Кеннет и его жена в инвалидном кресле тоже были здесь. С собакой, конечно. Как ее там… Бассе? Боссе? Да, Боссе. Пес лежал возле инвалидного кресла, но при виде Мины тотчас оживился и сел. Она быстро отвернулась, не желая привлекать его внимание и втайне надеясь, что другой конец поводка на этот раз закреплен надежно. Ей даже думать не хотелось о том, сколько микроскопических вредных зверушек копошатся в роскошной шерсти. Стояла страшная духота, несмотря на начало июня. Похоже, не по сезону жаркое солнце не планировало снижать планку, и струящийся по спине пот собирался в области крестца. Мина сопротивлялась желанию немедленно отправиться домой и встать под душ. Чувство дискомфорта стало почти невыносимым, как будто нечистота выходила наружу вместе с липкими каплями. Летом Мина принимала душ в два раза чаще, чем зимой. В жару, имей такую возможность, мылась бы каждый час, но это было бы трудно совмещать с работой. Кеннет помахал ей несколько рассеянно. Его супруга кивнула. Про себя Мина отметила, что не знает даже ее имени. Может, все-таки стоит спросить, притвориться вежливой? До сих пор она избегала излишне близких знакомств в этом клубе, тем более с хозяйкой Боссе. Женщина в кресле выглядела усталой, бледной. Пот обильно струился по ее лбу прямо в глаза. Поэтому жена Кеннета жмурилась и то и дело утиралась ладонью. Тем временем присутствующие сонными голосами делились тем, что накопилось на душе. Один за другим выворачивались наизнанку — победы, поражения, трагедии… Одни только встали на этот путь, другие шли по нему давно. Неофиты выглядели воодушевленными. Они еще не сталкивались с первыми трудностями и не знали, что дорога вперед не всегда такая прямая, как может показаться. Мина завидовала таким и относила себя скорее к ветеранам — уставшим, но исполненным последней решимости. Эти, по крайней мере, исходили из реальных предпосылок — из собственного опыта, пусть и неудачного. И видели перед собой не прямую, а извилистую дорогу, которую тем не менее должны были пройти. Мина механически кивнула в ответ и распахнула глаза, не осознавая, что до того они были закрыты. И тут же в полной мере почувствовала духоту и то, что давно уже задыхается. Огляделась — не заметил ли кто, что она дремлет? И вздрогнула, ощутив скорее, чем осознав, что с женой Кеннета что-то не так. Женщина дышала короткими толчками. Ее кожа стала совсем белой и пористой, как губка. Даже Кеннет заподозрил неладное и, наклонившись к жене, что-то сказал ей. Но та покачала головой, словно протестовала. Мина смутилась. Потом осторожно встала, приблизилась к инвалидному креслу и присела перед женщиной на корточки. — Как вы себя чувствуете? — спросила она и тут же повернулась к Кеннету. — Она не хочет, чтобы я звонил в больницу, — сказал он. Жена Кеннета тяжело вздохнула, будто не найдя в себе сил ответить, и снова покачала головой. Мина взялась на телефон. — Это не имеет значения. Ей нужно в больницу, и срочно. Я звоню. Лицо Кеннета выразило облегчение, но жена продолжала безмолвно протестовать, на что Мина старалась не обращать внимания. Боссе сопел с высунутым языком и как будто не понимал, что у хозяйки проблемы. Поэтому и направил все внимание на Мину. Она уже набрала «Скорую». Представилась сотрудником полиции, сообщила адрес и вкратце обрисовала ситуацию, не забыв про инвалидное кресло. Тут и остальные забеспокоились. Девушка с дельфином ломала руки, уставившись на Мину. — Они в пути. Мина дала отбой. — Спасибо, — сказал Кеннет. — Обычно у нее это бывает не совсем так. Она… Продолжение фразы потонуло в невнятном бормотании и всхлипываниях. Похоже, он был в шоке. Мина хотела положить ему на плечо руку, но удержалась. Кеннет выглядел таким же потным, как и она. Между тем проблемы его жены с дыханием усугублялись, и теперь это заметил даже Боссе. Он положил голову хозяйке на колени и заскулил. Она неловко приласкала его, продолжая хрипеть. Мина всячески пыталась ее успокоить, прислушиваясь к звукам с улицы, и сирена «Скорой» не заставила себя долго ждать. Мина выбежала встречать медиков, которые устремились в зал с носилками и оборудованием. События стремительно набирали обороты. Жену Кеннета положили на носилки и вынесли из зала, не переставая держать за руку. Члены клуба дружно вскочили с мест и стоя наблюдали за происходящим. Мина проводила медиков и видела, как носилки поместили в машину. Кеннет запрыгнул следом, успев крикнуть, прежде чем захлопнулась дверца: — Позаботься о Боссе, пожалуйста… Машина удалилась на полной скорости и с включенной сиреной. Где-то за спиной радостно заливался Боссе. * * * Утробный вой из кабинета заставил Ребекку вздрогнуть. Винсент попытался поймать выскользнувший из ее рук стакан, но не успел. Осколки разлетелись по выложенному плиткой полу, на котором тут же образовалась большая лужа. Он только что вернулся из Мальмё. Дома все было как обычно. — Винсент! — Мария с красным лицом выбежала из кабинета. — Немедленно убери это безумие! Астон заревел, забыв про кубики «Лего», из которых только что что-то сооружал на полу в гостиной. — Успокойся, мой хороший, — залепетала Мария, — мама зла не на тебя, а на папу, который хочет, чтобы мама умерла от разрыва сердца… Винсент только что собирался уходить. В кои веки он стал инициатором совещания следовательской группы, и застрять в пробке было бы очень обидно. Винсент надеялся, что полиция уже успела добраться до Даниэля. Мобильник Мины вчера был отключен, но Винсент отправил сообщение о том, как важно еще раз поговорить с Даниэлем и что он был бы благодарен за возможность присутствовать при допросе. Винсент побеспокоил и Сайнса Бергандера, попросив его выслать снимки чертежей, которые нужно было показать Даниэлю. Было бы нелишне подготовить к допросу и фотографию Юнаса Раска — по ней Даниэль мог опознать убийцу. В общем, мысли в голове роились исключительно воодушевляющие. «Ай да Винсент Вальдер, частный детектив!» Но для начала неплохо было бы выяснить, что же там произошло с Марией. Продюсерская компания изготовила ростовую фигуру Винсента Вальдера из картона, в качестве рекламы последнего телешоу. Когда Винсент притащил ее домой, Мария, разумеется, тотчас обозвала безумием и глупостью весь рекламный проект. Но Винсенту нравился его картонный двойник. Поэтому и не хватало сердца выбросить его на помойку, хотя Винсент и обещал Марии сделать это. Многие ли могут похвастаться своей картонной копией в натуральную величину? И уж совсем положа руку на сердце, Винсент находил просто замечательной как саму идею, так и ее воплощение. Мог ли он уничтожить собственного двойника, пусть и картонного, собственными же руками? Одна мысль об этом отдавала серьезной психической патологией. Выбросить самого себя? Не так давно Винсент прочитал крайне интересную работу о структурировании категории «я» в психотерапии. В центре внимания автора был рассказ Овидия о Нарциссе. Самолюбование глубоко укоренилось в человеческой психике, и Фрейд, конечно, тоже сказал свое веское слово, обозначив этот узнаваемый феномен немецким словом Verliebtheit[27]. — Осторожней, стекло! Но осколки были последним, что беспокоило Марию. — Это каких масштабов эго нужно иметь, чтобы установить собственную копию у себя в кабинете? Что ты с ним, собственно, делаешь? Может, онанируешь на него, когда нас нет дома? — Мария! — закричала Ребекка. — Иди, Астон, поиграй в своей комнате. — Я боюсь, когда мама злая, — испуганно пробормотал Астон. Лицо Марии приняло страдальческое выражение. Винсент знал, что и Астона, конечно, тоже повесят на него. Ребекка бочком-бочком пробралась в гостиную мимо лужи с осколками, демонстративно взяла за руку младшего брата, захватив в другую руку сколько смогла деталей «Лего», и закрыла дверь, не обернувшись ни на отца, ни на вторую, «бонусную» маму — тетю. — Прости, — обратился Винсент к жене, — но я не понимаю, почему ты каждый раз так пугаешься. Ты ведь знаешь, что она там. Мария поджала губы. — Не понимаю, чем ты так в ней очарован? — Verliebtheit, — ответил Винсент. Мария выпучила глаза. — Выбрось немедленно. — Обещаю. Похоже, на несколько минут он все-таки опоздает. * * * Мина напряженно смотрела на собаку. Боссе выглядел так, будто его давно не мыли и, уж конечно, не обрабатывали никакими бактерицидными средствами. Что нисколько не мешало его счастью, судя по длительному тремоло хвостом по асфальту. Сколько микроорганизмов застревает в шерсти с каждым ударом? Предстоящее послеобеденное совещание собрал Винсент. Это он хотел поговорить о Даниэле, потому что получил новую крайне важную информацию на эту тему. Утром, включив мобильник, Мина обнаружила один пропущенный звонок и эсэмэску от Винсента, и сейчас ей срочно надо на работу. Она еще раз подняла глаза на собаку. Нет, так не годится. Проблему нужно решать каким-то другим способом. Но как? Как Мина ни умоляла, ни уговаривала товарищей по клубу приютить Боссе, никто так и не решился на это доброе дело. Но она не могла просто так его бросить. Боссе, при всех своих бактериях и грязи, все-таки был живым существом. По крайней мере, ей повезло с тем, что клуб анонимных алкоголиков находился в нескольких минутах ходьбы от отделения полиции. Мина даже думать боялась о возможных последствиях транспортировки Боссе на машине. Несчастную собаку пришлось бы привязать к крыше, потому что даже недолгое ее пребывание в салоне сделало бы машину непригодной к дальнейшему использованию. В общем, машину пришлось бы выбросить. Мина решила позвонить Винсенту и предупредить, что немного опоздает. Но стоило достать мобильник, как на экране всплыло сообщение от судмедэксперта Мильды. И Мина кликнула на него, сгорая от любопытства, в то время как Боссе продолжал отбивать хвостом барабанную дробь. Пришли результаты токсикологической экспертизы. В рекордно короткие сроки — Мильда, как и следовало ожидать, нажала на все возможные рычаги, чтобы оправдать свою оплошность со вскрытием Агнес. Мина прочитала текст и сунула телефон обратно в карман. Надо ехать. Взглянув на собаку, вспомнила о только что купленном алкогеле. Если Боссе будет плохо себя вести, придется вылить на него весь пузырек. * * * Винсент как раз подошел к главному входу в полицейское здание, когда увидел большого золотистого ретривера, приближающегося к нему на полной скорости. Дальнейшее заставило Винсента остановиться с поднятой для следующего шага ногой, потому что собака на поводке волокла за собой Мину. — Сделай же что-нибудь! — закричала та. Винсент присел на корточки в ожидании собаки и, когда та приблизилась, протянул руку, позволив Боссе ткнуться носом в ладонь. Если б тот лизнул его в лицо, впредь Мина разговаривала бы с Винсентом не иначе, как только через защитную плексигласовую перегородку. Глаза собаки заблестели от счастья. После тщательного обнюхивания ладони она перешла к пальцам и облизала каждый со всех возможных сторон. — Ты и с собаками умеешь разговаривать? — Мина, тяжело дыша после непредвиденного марш-броска, протягивала Винсенту пузырек с алкогелем. — Боюсь, с большим акцентом, но этот точно поймет. Винсент тщательно протер руки, больше ради Мины. Боссе не сводил с него счастливых глаз. — Значит, собака? Похоже, я что-то пропустил… — Его зовут Боссе, он временно находится под моей опекой, и больше мы о нем не говорим.