некромантский характер, — стиснув кулаки, произнесла я. — Странно, что вы при этом упустили то, что девушки–некроманты далеко не так общительны, как мужчины, и их личный круг всегда довольно–таки узкий. И из моей сдержанности сделали странный вывод, не учитывая, что я просто не желаю набиваться в друзья… — Вот! — перебил он меня и, подавшись вперёд, прищурился: — Ты сама все подтвердила. Другой человек на твоём месте сказал что–то вроде: «Не дружит с каждым встречным» или как–то так. Но ты сказала: «Не желаю набиваться в друзья», — закончил многозначительно. Я прикрыла глаза, признавая поражение. Нашла с кем играть. Хенрим — мозгоправ. Каждая моя фраза для него имеет сотни оттенков и передаёт моих внутренних демонов лучше любой откровенности. — Я не знаю, за что ты себя разрушаешь, — опять заговорил он, не дождавшись от меня ответа. — Но, повторюсь, долго ты так не протянешь. Я могу помочь. И я хочу тебе помочь. Просто позволь мне. Но я продолжала молчать с закрытыми глазами. В голове была гулкая пустота. Силы покинули меня, навалилась бесконечная усталость. Кто бы знал, насколько мне надоело… Может, смерть и правда была бы лучшим выходом… Определённо была бы. Но я все ещё хотела жить. И пока я жива… не сдамся. Ни за что. — Если ты так боишься, что твою тайну узнают, — опять предпринял попытку меня расшевелить, — я дам тебе любую клятву, что никто не узнает… — Узнает, — выдохнула я, и, испугавшись собственных слов, распахнула глаза. — Что? — нахмурился Хенрим. — Почему ты… Все, с меня достаточно. Я потянулась вперёд, закрывая ладонью его рот, не позволяя больше произнести ни слова. И, глядя прямо в чуждые человеку глаза, тихо сказала, впервые отбросив все формальности: — Как только ты узнаешь, расскажешь сразу же. Любой расскажет. Потому… Умоляю. Оставь меня в покое. Раз уж мне осталось так мало, пусть эти три года пройдут спокойно. И, торопливо поднявшись, склонила голову в уважительном поклоне и перешла на формальную речь: — Всего доброго, господин Керриви. Искренне надеюсь, что вы учтёте моё пожелание. А после торопливо вышла из зала, ощущая, как у меня подрагивают пальцы. И как спину сверлят тяжёлым взглядом. ГЛАВА 3 Я сама не поняла, как ноги принесли меня в крыло целителей. Просто замерла посреди коридора, рассматривая вазоны в больших кадках и зеленые занавески на огромных окнах. А потом подумала… что моё подсознание умнее меня. И решительно отправилась смотреть, где у второго курса целителей сейчас пара. В расписании значилась лекция по Базовой теории мозгоправства, и я невесело посмеялась над этой иронией. Надо было столько бегать, чтобы теперь это встречало меня на каждом углу? До конца пары оставалось ещё пятнадцать минут, так что я прислонилась к стенке между окнами прямо напротив двери лекционного зала и принялась ждать. Безрадостные и панические мысли пытались заполонить мою голову, но к такому я была привычна. И мысленно начала перебирать все, что вчера узнала о феолвартских вампирах. На самом деле, выяснилось много интересного, но при этом появилось несколько новых вопросов. Я мысленно перебирала их, намереваясь задать Майклу О’Райнену во время сегодняшней встречи, и этим успешно отгоняла воспоминания о словах Хенрима. Думать о том, что несмотpя на всю мою борьбу, жить мне осталось всего–ничего… Нет, не буду. Я так увлеклась, что пропустила окончание пары. И первое время непонимающе смотрела на целителей, покидающих аудиторию. Те, кстати, сверлили меня любопытными взглядами, но не подходили. Впрочем, ничего удивительного… В Ульгрейме я была кем–то вроде местной диковинки, так что меня знали, кажется, все. Не могу сказать, что мне доставляло удовольствие такое пристальное внимание. — Яся! — радостно воскликнула Мия и подошла ко мне. — Ты что здесь делаешь? Ключ забыла? — Нет, — слабо улыбнулась я соседке. — У меня к тебе вопрос. Можем отойти? — Да, конечно, — растерянно пробормотала она. Мы отошли ближе к тупику и Мия нетерпеливо спросила: — Что случилось? — Ты говорила, что у тебя есть способности к мозгоправству… — Да, но если ты решила всё–таки обратиться за помощью, то я не смогу тебе помочь, — покачала головой она. — Мозг в целом и разум в частности — слишком тонкие сферы, мне предстоит… — Нет, нет, — взмахом руки остановила её. — Мне только нужно… Скажи, ты видишь тёмное пятно в моей голове? — Конечно, — уверенный голос. — И… почему ты мне не сказала?! — неожиданно для себя самой возмутилась я. На меня посмотрели, словно на маленького ребёнка. — Яся, радость моя, — устало вздохнула соседка. — Не надо быть мозгоправом, чтобы знать, что оно у тебя есть. Твоё поведение выдаёт с головой наличие проблемы. К тому же такие тёмные пятна — не редкость, особенно у некромантов. А я не настолько хорошо в этом разбираюсь, чтобы сказать, насколько это опасно. В конце концов, некоторые проживают с такими пятнами… — Мия, — я схватила её за плечи и, наклонившись, заглянула в глаза, — посмотри ещё раз. Внимательно. И скажи мне… Если принять, что оно растёт, понемногу, но постоянно… Сколько? Она вздрогнула и, побледнев, упавшим голосом спросила: — А оно растёт? — Я не знаю, — к моему неудовольствию, прозвучало это очень жалко. — Не уверена, что могу ему верить. — Хенриму Керриви? — прозорливо уточнила Мия. Я опустила взгляд, безмолвно признавая вывод верным. — Искрударующий, Яся… — выдохнула она и, подавшись вперёд, порывисто меня обняла. — Мия… Сколько? — отстранилась я. — Я… Не знаю, — как–то беспомощно развела она руками. — Я ведь… только теорию начала… — Мия, пожалуйста.