* * * Сара Темерик потирала виски. Она работала в полиции без малого десять лет, сначала в Рикскриме[39], а потом в национальном оперативном отделе, который его сменил. Расследовала финансирование террористических группировок и входила в группу, занимавшуюся оперативными воинскими подразделениями. Очень ответственная работа для женщины, которой едва исполнилось тридцать. Но Сара справлялась, да так хорошо, что четыре года назад ей предложили новую должность в том же оперативном отделе, с временным размещением в Нью-Йорке. Теперь она была оперативный эксперт — ни больше ни меньше. Сара не сомневалась ни секунды и переехала в США, где вышла замуж и родила двоих детей, Леа и Захари. На ее условие — растить детей в Швеции — Майкл согласился без возражений. План был такой: пока дети совсем маленькие и Майкл пытается заявить о себе как о разработчике компьютерных игр, семья остается в Америке, а потом все вместе переезжают в Швецию. Поэтому Сару можно было рассматривать как передовой отряд. Перейдя на новую работу, она тут же начала подыскивать и место для Майкла, и жилье для всей семьи. До сих пор все как будто складывалось удачно. Сара была рада вернуться в Швецию, но скучала по семье и ждала, когда Майкл и дети к ней присоединятся. Появившись в отделении в самый разгар лета, Сара по большей части замещала оперативных аналитиков. Получала меньше, чем на прежнем месте, но была рада возможности участвовать в общей работе, пока связанные с должностью обстоятельства не прояснятся окончательно. К сожалению, новая должность предполагала общение с Рубеном Хёком, которому Сара должна была как-то передать анализ результатов наблюдения. Она уже сталкивалась с Рубеном накануне отъезда в США. Один раз — и этого оказалось достаточно. Тогда, бросив быстрый взгляд на Сару, Рубен пробормотал что-то вроде «Хейст подошел бы больше». Только потом Сара узнала, что «Хейст» — марка нижнего женского белья с подтягивающим или заполняющим эффектом. До того она скорее гордилась своими женственными формами, но после встречи с Рубеном почувствовала себя неуклюжей толстухой. Тогдашний бойфренд Сары целый вечер потратил на то, чтобы разубедить ее в этом. Восхвалял ее красоту, а Рубена называл идиотом, который принимает за женщин только больных анорексией школьниц. Иную занозу бывает тяжело вытащить. Рубену Хёку понадобилось четыре слова, чтобы изменить мнение Сары о себе на противоположное, и этого она ему не простила. Накануне новой встречи отыскала в «Гугле» марку мужского белья «Аддиктед», увеличивающего объем сзади пониже спины и спереди на том же уровне. «Чтобы подчеркнуть вашу мужественность», — как разъяснялось в рекламе. Теперь она знала, чем заткнуть рот Рубену. Но Юлия, к большому облегчению Сары, пригласила не только его, но и всю остальную группу. Саре нравилась Юлия, которая умела быстро и глубоко вникнуть в суть дела. Было понятно, что она занимала свой пост не благодаря начальнику-папе, а из-за того, что сама нисколько не уступала ему в профессиональных достоинствах. Кстати, при случае могла поставить на место и Рубена. Сара приветствовала всех по очереди. Когда пожимала руку Рубену, в последнюю секунду перевела взгляд на Педера, стоявшего за его спиной. Известный психологический прием, что-то вроде вызова на поединок. Только Рубен, похоже, так ничего и не понял. Или просто-напросто не вспомнил, что они с Сарой уже встречались. Кроме того, Педер помогал ей сортировать данные мобильного трафика. Рубен же до сих пор не помог ни в чем, насколько она могла вспомнить. Сара подключила ноутбук к экрану в комнате совещаний и запустила слайд-шоу. Перед глазами следовательской группы появилась таблица с длинными колонками цифр. — Меня зовут Сара, для тех, кто не знает, — начала она. — Я помогала аналитическому отделу отследить интересующий вас звонок на горячую линию. Списки мобильного трафика — непроходимые джунгли. Хорошо, что у нас есть острый мачете в лице Педера. Педер улыбался, несмотря на темные круги под глазами. Сара кликнула мышью, выделив одно окошко в таблице. — Вот тот звонок, который вы приняли. — Который я принял, — поправил Рубен. — Правда? — Мина сощурила глаза. — Насколько мне известно, тебя даже в комнате не было в это время. Бадминтон или куда там ты ушел… — Мало ли что болтают. — Рубен поджал губы. — И это был теннис. — А что с самим звонком? — Сара повернулась к Юлии. — Запись, конечно, уже отправили криминалистам на анализ фоновых шумов и остального? — Да, только они не нашли ничего интересного. Судя по фоновой акустике, звонили из некрупного населенного пункта, из помещения, где не слишком много мебели. Транспортный шум довольно слабый, то есть речь идет о небольшом населенном пункте. И никаких специфических звуков. Для психологического профиля мы привлекли внештатного консультанта, который полагает, что звонил сам убийца. — Один из них, — поправил Рубен и закатил глаза. — Именно так. На сегодняшний день мы придерживаемся версии, что имеем дело с двумя убийцами. Один из которых может оказаться Юнасом Раском. — Не знаю, насколько это вам поможет, — продолжала Сара, выводя на экран карту, — но на момент звонка мобильник был подключен к базовой станции здесь, в городе. На Кунгсхольмене, если быть точнее. Жаль, что криминалистический анализ не позволяет установить, что представляет собой место, откуда был сделан звонок. — Полагаю, вы проверили, на кого зарегистрирован телефон? — спросила Мина. Педер пил кофе из чашки «Самый лучший в мире папа», где слово «лучший» было зачеркнуто и исправлено на «заспанный». Похоже, это сделал сам Педер или его жена. — Контактная карта, к сожалению, — ответила Сара и вернула на экран слайд с колонками цифр. — Этого следовало ожидать. Пока мобильник включен, мы можем отслеживать его передвижение по базовым станциям, к которым он подключается. Мы проверили перемещения этого телефона за последние два месяца — ровно столько хранится информация на серверах мобильных операторов. Но этот телефон никуда не перемещался, будь то до или после вашего звонка. — Петарда? — спросила Юлия. Она все время что-то записывала в блокнот, хотя резюме докладов позже высылались на мейл. Похоже, таков был способ Юлии обдумывать то, о чем говорилось. — Именно. — Сара кивнула. — Он купил дешевый телефон и одноразовую контактную карту, чтобы позвонить по горячей линии. — Полагаю, на это нужно запрашивать разрешение. — Мина показала на колонки цифр. — Мы его получили. — Сара снова кивнула. — Разрешение на тайное наблюдение за электронными средствами коммуникации. Обычно это длительная процедура, и наш прокурор был вынужден действовать через суд. Но все прошло относительно безболезненно — возможно, с учетом специфики обстоятельств. — И как долго будет действительно разрешение? — спросила Мина. — Что, если этот номер всплывет где-нибудь позже? — Обязательно поговорю об этом с прокурором. Думаю, особых проблем не возникнет — с учетом, опять-таки, специфики дела. Но мы должны быть готовы к тому, что этот телефон давно валяется в каком-нибудь мусорном баке, разбитый вдребезги. Сара завершила презентацию и приготовилась идти. С Рубеном пока все шло гладко, но она не спешила радоваться до того, как останется с ним в комнате один на один. — М-да… — неожиданно произнес Рубен, как только Сара о нем подумала. — По большому счету эта «пауэрпойнт»-презентация ничего нам не дала. Наш герой может с равным успехом жить и работать на Кунгсхольмене — или где-нибудь в Норвегии. — Не говоря о том, что все мы сейчас находимся на Кунгсхольмене, — подхватил Кристер. — Так, может, это кто-нибудь из наших? Он хмыкнул. * * * Мина вошла в хорошо знакомое помещение, от которого уже начинала уставать. То есть не от самого помещения даже, а от всей затеи в целом. Одни и те же люди каждый раз рассказывали одни и те же истории, сидели на тех же самых пластиковых стульях и пили все тот же противный пузырящийся кофе из бумажных чашек, закусывая безнадежно черствым печеньем. Сегодня это были «малиновые пещеры» — она успели заглянуть в жестяную баночку на столе. Семь человек, которые пришли до Мины, конечно, не по одному разу перерыли содержимое жестянки, прежде чем выбрали себе по одному печенью. Теперь Мина точно к ним не притронется, даже после обработки напалмом. Сегодня в группе появились новые люди. Анны, Девушки с дельфином, которую искал Винсент, все еще не было. В дверь вошел Кеннет и кивнул Мине. Та поняла, что настало время непродолжительной светской беседы, и приготовилась. — Как ваша жена? — спросила Мина и показала на термос: — Кофе? — Ей лучше, спасибо, а кофе — нет, спасибо, — воодушевленно ответил Кеннет. — Вы сегодня такая разговорчивая… Мина пожала плечами. — Раз уж речь зашла о жене, — продолжил Кеннет, — она останется в больнице еще на несколько недель, и мне будет трудно управляться одному дома. Понимаю, что прошу слишком много, но раз уж Боссе у вас почти месяц, не могли бы вы оставить его до конца лета? Разумеется, я готов оплатить его содержание. Мина так и замерла на месте, уставившись на Кеннета. Тот смотрел на нее умоляющими глазами, совсем как Боссе. Она с трудом сглотнула, смачивая пересохшее горло. Кеннет не знал, что Боссе давно живет у Кристера, и случай открыть ему это был явно не самый подходящий. Как, в самом деле, это будет выглядеть? «Простите, но я одолжила вашу собаку одному своему коллеге…»? — Одну минутку, телефон… — И Мина выбежала из комнаты с виноватым лицом. — Я оплачу его содержание, — крикнул вдогонку Кеннет. Мина забежала в туалет и заперла дверь. Позвонила Кристеру, который ответил после трех сигналов. — Привет, Мина, как ты? Что-то забыла на столе? Я как раз проходил мимо, случайно увидел. Могу вернуться, если что… — Не то, — перебила его она. — Речь о Боссе. — Боссе рядом со мной, — оживился Кристер. — Мы на кухне. Похоже, он тебя приветствует… Но почему ты шепчешь? В этот момент Мина заметила, что не только шепчет, но и сидит на корточках рядом с унитазом. Она вскочила и продолжила громче, но все еще достаточно приглушенно, чтобы не было слышно по ту сторону двери: — Даже не знаю, с чего начать… только что разговаривала с хозяином Боссе… Нависла напряженная тишина. — Только не это, — послышался испуганный голос Кристера. — Он хочет его забрать? Мы как раз собирались в город за щеткой для шерсти. Заодно посмотрим такой, знаешь… шелковый бант. Мина прикрыла глаза. Боссе — огромный золотистый ретривер с хитрыми глазами и вечно высунутым шершавым языком. Шелковый бант — последнее, что в ее представлении вязалось с ним. Но если Кристер держит Боссе за выставочного пуделя, то это его дело. Пора переходить к главному, пока у него хорошее настроение. — Здорово! — восхитилась она. — Но на самом деле все совсем наоборот. Владелец Боссе спрашивает, не могла бы я продержать собаку до конца лета. У тебя, конечно, свои планы, но что, если… — Отличная идея! Это был первый возглас радости, который Мина слышала от до сих пор сдержанного полицейского. — У нас с Боссе будет сказка, а не лето, — продолжал Кристер. — Поблагодари за меня владельца. Когда Мина вышла из туалета, Кеннет хлопотал возле кофейного столика и оглянулся на нее все с тем же воодушевленным выражением лица. — Вы всегда принимаете звонки по работе в туалете? — спросил он. — Это был конфиденциальный разговор. Мина попыталась улыбнуться. Вышло натянуто. — Но я оставляю Боссе, никаких проблем. Скажете, когда он вам понадобится, мы ведь встречаемся здесь. Угостите настоящим кофе?