Говард вылез из своего внедорожника и, захлопнув дверцу, поставил автомобиль на сигнализацию. Он вступил на тротуар, приближаясь энергичной походкой к входу в ночной клуб, где было скопление молодёжи, желавшей попасть внутрь. Льюису данное положение дел, казалось идиотизмом, ведь, он в молодости ни разу не был в ночном клубе и его туда не тянуло вообще. Пагубных привычек у него тогда не было, а следовательно, и делать там ему было нечего. Пробравшись мимо скопление молодёжи разной ориентации и музыкальных пристрастий, Говард сунул вышибале на входе скрутку из нескольких сотенных купюр, перетянутых банковской резинкой. Правило в таких местах было одно: чем «элитнее» заведение, тем дороже такса на вход. Он зашёл внутрь, где в свете софитов под музыку, которую было сложно назвать данным определением, дрыгалась масса из полуживых тел. Амфетамины или «ангельская пыль» в виде кокаина вместе с алкоголем давали умопомрачительный эффект. Отвратительная вонь из едкого пота от множества тел, напоминало нахождение в конюшне, где утром забыли её вычистить. С подобным вариантом авгиевых стойл не справился бы даже сам Геракл. Льюис продолжал пробираться сквозь танцпол, где ему несколько раз предложили варианты «досуга». Видимо его взгляды, с преобладавшим в них консерватизмом, вложенным в него отцом, очень разнились с современной реальностью. Любовь — нельзя купить! Купить можно только то, что воспринимается на ощупь и имеет физическое тело. Свет софитов и прочие нестандартные варианты освещения в ночном клубе, вызывали у Говарда резь в глазах. Он поднял голову, переведя внимание на второй ярус, где находился второй бар и были классические клубные столики с удобными диванчиками и креслицами. На верх вела металлическая лестница, где нёс свою вахту очередной вышибала, следивший за «фейс-контролем», что означало, необходимость приготовить очередную скрутку из сотенных купюр. Джош мог быть только на втором ярусе. Подобные люди любят контроль над ситуацией, а на танцполе среди дрыгающихся тел, о данном факте не может идти речи! Льюис вложил в мощную ладонь вышибалы скрутку из купюр и энергично поднялся по металлическим ступеням, бросив взгляд на диджея, ловившего уже по своему внешнему виду далеко не первый кайф. Более спокойная обстановка на втором ярусе слегка расслабила его, и он подошёл к барной стойке. Говард осмотрелся по сторонам и залез на барный стульчик. Духота и громкая музыка сводила с ума, но до выполнения миссии было ещё далеко. Футболка под тонкой ветровкой пропитывалась потом, а на лбу проступали небольшие капельки, стремившиеся скатиться на брови. — Что будете пить? — громким голосом спросил бармен, при этом дежурно улыбнулся, изобразив благожелательность, хорошо понимая, что рядовые посетители не попадают на второй ярус. — Что по мозгам больше даёт? — произнёс Льюис, изобразив при этом на лице тупую улыбку. Другое поведение здесь скорее вызвало бы подозрение, чем понимание. — Это вам, тогда, нужен «волшебник Гвидо»! — добавил бармен, продолжив натирать до блеска стакан. — Не думаю! Порошки и «колёса» это не для меня! — подмигнув, уточнил Говард. — Я давний поклонник «огненной» жидкости. — Тогда, может, самбуку? — Анис, так анис! Налей стаканчик. — Окей, синьор! — взяв стакан для виски и заполнив его на две трети самбукой, коротко сказал бармен и поднёс к поверхности напитка зажжённую спичку. Льюис задул огонь и сделал пару небольших глотков. Он не мог точно сказать, полегчало ли ему или стало ещё хуже, но мозг продолжил свою работу, накидывая примерные вопросы бармену, не грозившие вызвать какое-либо подозрение. — Как ещё здесь можно развлечься? — допив самбуку, спросил Говард. — Ну, если «волшебник Гвидо» вам не подходит, то стоит попробовать «принцессу Симону»! — Здесь прям замок Фантагиры! — саркастично пошутил Льюис. — Ну, почему же?! Есть и «Пиноккио» для особых ценителей! — засмеявшись, пошутил в ответ бармен, жестом предложив добавить в стакан ещё порцию. — Я не работаю на мебельной фабрике! Джина плесни! Самбука это всё же не мой напиток! — Я знаю, что вы не работаете на мебельной фабрике! — улыбнувшись, добавил бармен и заполнил стакан до половины лондонским сухим джином. — Да, ты психолог я вижу! — глотнув джина, подколол «разливалу» Говард. — Нет, что вы! Просто вижу много людей! Вы скорее солдат-удачи или рисковый решала! — А может, полицейский?! — Нет! Эти козлы никогда не за что не платят, а только трясут своей значимостью и хотят всё бесплатно! — Приму твои наблюдения к сведению! — вытащив из кармана ветровки две сотенные купюры и положив их на стойку, произнёс Льюис. — Вот! Я об этом и говорил! — взяв купюры с барной стойки и сунув в карман белого передничка, добавил бармен. — Так, как насчёт «принцессы Симоны»? — Да, какой же это отдых?! Скорее ответственное физиологическое действо! — засмеявшись, сказал Говард и допил джин. — Тогда ещё джина? — Давай! — жестом в виде тычка указательным пальцем в сторону стакана, произнёс Льюис. Он осмотрелся по сторонам, но никого похожего на Джоша в поле зрения не было. Говард взял стакан с джинов в правую руку и слез с барного стульчика. Он неспешным шагом подошёл к металлическим перилам и опустил свой взгляд на танцпол, где продолжалось дрыганье тел, а между ними пробирался темноволосый парень с объёмной причёской курчавых волос. Видимо это и был «волшебник Гвидо» со своими порошками и таблетками. Льюис сделал небольшой глоток джина и положил левую ладонь на металлические перила, продолжая наблюдать за танцполом. Зрение постепенно привыкало к характеру освещения ночного клуба. Внезапно музыка затихла и в центре танцпола образовалось свободный круг, куда вышла стройная блондинка в туфлях на высоком каблуке и в обтягивающем фигуру красном коротком платье. Она протянула руки вперёд и пригласила кого-то из толпы. Говард допил джин, продолжив наблюдать за танцполом, и увидел вышедшего из толпы к блондинке мужчину в строгом чёрном костюме, который дополняла сорочка тёмного цвета. Диджей врубил аргентинское танго, и партнёры органично слились в танце. Внимательно присмотревшись, Льюис опознал в мужчине Джоша. Пол дела было сделано! Он подошёл к барной стойке и, поставив стакан, положил под него ещё купюру в пятьдесят евро. Говард прошёл к лестнице, продравшись через зрителей, неотрывно наблюдавших за откровенностью аргентинского танго и закрывавших спуск вниз. Танец завораживал зрителей, видимо, они просто знали толк в чистоте и органичности классики движений. Музыка и страсть танго покорили ночной клуб, а Льюис продолжил спускаться по лестнице. Говард сошёл с последней ступеньки и, миновав вышибалу, постарался органично слиться с толпой на танцполе. Танго подходило к концу, что приближало Льюиса к активному действию. Решение прицепить Джошу «жучок» в виде «микроточки» на пиджак пришло инстинктивно. Об этом даже не стоило долго раздумывать. В подобных ситуациях надо полностью доверять своей интуиции и опыту. Они всегда подскажут верное решение, даже, если мозг в чём-то будет ещё сомневается. Музыка затихла, и блондинка с Джошем стали продвигаться сквозь толпу к бару. Говард опустил левую руку в карман ветровки, где нащупал небольшой футляр, из которого достал «микроточку», почувствовав её подушечкой среднего пальца. Во время сближения с объектом он «ювелирным» движением прицепил «жучок» на его пиджак. Дело было сделано. Льюис направился к выходу, чувствуя, что окончательно задыхается в духоте и вони ночного клуба. Глоток свежего воздуха пошёл на пользу Говарду, но не смог излечить его усталость. Она была похожа на ночной кошмар, где призрачные безликие силуэты продолжают задавать бессмысленные вопросы. Льюис медленным шагом подошёл к машине и, сняв её с сигнализации, залез на водительское сиденье. Он захлопнул за собой дверцу и, запустив двигатель, взял с переднего сиденья планшет. Его указательный палец правой руки ввёл код доступа, а резкая боль в голове пронизала виски. Говард сморщил лицо, изобразив гримасу, скользнувшую по зеркалу заднего вида. «Боль — это всего лишь ответная реакция организма на какой-либо раздражитель! Очень обобщённый термин для столь серьёзной проблемы, сопровождающей нас всю жизнь». Он запустил приложение и активировал «микроточку», прилепленную к пиджаку Джоша. В тот момент желание убить своего врага куда-то улетучилось у Льюиса. Видимо разум в тот момент победил в нём над животным чувством мести. Говард хорошо понимал, что «Девятый» всего лишь небольшая шестерёнка в огромном механизме, связывающая определённые узлы огромной машины. Льюис взял с приборной панели пачку сигарет и закурил, чиркнув зажигалкой. Табачный дым начал рассеиваться по салону, и он опустил стёкла передних дверей. Больше здесь было нечего делать! Ночь подходила к концу, оставляя за порогом очередные тревоги и потерянные много лет назад мечты. Говард сделал несколько затяжек и нажал на педаль газа, уезжая прочь от этого ночного клуба по пустой улице, чтобы встретить рассвет… Москва Романов не мог уснуть, так и провалявшись целую ночь в раздумьях и воспоминаниях. Такое случалось с ним постоянно, проще было подсчитать, когда он мог уснуть. Память вновь звала его на Ближний Восток, где когда-то жил великий мудрец, сочинявший свои рубаи. Под кувшин с вином, он писал стихи, ставшие для многих откровением, но совсем не тем, о котором писал Иоанн Богослов, помешанный на своих четырёх всадниках. Омар Хайям учил людей быть людьми, но мудрость можно познать лишь самому, через свои ошибки и заблуждения. Это свойственно большинству людей! Они начинают интересоваться мудростью тогда, когда уже всё это познали на своей шкуре! Глупость?! Отнюдь! Скорее вариант мазохизма, только без вериг и плети, как у монахов-доминиканцев, а просто пытка собственного разума насладиться своей значимостью. Пусть, остальному миру плевать на это, но человеку нужно во что-то верить! Андрей помнил, как мама зачитывала ему эти рубаи, стараясь объяснить простым языком сложные вещи. Она рассказывала сыну о разных странах, культурах, религиях, утерянных артефактах и тайнах мировой истории. Романов старался впитывать всё это, как губка, лежа в своей детской кровати и слушая мамин ласковый голос. Казалось, что он слышит его и сейчас, сквозь испытания прошедших лет. Жизнь — всегда расставляет всё по своим местам! Так случилось и с Андреем, мечтавших о путешествиях и приключениях. Разница была лишь в том, что его познание мира прошло не в туристическом ключе, а в командировках, откуда порой вернуться было, практически, невозможно! Многие могли бы сказать, что эта удача! Но, это было совсем не так! Это, скорее, было проклятие. Шансов вернуться из небытия всегда больше у тех, кому нечего терять! Романов встал с кровати и подошёл к окну, где на чистом небе светило солнце, падая своими лучами на подоконник. Ночь уступила место утру, а значит, начинался новый день. Андрей подошёл к шкафу купе и достал оттуда брюки-карго песочного цвета и синюю тактическую футболку с компрессионной вставкой в районе груди и надел всё это на себя. Он прошёл на кухню, где включил электрический чайник и телевизор. К утренним новостям Романов относился, как к страшной сказке, способной взбодрить своей абсурдностью и удивить очередным идиотизмом, но при этом напомнить тебе о том, что настоящие сенсации несколько иные и о них знают ограниченный круг людей. Андрей засыпал в кружку две ложечки китайского чая и залил кипятком. Он взял с кухонного стола в руки смартфон и сел на металлический стул с мягким сиденьем, обтянутым искусственной кожей. Среди множества пропущенных звонков и бессмысленных сообщений не нашлось ничего интересного, но репортаж в утренних новостях о грядущем саммите «большой семёрки» в Риме, оторвал Романова от экрана гаджета. Обсуждение возможного приглашения на саммит постпреда РФ при Совете Безопасности ООН готовилось к рассмотрению. Упоминание о многих годах бессмысленных для многих санкций и желание начать диалог с Россией выглядело, как очередная доза лицемерия. Однако, истинная причина всего этого мракобесия была лишь, сухое получение прибыли на «взлётах» и «падениях» фондовых бирж. Нет! Этот мир не сошёл с ума! Просто он стал более предсказуемым, где человеческие добродетели нужны были лишь для короткого использования, а термин «одноразовый» стал символом этой эпохи. Андрей сделал очередной глоток крепкого чая, отгоняя в сторону то, что нельзя было изменить. Он выключил телевизор, нажав на пульте кнопку красного цвета, и влетевший через открытое окно порыв свежего утреннего воздуха, овеял его лицо. Романов закрыл глаза, медленно погружаясь в воспоминания, где видел квартиру в Берне, где провёл всё своё детство и начало юности, куда хотел вернуться, но не знал случится ли это или нет. Он видел Палермо и штиль на море, спавшем в ожидании нового шторма. Потеря сестры тяготила его сердце. Эти глубины забрали малышку Анну у семьи, упокоив её душу на дне морском среди тёмной синевы. Остальные беды и горечи начнутся потом, заведя в итоге Андрея в тот мир, в котором жил и по сей день. Романов открыл глаза и, допив в кружке чай, вымыл её под плотной струёй тёплой воды в мойке и закрыл ручку смесителя. Впереди был новый день, а также решение проблем, среди абсурда и выедающих мозг противоречий… Цюрих. Квартира Робинсона Кайл допил виски и поставил пустой стакан на стеклянную столешницу рядом с ноутбуком, где он продолжал просматривать скопированные в архиве клиники файлы по проекту «SS-1». Пытаясь, вникнуть в суть, Робинсон всё глубже погружался в пучину большого количества терминов и методик, практически, с полным непониманием данной темы. Он плеснул в стакан ещё немного односолодового выдержанного виски и сделал небольшой глоток. Лёгкая испарина проступила на лбу, в точности отразив состояние его головного мозга, готового закипеть в любой подходящий момент. Кайл открыл папку с видеофайлами, где показывались все стадии развития тринадцати опытных образцов суперсолдат. Их физические способности и возможности были схожими, но вот интеллектуальные особенность оказались очень разными. Увлечения и привычки разнились от успехов в изучении точных наук, до полного падения в виде пагубных наклонностей, замешанных на садизме и получения от этого удовольствия. Одни прекрасно играли в шахматы, интересовались культурой, историей, а другим достаточно было сделать из кого-нибудь калеку, приправив всё это циничностью сопутствующих поступков. Особенности их организмов и физиологии не только удивляли, но и в чём-то даже потрясали. Они были не восприимчивы к переломам костей и мышечным травмам, имели очень низкий болевой порог, агрессивный иммунитет, способный противостоять любой инфекции, а также очень слабую восприимчивость к радиации. Однако, их самое уязвимое место было таким же, как и у любых обычных людей: затылок и мозжечок. Имён у каждого из опытных образцов суперсолдат было множество, но настоящими, данными при рождении, были лишь римские цифры, вытатуированные у каждого на левом плече в районе дельтовидной мышцы. Робинсон допил виски и посмотрел на циферблат своих наручных часов. До обеда было ещё далеко. Он встал с офисного кресла из-за стола и подошёл к окну. Пасмурное утро не очень радовало, но и не огорчало, учитывая тот факт, что до него Кайл мог просто не дожить! Теперь оставалось ждать появления синьорины Конте, так желавшей заполучить материалы по проекту «SS-1»…