Влад испытывал безграничную благодарность к Вите. Присутствие такого человека приносило в серые дни краски, пусть иногда и весьма тусклые. Вита не получала в ответ и десятой доли всего того, что она сделала и продолжает делать для него до сих пор, не осознано закладывая в нем чувство долга, а то и вовсе – зависимость от своего вида и голоса. Что по идее должно было вызвать тревогу, но этого не происходило. К счастью, у Влада нашлись и другие дела, благодаря которым он мог позабыть о насущных проблемах. Работа дала ему такую возможность. Редактура занимала немного времени, но благодаря новой открывшейся рубрике в журнале, связанной с кино-рецензиями, у него появилась возможность побыть в шкуре автора. Несколько раз в неделю он ходил в кинотеатр на премьеры, чтобы потом написать о них короткие отзывы. Загвоздка была в том, что Влад должен был посещать строго-определенные сеансы, которые, по мнению главного редактора, должны заинтересовать основную аудиторию журнала – женщин от двадцати-трех до сорока пяти лет. А это подразумевало, по большой части, мелодрамы: как зарубежные, так и отечественные. Это было что-то вроде мужского взгляда на женские фильмы. И помимо всего, немаловажным и особо приятным фактом являлось то, что он редко наслаждался просмотром в одиночку. Пару раз с ним ходила Лиза (по его приглашению), многократно – Вита (сама вызывалась). И пускай от большинства картин веяло надуманным романтизмом, от предсказуемости которого клонило в сон, хорошая компания сглаживала общие впечатления. Если Лиза прямо впивалась в экран глазами и местами всхлипывала от очередной клишированной сцены, то вот Вита порою прикладывалась ладонью к лицу и не сдерживалась от смеха там, где, по идее, зритель должен от напряжения вжаться всем телом в кресло. Как и предполагалось, Владу в своих рецензиях пришлось смягчать формулировки на потенциально привлекающие и побуждающие брать своего партнера за руку и тащить в ближайший кинотеатр: вместо «скучный» – «неторопливо-развивающийся», вместо «глупый» – «нетипичный», вместо «кто вообще мог такое придумать? Где мотивация? Где последствия?» – «особый взгляд создателей», вместо «не стоит вашего внимания» – «кинолента придется по вкусу тем, кто желает после тяжелой трудовой недели отдохнуть под ненавязчивый сюжет и приятный, сопровождающий кадры саундтрек». На удивление, совесть Влада молчала: местами он довольно ловко привирал, и на то есть причина – прокатчики в рамках рекламной кампании не упускали случая заказать «правильное» мнение об их фильме. А раз их удовлетворяли статьи Влада, значит, что и плата за них существенно возрастала. Что до него: он был рад писать самостоятельно, а не только исправлять орфографические ошибки. Кроме того, его отношения к коллегам, которых считал лицемерами, изменилось: пока их тексты откровенно не вредят здоровью людей – какая разница? Каждый зарабатывает, как может. Вита, благодаря своему расписанию, много времени проводила с другом. Скуку она терпеть не могла. Пока Кира на работе, а в клубе обычно до вечера делать нечего, у нее было не так много вариантов как провести день: либо изображать ленивца и пролежать в постели в обнимку с ноутбуком, либо встретиться с Владом в торговом центре, где находился кинотеатр. Помимо кино, они посещали и другие места (те же кафе) или же попросту гуляли по городу, общаясь обо всем и ни о чем, привнося в очередные сутки смысл и ощущение, что прожил день не зря. – …ты меня слушаешь? Или опять в облаках застрял? Он встрепенулся. Вита все это время рассказывала про какие-то недавно вышедшие модели микшерных пультов. В кафе, где они сидели и обедали, на столике не осталось ничего, кроме пары чашек с кофе. – А, да… извини. О чем ты там говорила? – Да, неважно, – отмахнулась она. – О чем задумался? – Даже не знаю, – отозвался Влад. – Обо всем, наверное. Новый год на кону как-никак. Преддверие праздника замечалось повсюду. Город украшали мишурой и гирляндами. Все магазины устраивали праздничные распродажи. Люди и там и здесь закупались продуктами и подарками для друзей и родных. Влад, к слову, уже приобрел такой для Виты – настенные часы в виде виниловой пластинки – и не забыл про Киру. С ней было сложнее, ибо он за полгода знакомства так и не узнал, где именно и кем она работает, и чем увлекается. Вита упоминала некую финансовую компанию, но не вдавалась в подробности. Выбор пал на стеклянную картину-постер с городским пейзажем. – Не знаешь, где провести праздник? – …Дома я точно сидеть не буду. Схожу в какое-нибудь людное место. В тот же бар – почему нет? – Все бы тебе по барам шастать. – Сказал работник клубной индустрии. – Да брось ты! Давай лучше соберемся вместе? – с воодушевлением предложила Вита. – Ты, я и Кира у нас дома. Посидим, пообщаемся – ничего сверхординарного. Ты же знаешь, как она готовит? – Она мечтательно закрыла глаза и протянула: – Божественно. А теперь представь, каким будет праздничный стол! Влад обдумывал слова подруги. Предложение интересное, спору нет, но все же вызывало сомнения. После того случая – «о котором не стоит упоминать», – отношения между ним и Кирой претерпели некоторые изменения: не было ни злобы, ни смущения, но взглядами, что он, что она лишний раз предпочитали не встречаться. – А разве вы не хотите побыть наедине? – спросил он. Влад не желал становиться обузой или балластом для них только из-за того, что ему не с кем провести новогоднюю ночь. – Как Кира к этому отнесется? Может у нее уже есть планы? Вита задумалась. – Не знаю. Мы с ней еще не говорили об этом. – Так может, стоит сначала с ней это обсудить? Если она не против, то и я буду только рад составить вам компанию, но если нет, то я не посмею потревожить вас в такой день. – Он выдержал паузу, а затем заверил ее: – Обо мне не беспокойся – я найду, чем себя занять. – Не сомневаюсь, – отрешенно сказала Вита, поджав губы. Она облокотилась на стол и оперлась подбородком в сложенные в замок руки. Взгляд был направлен в невидимую точку. – Что ж… может, уже расплатимся и пойдем? – предложил Влад, оглядываясь в поисках официанта. – Угу. *** Вита вернулась домой к вечеру – сегодня был выходной. Не успела она открыть дверь, как в нос ударил сильный аромат тушеного мяса. Это означало только одно: Кира приехала с работы и уже вовсю занимается приготовлением ужина. С кухни доносилась легкая мелодия, включенная на телефоне и подключенная через портативные колонки. Вита слышала, как Кира тихонько подпевает певице. Она даже и не заметила ее возвращения. Сначала Вита хотела незаметно подойти и обнять Киру за талию, но сдержалась, представив, как та из-за неожиданности роняет кухонные принадлежности, а и того хуже – обо что-нибудь обжигается. Конечно, Кира не из пугливых, но все же Вита решила не рисковать. Она предпочла постоять некоторое время, прислонившись к дверному косяку, разделявшему прихожую и кухню, и без стыда полюбоваться на свою девушку, хозяйничающую у плиты. Кира совсем недавно укоротила волосы: теперь они чуть-чуть доходили до шеи и немного загибались внутрь. Ей это безумно шло! Более того – ей все шло: что бы ни надела, какую прическу ни сделала, как бы ни накрасилась. Прекрасней тебя просто не существует… – Я дома, – сообщила Вита, не в силах больше молча восхищаться. – Привет. – Кира обернулась. Поверх футболки и домашних белых брюк в розовую полоску у нее на талии был завязан простой фартук. Она провела несколько манипуляций над сковородкой, где уже шипело мясо, накрыла ту крышкой, вытерла руки о полотенце, что висело на плече, и, наконец, полностью повернулась к Вите. Та подошла ближе и, увидев, как Кира чуть вытянула голову по направлению к ней, подарила приветственный поцелуй. – Какая же ты красивая! – Даже вся в домашнем и полностью растрепанная? – В голосе так и слышались игривые нотки. – Особенно в домашнем и полностью растрепанная. – Вита не удержалась и снова припала к губам любимой. Затем, отстранившись, но продолжая придерживать ту за талию, спросила: – Как дела на работе? – Куча бумажной работы – просто кошмар, – пожаловалась Кира. – Они там совсем с ума посходили накануне праздника. Под «ними» она имела в виду многочисленных замов и начальников, которые находились на иерархической лестнице ступенями выше. Кира занимала должность специалиста коммерческого отдела крупного городского предприятия, и она очень не любила говорить о работе, да и Вита особо не расспрашивала – ей хватало того, что и так уже знала. Однако смотреть на Киру, когда та возвращалась домой – в лучшем случае – после восьмичасовой каторги, было непросто: все тело заметно напряжено и требовало немедленного отдыха, а на лице плотно сидела апатичная маска, которую далеко не сразу удавалось снять. В такие, стоит признать, нередкие вечера Вита старалась создавать как можно меньше шума, чтобы дать подруге то, в чем она так нуждалась, – тишину и покой. Порою, эти старания доходили до расслабляющего массажа – пусть не такого профессионального, как, например, в салоне СПА, но несказанно приятнее, так как это делала Вита. Ей же доставляло удовольствие слышать блаженные нотки в голосе Киры от слегка надавливаемых движений. Однажды она спросила Киру, почему бы ей не уволиться, не найти более спокойного места и получила незатейливый ответ, что на этом предприятии не последним человеком работает хороший друг ее отца, и что, если она продолжит работать в том же ключе, то ей гарантирована блестящая карьера и перевод в столицу, а там и до международного уровня не далеко. «Стоит ли оно того?» – задала еще один вопрос Вита в тот день. «Конечно стоит! – моментально ответила Кира, – Посмотри вокруг: эта квартира, одежда, еда, развлечения – всего этого могло и не быть, работай я в другом месте». «И ты действительно довольна? Ни о чем не жалеешь?» – не унималась Вита. Кира тогда пошутила, что ничего другого ей не остается, но Вита уловила в этих словах нотку горечи. Разработанный и продуманный до мелочей план, о котором она уверенно твердила, вызывал опасения: а вдруг что-то пойдет не так, вдруг завтра все изменится. Что тогда будет? Есть ли запасные варианты? Думала ли о них Кира? А если и думала, то почему не делилась с ней, держала в себе? Не берет ли она на себя слишком много? Вита боялась, что такой ежедневный стресс приведет к не самым хорошим последствиям, и по ночам часто думала, может ли она что-то с этим сделать, как-нибудь помочь. Но ничего не приходило в голову, кроме как поддерживать Киру, быть с ней рядом, любить ее. Сегодня же Кира была в приподнятом настроении, но усталость давала о себе знать. Оно и понятно: ведь сразу после того как прийти домой, она вместо отдыха готовила ужин. Пусть Вита временами уговаривала Киру заказать еду на дом (больше из переживания за здоровье своей девушки, нежели из желания полакомиться фаст-фудом), любовь последней к домашней пище брала вверх. Виту одолевал стыд. Проблема в том, что она ничего сложнее яичницы приготовить не могла. Долгое время она питалась полуфабрикатами, которые достаточно разогреть в микроволновке, и которые ни в какое сравнение не шли с теми божественными дарами, что Кира ежедневно ставила на стол. Это будет моим новогодним обещанием – научиться готовить. Когда мясо было готово, девушки сели за стол напротив друг друга и, пожелав приятного аппетита, принялись за еду. Все так и таяло во рту! Каждый компонент усиливал эффект от предыдущего, создавая неописуемую вкусовую гамму. Вскоре, когда ужин был съеден, а тарелки стояли в посудомойке, девушки не торопились уходить с кухни и продолжили сидеть, попивая горячий зеленый чай из маленьких чашек. – Слушай, – начала разговор Вита, – я тут думала насчет тридцать первого числа… Кира обратила на нее все свое внимания. – Что, если мы втроем просто посидим у нас? Без особого торжества. Просто поболтаем, послушаем музыку, выпьем шампанского, посмотрим старые фильмы… Кружка – уже пустая – приземлилась на поверхность стола с негромким, но заметным стуком. – Втроем? – уточнила Кира. – Ну да. Ты, я и Влад. – Не получится, – коротко ответила она, сжимая губы. – Почему? У тебя планы? – Я уезжаю домой, – с заметным сожалением сказала Кира, отводя взгляд. Слова оказались шокирующими. – Что? Когда? – Через два дня, – тоскливо произнесла она. – Тридцатого числа. Виту будто оглушили. Кира не местная – приехала, как и многие другие, ради учебы в университете несколько лет назад и впоследствии осталась здесь жить. Квартиру она получила благодаря родственникам, которые, к тому же, и заплатили за обучение. Вита всматривалась в лицо подруги в поисках опровержения последней фразы. Вот сейчас она улыбнется и скажет, что пошутила, вместе они посмеются над глупым выражением лица Виты, а та в ответ назовет Киру «маленькой лгуньей», но не злобно – любя. Но только ничего этого нет. Она говорила всерьез. Вите понадобилось время, чтобы найти дальнейшие слова. – И когда ты собиралась мне это сказать? – Я говорю сейчас, – от этих слов так и веяло холодом. Виту начал одолевать невесть откуда-то взявшийся гнев, с которым трудно было совладать. – Ты поедешь одна? – Да. – Почему? – Вита резко развела руками. Пожалуй, слишком резко: пронесись левая ладонь чуть ниже – отправила бы одну из чашек в полет в противоположную сторону кухни. – Что «почему»? – Почему ты не зовешь меня с собой? – Ты знаешь, – раздраженно выдохнула Кира. Вита и вправду знала. Родители Киры понятия не имели, с кем живет их дочь и кем является на самом деле. Она всегда избегала разговоров о них, а если и приходилось это обсуждать, то разговор всегда шел на повышенных тонах. И вот сейчас, после такого замечательного ужина, эта тема незаметно выползла, угрожая разрушить, втоптать в грязь тепло сегодняшнего вечера. И, вроде бы, можно и сгладить углы и оборвать эту тему пока не зашло слишком далеко, как они постоянно делали – кто-то уступит, кто-то извинится, – но, то ли от внезапного объявления о скором отъезде, то ли от чувства несправедливости происходящего, Вита не могла остановиться. – Ты долго еще собираешься молчать о нас? – Вита, успокойся… – Да не хочу я успокаиваться! Ты собираешься свалить за сотни километров, оставить меня здесь и ради чего? Чтобы твои родители посмотрели, какая у них умница дочь? Почему? Почему ты продолжаешь врать? Почему ты не хочешь рассказать им все? Давай поедем вместе и все им объясним? – с надеждой предложила она, накрыв ладонь Киры своей. – Вместе.