Говард чувствовал, что вот-вот кто-то должен появиться. Он сунул левую руку в карман ветровки и нащупал выкидной нож. Ладонь плотно обхватила пластиковую рукоять, а большой палец лёг на кнопку выброса клинка. Прохладный ветерок очередным потоком проскользил по узкой улочке и немного расслабил нервное напряжение Льюиса. Из-за поворота появился мужчина невысокого роста с чёрными кучерявыми волосами небольшой длины и ухоженной густой эспаньолкой, на вид которому было не большо сорока двух. Глаза закрывали солнцезащитные очки с чёрной пластиковой оправой. Стильный костюм-стреч небесно-голубового цвета дополняла ярко-фиолетовая сорочка и синие туфли-лоферы. Его смугловатая кожа выдавала в нём скорее южанина, чем коренного тосканца. Он подошёл к Говарду и снял солнцезащитные очки, которые скрывали выразительные голубые глаза. — Здравствуйте! Это я Серджио Белотти, — вытащив из бокового кармана пиджака визитку, произнёс мужчина. — Очень приятно, Говард! — протянув правую руку мужчине, добавил Льюис. — Мне тоже, очень приятно! — с тактичностью произнёс синьор Белотти и пожал руку Говарда. — Отец Бернардо очень много о вас рассказывал! — тут же уточнил мужчина, ощутив на себе взгляд полный недоверия и сомнения со стороны мистера Льюиса. — Хм… Интересно! И, что же он рассказывал? — с лёгкой издёвкой в голосе, спросил Говард. — Что, вы, человек слова и всегда верны своим идеалам и слову! — коротко ответил мужчина. — Идёмте! За углом нас ждёт машина. — А, как же аванс?! — возмущённо произнёс Льюис. Задать подобного характера вопрос, был одним из коронных его приёмов. Смысл данного теста состоял в том, чтобы оппонент растерялся и выдал частичку истинного намерения, сам того не понимая. — Вам, он не нужен! Деньги — не есть ваша цель! Хорошая шутка, — оценив чуть заметной улыбкой, психологический приём Говарда, спокойно добавил синьор Белотти. Они зашли за угол и прошли к небольшому седану «Ауди» красного цвета. — Садитесь на переднее сидение, мистер Льюис, — уточнил Серджио и открыл дверцу автомобиля, потянув ручку на себя. Говард молча сел на переднее сидение и положил ладони на колени. Синьор Белотти удобно расположился на водительском сидении и вытащил из бардачка очки с непрозрачными пластиковыми линзами из чёрного пластика. — Наденьте их, мистер Льюис. Говард без слов взял очки и тут же надел их, заранее зная, что будет нечто похожее. Серджио запустил двигатель и, аккуратно развернувшись, медленно поехал по узкой улочке. Говард продолжал спокойно сидеть вслепую на переднем сидение и ждать окончание пути. По запаху и отсутствию разнообразия в звуках, Льюис понимал, что они давно покинули город и едут по какой-то дороге. Сломавшийся кондиционер не вызывал особого дискомфорта, поскольку стёкла передних дверей были опущены и сквозняк гулял по салону автомобиля. Спустя минут двадцать машина сбросила скорость и оказалась на узкой, местами ухабистой дороге. Звук открывающихся ворот отчётливо запечатлелся в голове Говарда, понимая, что, скорее всего, они заехали на территорию какой-то виллы, находящейся вдали от ненужных глаз. Автомобиль остановился и синьор Белотти заглушил двигатель. — Приехали! Можете, снять очки, — сказал Серджио и потянул на себя рычаг стояночного тормоза. Льюис снял очки с чёрными линзами и сощурил глаза от резкой смены количества света. Частично помогло то, что уже солнце, практически опустилось, оставив, темнеющий закатный багрянец. Говард убрал очки в бардачок и вылез из машины. Он слегка прихлопнул дверцу и осмотрелся по сторонам. Льюис находился на типичной тосканской вилле, которая мало, чем отличалась от большинства в этом регионе. Стены, покрытые штукатуркой кремового цвета с акцентами на тёмно-коричневый в районе балок и прочих элементов несущих конструкций, а также дверных и оконных проёмов. Высокие стены около трёх метров в высоту, окружали виллу, храня внутри тишину и покой. Охрана в стильных минималистичных костюмах от дядюшки Хьюго, напоминала секретный объект под бдительным оком головорезов из «СС». Под белыми сорочками были слегка заметны лёгкие бронежилеты скрытого ношения, спасавшие от пистолетной пули без стального сердечника. По вооружению были варианты, но скорее всего предпочтения отдавались компактным видам вооружения и концептам на их платформах. — Идёмте, мистер Льюис! — произнёс синьор Белотти и направился к парадному входу в трёхэтажный дом с крытой террасой наверху. Говард резко выдохнул и последовал за таинственным «историком-публицистом». — Отдайте оружие. Оно, вам, точно не понадобится, — добавил Серджио, жестом подозвав охранника поблизости. Льюис молча вытащил из кобуры свой «SIG-Sauer» и передал охраннику, который недоверчиво не отрывал от него глаз, ловя, каждую секунды его движений. Говард с издёвкой улыбнулся в лицо сосредоточенному секьюрити, признав в нём бывшего бойца французского полицейского спецназа «RAID». Характерные повадки, отрицательное отношение к строгим костюмам и признаки орлиного носа, а также привычка к кобуре на бронежилете в районе грудины, всё это читалось легко и просто, как в дешёвом бульварном романе, где всегда один и тот же сюжет. Льюис вытащил из кармана ветровки выкидной нож и так же отдал его охраннику, после чего тот, наконец, расслабился, сунув за пояс его пистолет и нож в боковой карман пиджака. Синьор Белотти зашёл в дом, оказавшись в просторном холле, где из мебели ничего кроме комодов и небольшого диванчика не было. В центре на полу, выложенным португальским кафелем, лежал средних размеров ковёр, приглашавший гостей и хозяев дома подняться вверх по лестнице. В интерьере, как и в отделке присутствовало дерево в разных проявлениях. Декоративные настенные панели из ореха, закрывавшие, по всей видимости, безликие кирпичные стены создавали уют и тосканский колорит. — Идёмте. Вас, ждут! — произнёс синьор Белотти и ступил на деревянную лестницу. Говард последовал за «историком-публицистом», пройдя по ковру с обилием разных орнаментов, и стал подниматься по лестнице. Настенные светильники источали приятный тёплый электрический свет, а люстра в холле оставалась не включённой. Они поднялись на второй этаж, миновав двух охранников, которые, двигались каждый по своему «маршруту» и прошли на открытый проход, который в виде балкончика под черепичной крышей смотрел во внутренний дворик. Внизу журчал небольшой фонтанчик с включённой подсветкой. Льюис завернул в арку за синьором Белотти и зашёл в распахнутые двери огромной гостиной, которая была залита закатным багрянцем. Массивная мебель с кожаной обивкой, барная стойка с огромным ассортиментом выпивки на полках стеллажа, огромный телевизор, висящий на стене и кадки с растениями вышиной не больше метра, дополняли уют этой вилле, где хотелось бы остановиться на несколько дней и прогуляться по тосканским виноградникам поблизости. Серджио остановился около двойной двери и повернулся лицом к Говарду, который остановился посреди гостиной, бросив, мимолётный взгляд налево, где располагалась столовая с длинным столом из морёного дуба и мягкими деревянными стульями с подлокотниками. — Проходите, мистер Льюис. Вас ждут! — кивнув головой, произнёс синьор Белотти и направился в сторону столовой. — Хм… — коротко буркнул себе под нос Говард и, подойдя к двойной двери, тихонько нажал на дверную ручку. Он вошёл внутрь и оказался в библиотеке среди множества стеллажей с книгами вдоль стен. Посреди стоял средних размеров рабочий стол, выполненный в стиле далёких времён, рядом с которым стояли деревянные стулья с высокими сплошными резными спинками и подлокотники с окончанием в виде львиных лап. Мягкие сидения были обиты красной бархатной тканью, напоминая ватиканский стиль. Массивная люстра висела под высоким потолком и светили тусклым свечением. Льюис прошёл поближе к столу и его глаза разбежались по обилию книг на полок. Казалось, что здесь можно найти ответы на все вопросы мироздания и шедевры мировой литературы в штучных экземплярах в переплёте на заказ. Внезапно открылась небольшая дверь и в библиотеку вошёл человек пожилого возраста в сером строгом костюме с тростью в правой руке. Его седые волосы средней длины были аккуратно зализаны назад, а на левой руке золотые наручные часы и перстень на безымянном пальце. — Добрый вечер, мистер Льюис! — остановившись поприветствовал Говарда пожилой мужчина. — Присаживайтесь к столу, — с жестом руки, добавил он. — Добрый вечер! Спасибо, — кивнув и продолжая оценивающим взглядом смотреть на пожилого мужчину, сказал Льюис. Он медленно опустился на мягкое сидение стула с высокой спинкой, почувствовав себя не то графом, не то герцогом, а может и самим королём, утраченного в глубинах времён королевства. Пожилой мужчина медленно сел на мягкий стул за стол, гипнотически став всматриваться в потускневшие глаза Говарда. Сложно было сказать, что искал во взгляде Льюиса этот седой старик, которого сложно было назвать данным эпитетом, ведь, морщин на его лице было совсем не много. Говард смотрел пожилому мужчине в глаза, не поддаваясь его попытке завладеть своими мыслями. — Как вам моя библиотека, мистер Льюис? — раскинув руки в стороны, спросил седой старик. — Впечатляет! Мой бы отец, если бы был жив, с удовольствием пожил здесь среди этих книг, — отрешённо ответил Говард, сосредоточив своё внимание на лице пожилого мужчины. Нос с ярко-выраженной горбинкой, карими глазами и узкими сжатыми губами, говорили о немногословности и коварности характера. Впрочем, подобные люди, очень похожи, хотя в каждом правиле, возможны свои исключения. — Здесь собраны редкие и старые книги со всего мира! Некоторые из них в штучном экземпляре. — Я это заметил, синьор, как только попал в вашу библиотеку. — Я был уверен, что вы обязательно об этом скажете, — прищурив глаза, добавил пожилой мужчина. — Я приготовил вам небольшой подарок, мистер Льюис. Пусть, мудрость великого средневекового поэта, будет всегда с вами, — произнёс седой старик и взял отложенный на углу рабочего стола бумажный пакет с объёмным содержимом. — Не думаю, что чем-то смог заслужить столь дорогой подарок, — с легкой растерянностью, произнёс Говард. — Мудрости заслуживает каждый и она не имеет цены, поскольку, принадлежит всем людям на этой земле, — протянув бумажный пакет с объёмным содержимым, дополнил пожилой мужчина. Льюис взял в руки пакет и аккуратно вытащил из него содержимое. Внутри лежала «Божественная комедия» великого Данте Алигьери в кожаной обложке с тиснением букв золотого цвета. — Спасибо, синьор! — Как вы думаете? Вы похожи на главного героя этой книги? — с хитрой улыбкой, спросил пожилой мужчина. — О себе сложно правильно судить и при этом не прослыть глупцом! — Хм… Это ответ зрелого человека, знающего цену множества вещей в этой жизни, — сплетя пальцы рук на поверхности стола, произнёс седой старик. — Выражу своё мнение и не считайте его за лесть или коварство. Я многое знаю о вас, мистер Льюис! И точно могу сказать, что Ад вы знаете в совершенстве, так сказать, до квадратного нанометра. Об утрате своей Беатриче судить не мне! Однако, для подобных вам людей первый пункт без второго не существует… — Вы, кажетесь мне проницательным человеком, синьор, но в сортах дерьма разбираетесь лишь с литературной точки зрения, которой присущи красивые выражения и яркие эпитеты. В жизни, где человек не знает, что с ним будет в следующую секунду, чувствуя на шее ледяное дыхание вечности, пропадает любой романтизм, — удобно расположив руки на подлокотнике стула, произнёс Говард. — Даже не имею намерения спорить с вами, мистер Льюис! Я не военный, а политик по призванию, но при этом остаюсь нейрохирургом. Человеческий мозг схож с сакральным сосудом, хранящим множество информации. Она делится на две части: изученную и неизученную. В первую входит строение, физиология, стандартный набор функций итд. Во вторую же входит интеллект, способности, которые невозможно объяснить и характер мышления. Однако, на этом всё не заканчивается! Есть ещё одна часть. Её можно по-разному называть, как принимать или отрицать. Там содержится опыт прошлых жизней и знания. Умения пользоваться этой частью головного мозга дано не каждому, поскольку, невозможно использовать то, что находится лишь в стадии накопления. Всё это подобно развитию человека от эмбриона до плода. Незрелый продукт не готов к употреблению! — Мне сложно поддержать данную тему, поскольку, не имею подобных знаний, — задумавшись, добавил Говард. — Почему, вы ненавидите самого себя? — Потому что не вижу поводов к противоположности, синьор! — Что ж, тогда я позволю себе процитировать начала великого труда Данте. «Земную жизнь пройдя до половины, Я очутился в сумрачном лесу, Утратив правый путь во тьме долины. Каков он был, о, как произнесу, Тот дикий лес, дремучий и грозящий, Чей давний ужас в памяти несу!»