— Кто это? — Неважно. А Д’Артаньяны есть? — Директор, это какое-то ругательство? Если человек любит читать и состоит в литературном клубе, это вовсе не означает, что он прочитал все книги, тем более иностранные. — Почти. Ну, хотя бы вино-то у нас есть? — я фальшиво расстроился. — Господин Мацумото, это мусульманская страна. Какое ещё вино? — ахнула Бандо, подумав, что начальник перегрелся на солнышке, забеспокоившись ещё сильнее. — Я надеялся на хорошее, бургундское. Ну и как в таких условиях совершать героические поступки? Это решительно невозможно. Поэтому, когда нас прижмут всерьёз, мы тут же сдадимся. Выбираться из плена гораздо проще, чем с кладбища. Если это вопрос денег — то это даже не вопрос, а так, небольшая, досадная помеха. Будь я один, то, возможно, попытался бы что-то предпринять, но с таким гражданским «багажом» не хочу рисковать. Как не хочу терять и охранников. Они тоже люди, у них есть семьи. К тому же геройствовать в чужой стране — это крайне неблагодарная работа. Несколько секунд Бандо сверлила меня недоверчивым взглядом, надеясь услышать, что нас уже спешит спасать пятый американский флот, базирующийся в Бахрейне, считай, рядом. Не дождавшись, схватила телефон и опять принялась кому-то срочно звонить. — Фукуда? Это я. Как у тебя дела? Как там в офисе? — принялась расспрашивать юриста подозрительно заботливым тоном. — Цветы уже полила? Поела? А у нас тут хорошо. Тепло. Весело. Много фиников и бананов. А ещё нас пытаются убить какие-то бородатые отморозки. Директор сошёл с ума. Одну нашу машину взорвали, другую расстреляли. Мы сейчас прячемся на какой-то вонючей, задрипанной крыше и ждём, когда нас придут убивать. Кстати, под домом валяется мужик с пробитой головой, в обнимку с автоматом, который оказался никому не нужен, — принялась перечислять со всё возрастающим темпом, под конец резко замедлившись. — А так, всё замечательно. Нет, я трезвая. Ничего я не курила. Какой кальян? Не успела ещё. Вдали раздались разгневанные голоса террористов. Кажется, сейчас начнётся заключительная часть нападения. Не знаю, о чём подумали террористы, но, обнаружив своего собрата на лестнице, они сделали правильные выводы и принялись издали палить по парапету из стрелкового оружия. Улёгшись на крыше, Бандо победно заявила. — А я что тебе говорила. Слышишь? Смотри. Подняв руку с телефоном, включив видео, она высунула его над краем парапета, направив камеру на улицу. Несколько минут вела передачу в духе фронтовых репортёров, со своими комментариями. Когда телефон был опущен и развёрнут ко мне, я попытался приободрить павших духом сотрудников. — Фукуда-сан, не слушайте вы её. Всё у нас хорошо. Это небольшое недопонимание с местными жителями. Сейчас всё решим. Это у них обычаи такие. Свадьбу празднуют, вот и стреляют, а мы случайно дорогу им не уступили. Тут так принято выяснять отношения. У кого стволов меньше, тот обязан уступать дорогу. Мы же не знали, что у них больше. — А танк им тогда зачем? — повысив голос, чтобы перекрыть шум стрельбы, шокировано поинтересовалась госпожа юрист, поражаясь чужим законам. — Какой ещё танк? — тут уже я опешил. Напрягшись, на секунду высунулся, проигнорировав совет беспомощного охранника, и быстро оглядел улицу. На моих глазах из-за поворота выезжала целая колонна пикапов с крупнокалиберными пулемётами, укрытыми пуленепробиваемыми, самодельными щитами, возглавляемая бронетранспортёром, ошибочно принятым за танк. «Нам крышка!» — мысленно оценил перспективы. Вглядевшись в опознавательные знаки на бронетранспортёре, тут же перефразировал это выражение. «Им крышка!» Действительно, развернув пушки, представители местных сил самообороны азартно принялись наводить в своём доме порядок. Они буквально разметали террористов по окрестностям, во всех смыслах. — А вот и кавалерия подоспела, — прокомментировал увиденное. — Не зря время тянули. Теперь быстро делаем максимально миролюбивый, испуганный вид заблудившихся туристов и не дёргаемся. После того, как нас доставили в полицейский участок, вместе со всеми, кого солдатам удалось поймать на улице, туда же приехал Карим аль-Бадар. Нас даже допросить не успели. Племянник моего партнёра, пользующегося здесь определённым авторитетом, а также имеющим обширные связи с движением Ансаруллах, быстро объяснил начальнику участка ситуацию. Из подозрительных типов мы мгновенно стали уважаемыми гостями. Нам тут же вернули отнятые вещи, деньги, оружие и с почётом, в сопровождении целой колонны военной техники, доставили на территорию рода аль-Бадар. Заодно представители законной в городе власти заверили, что никаких претензий к нам не имеют. Сработал принцип: Друг моего друга — мой друг. У меня возникло подозрение, что, даже если бы я палил из гранатомёта по машинам и домам, всё закончилось бы тем же самым. Если у тебя много денег — это страна больших возможностей, по другому и не скажешь. Ещё нашёлся один из наших охранников, который решил поработать приманкой и увести преследователей подальше от нас, в другом направлении. Его тоже привезли в полицию. Двое оставшихся прикрывать наш отход, благодаря своему профессионализму выжили, но получили ранения. Они прикинулись мёртвыми, поэтому избежали гибели. У нападавших не хватило времени возиться с трупами и мародёрить. У них были другие приоритеты. Пострадавших доставили в больницу. По прогнозам врачей, их жизни ничего не угрожало. Абдель бин аль-Бадар встречал меня, как родного сына. Эмоционально извинялся за случившееся. Обещал во всём разобраться, найти того шакала, который слишком много болтает, и вырвать ему язык. Понятное дело, что нас ждали. Списывал всё на происки саудитов или эмиратцев. Угощал так, что мы от стола не отходили, а отползали. Показал свой дом. Познакомил с семьёй. Предоставил шикарные, по местным меркам, апартаменты и большую, вооружённую до зубов охрану из верных ему людей. Это часть поездки понравилась нам намного больше, чем предыдущая. Гостеприимство семьи аль-Бадар впечатляло. Несколько раз, чуть ли не через каждый час, нам звонила обеспокоенная Фукуда, проверяя, как у нас дела. Менеджер отправляла ей одну фотографию за другой. То показывала накрытый яствами стол, то красивые занавески, то веранду, то кота, то необычные женские наряды, то убранство комнат, то красоту бассейна, вызывая уже не сочувствие, а натуральную зависть. Таким образом Бандо отыгрывалась за пережитое, понемногу успокаиваясь. После того, как мы отдохнули, нас отвезли на завод, на ознакомительную экскурсию. В отличие от того, что я видел в прошлый раз, он разительно изменился. Стал больше похож на настоящую фабрику, а не станцию тех обслуживания старых машин. Кроме того, стройка ещё продолжалась. Возводились новые корпуса, делалась асфальтированная дорога, прокладывались кабеля. Рабочие переоделись в нормальные спецовки, перестав походить на бомжей. Вот что значит, хорошие инвестиции. Дальше нас отвели на полигон, где позволили опробовать все типы боеприпасов и оружия, производимых на этом заводе, убедившись в их качестве. Успокоившись и вдоволь настрелявшись, даже чересчур увлечённо, сбросив стресс, Бандо с большим энтузиазмом занялась тем, ради чего приехала. Несмотря на то, что она иностранка и приехала по важному делу, японке всё же пришлось уступить требованиям местных обычаев. В Йемене в отношении женщин они действовали куда строже, чем в других арабских странах. Ей подарили платье абайя и никаб. Показали, как они одеваются и крепятся. Чтобы она чувствовала себя комфортнее, посоветовал относиться к переодеванию, как к косплею. Это понятие ей было хорошо знакомо и близко, так что проблем не возникло. Потом в Японии костюм снимет, а впечатления останутся на всю жизнь. Так ей и сказал, а также помог сфотографироваться в новом наряде. Правда, не представляю, как она будет убеждать знакомых, что под никабом была она, а не кто-то другой. Хотя это происшествие нас сблизило, но определённую черту мы так и не переступили. Я с ней не переспал, о чём нисколько не жалею. Не потому, что она плохая или некрасивая, просто это добавило бы всем кучу сложностей, неопределённостей, ещё сильнее запутав нашу жизнь. Переночевав в гостях со всеми удобствами, на следующий день у нас состоялись переговоры, ради которых прилетели в эту страну. Мы устроили презентацию нашего завода, который был только на картинках, впрочем, неотличимых от реальности, и беспилотных роботизированных комплексов. Во всём их многообразии, с упором на возможное применение и преимущество над аналогичными системами. Показывали слайды, раздавали рекламные материалы, много чего обещали, даже доклад на эту тему сделали. Представление нашей продукции проходило в небольшом зале, перед небольшой группой людей, которых пригласил аль-Бадар. Причём не все из них даже были арабами. Я пока не умел отличить жителя одной страны Ближнего востока от другой, но понять, что они из разных стран оказалось не сложно. Немного отличался говор, загар, черты лица. Более того, эти люди ещё и друг с другом-то были, либо совсем незнакомы, либо знакомы, но плохо. Однако у всех нашлись общие знакомые, которые и позволили состояться этой встрече. Где-то у нас намечалась серьёзная кооперация с аль-Бадаром, весьма заинтересованным в этом, а где-то непредставленные нам мужчины планировали закупать базовые версии дронов. И не только их, выразив ряд пожеланий, которые записала Бандо-сан. Я ведь привёз предложения по продаже кое-чего из оптики, матриц, электроники, взрывчатых веществ, композитных материалов. Да, не всё это будет производиться на моих предприятиях, но ничего не мешало мне купить их в одном месте и перепродать в другом. Это же азы торговли. Я заверил собравшихся, что мне всё равно, кто они и для чего хотят покупать дроны, но выставил одно жёсткое условие. Мои дроны ни при каких условиях не должны быть использованы в террористических актах, иначе я немедленно разрываю с ними сотрудничество. Если местные племена хотят друг с другом воевать, это их внутреннее дело. Всё равно, даже если у них не будет автоматов, они возьмутся за палки и камни, что повлечёт за собой ещё больший всплеск неконтролируемой жестокости и насилия. Захотят организовать региональную войну, опять же, я не собираюсь их учить, как им жить на своей земле, в кого верить, с кем дружить. В этом регионе и так не протолкнуться от «миротворцев» всех мастей, вот только количество конфликтов от этого почему-то ничуть не уменьшается. А уж посредников, желающих примирить всех со всеми, тут ещё больше. По вполне понятной причине, чем больше появляется таких сладкоречивых посредников, тем сложнее сторонам конфликтов договориться. Моя позиция собравшихся более чем устраивала. Я не обольщался и не строил напрасных иллюзий. Если сегодня здесь не начну торговать этим товаром я, то завтра ради этого придёт кто-то другой. Не удивлюсь, если из тех самых стран, которые всем всё запрещают. Когда-нибудь, надеюсь, моё слово будет достаточно веским, чтобы что-то изменить в этом мире к лучшему, ну, а пока, продолжаем работать над этим, работать и ещё раз работать. По итогам этой встречи был заключён ряд, пока ещё предварительных, очень даже обнадёживающих договорённостей. Вторую половину дня, перед отлётом, мы посвятили культурной программе. Прошлись по местному рынку, магазинам, ресторанчикам, посетили достопримечательности, посмотрели, как здесь живут люди, приобрели разные безделушки и сувениры. Теперь нас охраняли так, что за свою жизнь можно было не беспокоиться. Понимая, что второе серьёзное покушение за один день не организовать, я и не волновался. Улетали мы довольные поездкой, набравшись самых разных впечатлений, но с тревожными чувствами. Что Бандо-сан, что я готовились ко встрече с недовольными дедушками, у которых к нам появилось «несколько» вопросов. Глава 9 После долгого перелёта, потом улаживания дел, тяжёлого разговора с дедом, разбором привезённого с собой барахла и бумаг, я почти не спал. А ведь мне ещё сотрудников «Мацумото и партнёры» пришлось угощать выпивкой, избавляя от стресса. Странно, стреляли почему-то в нас, а нервничали они. Ещё одна удивительная вещь заключалась в том, что больше всех выпила Бандо-сан, а быстрее всех вырубилась Фукуда-сан. Ей мы привезли магнитик на холодильник и пачку местного чая, называемого — «шай». Ещё я, лично от себя, подарил томик «Тысяча и одна ночь. Сказки Шахерезады», с намёком кивнув на раздухарившуюся Бандо-сан, ведущую себя так, будто она в Йемене только тем и занималась, что снимала с повстанцев скальпы. Причём сразу из вселенной «Звёздные войны». Цукуде торжественно вручил два детских хиджаба и никаба, для сестрёнок, посоветовав быть мужчиной. Юмор был настолько тонок, что парень его не заметил, приняв их за костюмы для игры в привидений. В принципе, эту одежду можно и так использовать, вынужденно признал. Нужно будет потом, как-нибудь, ещё раз заехать в их ресторанчик, поужинать. Заодно посмотрю, насколько сообразительными окажутся сестрёнки. Бухгалтеру вместе с магнитиком я подарил набор редких у нас специй, для жены, и красивые, арабские костяные счёты, выглядевшие необычно. Из-за всех этих хлопот на работу в Теннояму я пришёл уже выжатым, как лимон, что не осталось незамеченным. Уточнив, не заболел ли часом их новый работник, не подходя близко, коллеги решили, что я всю ночь играл в видеоигры. Ну, а чем ещё мог заниматься в воскресенье ночью взрослый, неженатый мужчина, у которого нет официальной девушки? Да ещё новичок-стажёр, а значит, человек небогатый и без связей. С фальшивой, извиняющейся улыбкой подтвердил их предположение. Сказал, что играл в компьютерную стрелялку. На выходных купил классные наушники, поэтому в ушах до сих пор звенит от выстрелов. Похвастался, что они звучали совсем как настоящие. В общем, порекомендовал и им себе такие же приобрести. После этого от меня сразу отстали, потеряв интерес. Дав несколько советов, проявив снисходительное отношение, ребята разошлись по своим местам, переключившись на обсуждение других дел. О стажёре все очень быстро забыли. Только Наойя чуть позже ненадолго вспомнил, попросив на пару дней одолжить мои туфли. Ему понадобилось посетить какую-то важную церемонию, да вот незадача, туда просили прийти во всём чёрном, а у него ботинки коричневые. Да и выглядели мои туфли неплохо, несмотря на то что он считал их «подделкой». До обеда я опять помогал разбирать горы бумаг в кабинете Накамуры-сан. Непонятно почему она не разрешает заниматься этим на моём рабочем месте? Зачем терпит меня у себя под носом? И, вообще, чей я подопечный, её или Наойи? Такое впечатление, что она меня присвоила, считая кем-то вроде домашнего питомца, только не подкармливает и не гладит. Как бы ребята ревновать не начали. И так уже косо смотрят и перешёптываются с ехидными улыбками. После обеда меня у Накамуры Эйко забрали, к её неудовольствию. Как оказалось, внезапно передали на время директору Накамура Акино. Тут, наверное, стоит немного рассказать про нашу компанию. Большая часть Теннояма принадлежала роду Накамура, входящему в клан Фудзивара. Небольшая часть относилась непосредственно к семье Фудзивара Нанкэ. Ещё несколькими совсем крохотными долями владели другие семьи. Это гигантская компания занимала существенную часть на японском рынке туристических и гостиничных услуг. Конечно, монополистом она не являлась, даже нам этого никто бы не позволил, но, по сравнению с конкурентами, среди которых был и род Такэути, обладала несопоставимыми возможностями. Весь вопрос упирался в землю. Те же Такэути при желании могли возвести и пять, и десять небольших гостиниц, но где? Там, куда никто не захочет приезжать? Условно говоря, между двумя железнодорожными станциями, с видом на речку? Кому это интересно? Речь сейчас идёт не о хостелах и дешёвых, придорожных гостиницах, а об элитных, престижных комплексах в курортных зонах, приносящих огромные прибыли. Фудзивара были не просто крупнейшими землевладельцами, а очень расчётливыми, дальновидными людьми. Они ещё с древних времён начали прибирать к рукам самые лакомые кусочки страны, которые тогда стоили всего ничего, а сейчас стали бесценными. На них были возведены известные храмы, дворцы, мосты, разбивались национальные парки, возводились порты, пляжные зоны, были проложены горные, туристические маршруты, установлены смотровые площадки. И это было не просто где-то там, в сельской глубинке, а в самых значимых, посещаемых и легко узнаваемых местах. Именно по этой причине наш клан управлял этой компанией. Недвижимость принадлежала Накамура, а земля под ней Фудзивара. Это был взаимовыгодный союз. Ознакомившись с финансовой отчётностью, я уже имел представление о том, какими колоссальными средствами управляла эта компания, и почему у Накамуры-сан скапливалось на столе такое внушительное количество документов. Более того, эта связка состояла не только из родов Фудзивара и Накамура. В ней так же участвовал и род Абэ. Это что касается только данной сферы деятельности клана Фудзивара. Мы предоставляли в аренду землю и кредиты, через наш же банк, которым управлял мой дядя. Накамура отвечали за гостиницы и турфирмы. Абэ управляли парками, объектами культуры, частными храмами, зонами отдыха и оздоровительными центрами. Уровнем ниже разместился ещё ряд зависимых от нас семей, попроще, которые занимались управлением конкретными отелями, оздоровительными комплексами, кораблями, галереями, да даже маленькими фирмами по перевозке людей. Мы же не могли на каждый объект выделить по ребёнку из главных семей трёх родов. На всех их просто не хватит. К тому же, часть зданий на свои деньги и по своим проектам строили другие люди, которые потом выкупались компанией Теннояма, или добровольно входили в её состав. В итоге нашим клиентам предлагался широкий перечень услуг: куда поехать, где остановиться, чем заняться, на что посмотреть, и всё это под хорошо узнаваемым и уважаемым брендом клана Фудзивара. Я не удивился, узнав, что у Теннояма даже свои круизные лайнеры имелись. Что-что, а без крыши над головой я теперь точно нигде не останусь. Красиво жить не запретишь, а бедно и сам не захочешь. Директор Накамура Акино определил меня в отдел маркетинга и туризма. Поручил заниматься творческой работой, генерируя новые идеи. Кто-то ему подсказал, что я, якобы, в этом хорош. Куда деваться, пришлось оправдывать высокое доверие начальства. Заодно и с ним плотно взаимодействовал, укрепляя знакомство. В этом отделе я провёл несколько следующих дней, волне неплохо вписавшись в новый коллектив. Мне, в принципе, было всё равно где сидеть и чем заниматься, так что общий язык с людьми я легко находил. Понятно же, что долго нигде не задержусь и в будущем мне не придётся перед ними гнуть спину, а тем более кому-то угождать. Поэтому отношение к происходящему у меня сложилось вполне нормальное. Как и поручил дедушка, я знакомился с людьми. Изучал их поведение в естественной среде обитания, без масок, которые они немедленно одевали, стоило только показаться какому-нибудь важному господину. * * * Посмотрев на опустевший стол, Накамура Эйко недовольно поджала губы. К хорошему привыкаешь быстро. Поначалу она хотела отправить Мацумото обратно в отдел, но почти сразу же сообразила, что его можно использовать и по-другому. Она стала нагло сбрасывать на него большую часть своих рабочих обязанностей, использовать в качестве справочной, советчика, мальчика на побегушках, чтобы что-то подать, сложить, проверить. Ещё в его присутствии явно выросла эффективность её работы. Собственно, по этой причине сотрудников и собирали в группы в одном помещении. Личным секретарём Эйко до сих пор так и не обзавелась. Четверых уволила, не сработавшись с ними, а пятого даже заводить не стала, решив, что и так со всем справляется. Они только мешаются под ногами. Постоянно что-то просят, хотят, творят не пойми что, многое себе позволяют, говорят глупости. Одной быть ей казалось проще. «Может, и вправду помощника завести?» — задумалась Эйко, чувствуя, будто с уходом Мацумото в её кабинете чего-то перестало хватать. Чего-то полезного. Ради интереса она сходила и узнала, как Мацумото справляется с другой работой. Оказалось, на удивление, хорошо. Его хвалили. Даже хотели забрать себе, что вызвало естественную ревность собственницы. Она не настолько щедра, чтобы разбрасываться талантами. О том, что ещё совсем недавно сама же хотела его выгнать, уже и не вспоминала. Подумаешь, сказала. Что было, то уже прошло. Тем более, на её столе вновь угрожающими темпами начала расти груда бумаг. С каждой из них приходилось разбираться, это кто-то слишком многого хочет, или в чём-то действительно нуждается?