Грибов зашёл в церковь и, опустив правую руку в чашу со святой водой, перекрестился на католический манер. Для Господа Бога не имеет принципиальной важности тонкости данного процесса, придуманные людьми с теми или иными мотивами. Ему достаточно сущей малости: «веры»! Алексей увидел Хабарова, севшего на скамейку на втором ряду от алтаря и принявшегося ожидать своего связного или куратора. Алекс опустил голову и, сделав несколько шагов, уселся на скамейке. Римские церкви и базилики были не просто прекрасны, а по праву назывались одними из самых красивых в мире. Здесь не чувствовался мрак и сырость готических соборов, а просто жила надежда! Грибов достал из кармана брюк-карго, расположенного на бедре, лазерный микрофон и спрятал его под не застёгнутой рубашкой. Время продолжало тянуться, что происходило всегда в моменты напряжённого ожидания. Примерно тоже самое бывает с любым человеком, ожидающим перемен к лучшему в своей жизни и не замечающему, как у него волосы начинают серебриться на висках. Дверь церкви открылась и внутрь вошёл мужчина крепкого телосложения, среднего роста с круглым лицом в светло-голубом строгом костюме с короткой стрижкой седых волос. Его глаза закрывали тёмные линзы солнцезащитных очков «авиаторов», а по скуле пробежала очередная капля пота. Он прошёл по центральному проходу, расстегнув на тёмно-синей сорочке ещё одну пуговичку, и сел на небольшом расстоянии от Хабарова. Алексей осмотрелся по сторонам, играя роль любознательного туриста и вытащил из нагрудного кармана рубашки зажигалку, в которую была вмонтирована камера. Он сделал несколько снимков и включил лазерный микрофон, лежащий рядом с правым бедром на скамейке. Тишина и ощущение спокойствия царили в церкви, будто сам Господь Бог, спустившись с небес, сидел на одной из скамеек и хотел сказать, что подобный мир не имеет никакого будущего, если люди не перестанут враждовать между собой! Возможно, нечто подобное когда-то произойдёт, но до этого момента случится ещё очень много событий, а мир будет висеть на волоске от неминуемой гибели! Алекс вставил в ухо проводную гарнитуру и нажал на смартфоне кнопку «запись». — Как вы думаете, чем проповедь отличается от богохульства? — смотря на Святое Распятие у алтаря, тихо спросил Хабаров у подсевшего к нему рядом мужчины. — Думаю, что ничем! Для того и другого нужен миссионер. — Формулируйте проще! Агент влияния! — вдумчиво, добавил Петрович. — Я всегда знал, что «дикие коты» не только имеют мозги, но и умеют ими пользоваться, — сняв солнцезащитные очки и сунув их в нагрудный кармашек пиджака, произнёс мужчина. — На каждого находчивого хищника, найдётся не менее находчивый охотник и наоборот. — Вам не хватает оптимизма! — с ухмылкой на лице, уточнил мужчина. — Отнюдь! Скорее не хватает наглости понять танцы у костра рядом с вигвамом, особенно когда танцуют одни лишь призраки. — Не очень понимаю ваш пессимизм, — смотря на статую Девы Марии, добавил мужчина. — Это не пессимизм! Партия с «консулом» дальше будет разыгрываться без участия «диких кошек», — ослабив галстук и расстегнув верхнюю пуговичку на белой сорочке, произнёс Хабаров. — Больше это не имеет никакого значения! Самое время расслабиться и купить новые часы, — надев солнцезащитные очки, добавил мужчина и встал со скамейки. Он быстро перекрестился и направился по центральному проходу к выходу из церкви. Грибов сделал несколько снимков незнакомца, разговаривавшего с Петровичем, и остановил запись. Алексей резко выдернул из правого уха проводную гарнитуру и выключил лазерный микрофон. Он сунул его в карман брюк, расположенный на бедре, а также убрал в нагрудной карман рубашки зажигалку. Хабаров медленно встал со скамейки и направился к центральному проходу. Алекс отвернул голову в противоположную сторону, чтобы Петрович смог заметить лишь бейсболку и небольшую часть эспаньолки. Грибов встал со скамейки и, пройдя по центральному проходу, покинул церковь. Он понимал, что риск продолжать наружное наблюдение слишком велик. Незнакомец мог иметь группу прикрытия. На связного мужчина был не похож, а вот на куратора вполне. Тем более, произошедший разговор с Петровичем можно было интерпретировать, как угодно! Слишком уж абстрактное содержание и формулировки имели множество значений. Как доказательства, подобную запись использовать против Хабарова было невозможно. Оставалось попробовать идентифицировать незнакомца, чтобы ухватиться хоть за что-то! Алексей сел в свою машину и запустил двигатель, посмотрев на циферблат наручных тактических часов. Самое время было ехать в посольство, ведь, до начала ненормированного рабочего дня оставалось совсем немного времени… Предместье Рима Говард зашёл в заброшенный дом, ставшим его временным пристанищем. Подобных мест в его жизни было не мало и везде оставалась частичка его души, а израненная временем кукушка в часах отсчитывала года. Льюис подошёл к столу, на котором стояла бутылка лондонского джина, и правой рукой свинтил с горлышка крышку. Он взял бутылку в левую руку, медленно поднес к пересохшим губам. Яркий свет прожектора на полу чуть слепил правый глаз, вызывая неприятные ощущения. Говард сделал несколько больших глотков джина и плюхнулся на старый диван. Льюис выпил ещё немного из бутылки, и белая пелена застлала его глаза, проплывая густым облаком перед ним. Безмолвная тишина оглушила Говарда немым эхом, который словно беззвучный раскат грома из прошлого врезался в память. Льюис сделал ещё несколько больших глотков джина и выронил пустую бутылку из руки. Стекло брякнуло о старые деревянные половицы, вызвав в памяти Говарда звон бокалов, её улыбку, деревянный дом, горящий камин и чувство истинной любви. Он закрыл глаза и, задыхаясь от тревоги и беспомощности, закивал головой, словно, принимая неизбежность дальнейших событий. Есть вещи, которые нельзя изменить, но необходимо смириться! Люди не всегда встречаются для счастья, а намного чаще для искупления собственных грехов. Говард вытащил из кармана ветровки баночку с лекарствами и проглотил две капсулы. Он смотрел в заколоченное окно, откуда пробивались лучики дневного света. Они, как ангелы, спустившиеся с небес, давали надежду, разрезая темноту заброшенного дома, как и прожектор на полу. Всё проходит! Всё пройдёт! Ветер грядущих времён заметёт пылью, остывшие следы, оставив лишь призрачные мгновения. Льюис с трудом встал с дивана, покачнулся в сторону, чувствуя, что вот-вот потеряет равновесие и свалится на пол, но усилие мысли и воли, провели его к столу. Он сел на скрипучий рассохшийся стул и открыл ноутбук. Говард ввёл, дрожащей от напряжения рукой пароль доступа в операционную систему, и синхронизировал лэптоп со смартфоном. Он скопировал фото и видеофайлы на накопитель ноутбука и приступил к просмотру. Фотографии получились неплохие, а вот качество видео было не лучшим. Льюис скопировал части фактур лиц участников разговора и перенёс их в программу распознавания лиц. Его указательный палец правой руки коснулся клавиши «Enter» и поиск был запущен. Оставалось только ждать, с чем Говард хорошо справлялся! Он вытащил из пачки сигарету и, чиркнув зажигалкой, закурил. Ожидание — это особая часть человеческой жизни, где есть место всему: и вере, и надежде, и любви. Льюис сделал пару затяжек, продолжая наблюдать за работой программы в режиме поиска, неотрывно смотря на экран ноутбука. Табачный дым наполнял пустоту частично разрушенной от времени гостиной. Говарду было здесь комфортно! Он не мог объяснить почему, но здесь ему казалось, что в этой пустоте живут призраки, разделяющие его переживания и боль. Рука Льюиса подобрала с пола около ножки стола бутылку с недопитым дешёвым виски. Он откупорил пробку, зажав сигарету в губах, и поднёс горлышко к кончику носа. Резкий аромат этого пойла бил прямо в голову, но сейчас Говарда это совсем не беспокоило. Льюис поднёс к губам горлышко бутылки и в пару глотков допил содержимое бутылки. Его рука покатила пустую стекляшку по деревянному полу и, сделав затяжку табачным дымом, затушил окурок в консервной банке. Программа выдала результат совпадений с базами данных, выведя короткий список из одного имени в небольшом «окне». Говард коснулся пальцами правой руки тачпада и открыл файл. Одно совпадение было не лучшим результатом, но появилась хоть какая-то зацепка. Определить остальных участников разговора на видео не получилось из-за малого количества параметров для поиска. Льюис открыл файл с досье на некого Люка Жюве, человека, наделённого частичкой теневой власти. О нём было известно достаточно: основатель банка «Deux Monde», работающий с крупными финансовыми потоками и распределением ряда инвестиций по всей Европе, как Западной, так и Восточной. Создатель консорциума «Confiance», куда входили крупные промышленные компания и ряд европейских банков. Состояние мсье Жюве составляло несколько миллиардов, а главным его девизом было: «Извлечение прибыли при минимальных затратах». Из недвижимости официально мсье Жюве владел особняком в Париже и виллой на Сардинии, где находился весь последний месяц, если верить системе постоянного мониторинга. Скорее всего, туда он должен был вернутся и после обсуждений в палаццо. «Большая игра» только начиналась, а значит в Париже ему делать пока нечего! Говард потёр усталые воспалённые глаза и, открыв электронную почту, написал письмо магистру Моретти о том, что собирается на Сардинию. В добавление к тексту, Льюис прикрепил несколько файлов разного характера и, стукнув указательным пальцем по тачпаду, отправил письмо. Его пальцы правой руки вытащили из пачки очередную сигарету, которую Говард закурил. Он встал со стула и усталой походкой прошёл по гостиной, с болью в груди пнув пустую бутылку мыском тактического ботинка. Льюис вышел из дома, миновав тёмный маленький холл. Говард остановился и поднял голову вверх, устремив свой взор на чистое голубое небо, где жизнь и смерть: синонимы друг друга! Москва. Засекреченный объект ФСБ Горячий чай в кружке стоял на рабочем столе Романова, издавая тонкую ниточку пара. Он сидел на офисном кресла, положив локти на подлокотник и откинув голову на подголовник. Настольная яркая светодиодная лампа освещала распечатанные фотографии, присланные вместе с другими файлами капитаном Грибовым. На экране ноутбука стоял на паузе один из аудиофайлов, записанных с помощью лазерного микрофона. Сомнений не оставалось, что Хабаров имеет отношение к «двойной игре». Пусть абстрактные фразы разговора и пытались обходиться без уточнений и утверждений, но для хорошего аналитика всё сразу становилось ясно и понятно. «Консул» из разговора — был дипломат из МИДа Италии, которого собирались завербовать, как ценного агента. В реальности же Джан-Луиджи Спинацолла должен был стать одним из важных каналов дезинформации для российских спецслужб, созданный «великими комбинаторами» из Лэнгли. Их желание обставить всех и вся, больше походило на параноидальную шизофрению! При интересной задумке, исполнение, как всегда, хромало минимум на одну ногу. Уверенные в собственной гениальности, ребята из Лэнгли не стремились замечать ряд несоответствий, а подполковник Хабаров должен был их подчищать. Андрей сразу узнал на фото из церкви Джейка Майлза, уже в меру старого, но талантливого оперативника старой школы Лэнгли, чьи кураторские способности граничили с полным доминированием над своими агентами. Это означало, что в случае провала с Хабаровым никто сюсюкаться не будет, а постараются от него избавиться! Любителей «тридцати серебряников» всегда и везде можно найти. В любое время и в любой стране найдутся те, кто хотят жить «лучше и сытнее», на горе и боли других людей! Они не собираются думать о том, что за посевы они за собой оставят, но в самый трудный часть своей жатвы, обязательно увидят в зеркале совсем другое отражение лица. Романов сделал несколько глотков горячего чая и, вытащив из ящика стола папку, сложил в неё фотографии и стенограмму разговора. Андрей скопировал на флэшку аудиофайлы и вытащил её из разъёма ноутбука. Он встал с офисного кресла, надел тёмно-синий пиджак, поправил ярко-синий галстук и воротник голубой сорочки. Романов сунул в карман брюк флэшку и закрыл папку. Разнообразия и множество мыслей сводили с ума, где воспоминания и аналитическая работа мозга, вызывали головную боль. Он взял папку в левую руку и вышел из своего кабинета. Его правая рука провела ключ-картой по считывателю замка и в двери раздался щелчок. В коридоре было достаточно многолюдно. Рабочий день был в самом разгаре, а проблем никогда не становилось меньше. В этом сумасшедшим мире постоянно что-то случается и никогда не знаешь откуда придёт очередной «сюрприз». Андрей прошёл по коридору и зашёл в приёмную полковника Громова, где референт крупными глотками опустошал пластиковую бутылочку с минеральной водой. — Плохо кисоньке!? — с улыбкой произнёс Романов. — Тьфу, на вас, товарищ подполковник! Всё то всегда вы знаете! — бросив пустую бутылку в корзину для бумаг, с недовольством сказал Голубев, а его глаза продолжили жадно искать поблизости ещё какую-нибудь жидкость, которую можно было выпить. — Воду с похмелья пить — организм губить! Дед мой так говорил, — засмеявшись, поделился народной мудростью с референтом Андрей. — Подобное надо лечить подобным! Вспомни классика! — Михаил Иванович за такое «лечение» с меня скальп снимет и им в футбол сыграет в назидание молодому поколенипю, — пытаясь удержать в правой руке «мышку», добавил Голубев. — Эх, Димка, Димка! — вздохнув, дополнил Романов и, постучав по дверному полотну, зашёл в кабинет Громова. — Добрый день, Михаил Иванович! — Да, вообще-то уже вечер! — сжав в правой ладони сушку, произнёс Громов. — Так лето на носу, легко не заметить. Приятного чаепития! — Спасибо! Присаживайся, — отправив сушку в рот и запив её горячим чаем, добавил Михаил Иванович. — Какие новости? — Всё подтвердилось! — коротко ответил Андрей и сел на офисное кресло за стол. Он передал папку и флэшку Громову и положил руки на стол, сплетя при этом пальцы в ожидании дальнейших распоряжений. Михаил Иванович вставил флэшку в разъём ноутбука и, положив перед собой на рабочем столе папку, открыл её. Он внимательно просмотрел фотографии, прочитал стенограмму разговора, прослушал аудиофайлы и снял очки, положив их на разложенные перед собой снимки. Громов молчал. Его вдумчивый взгляд бегал по фотографиям на столе и распечатанной стенограмме разговора. Романов видел озадаченность на лице Михаила Ивановича, который никак не мог принять решение. Нет, в глазах Громова не было сомнений в доказательной базе, собранной Грибовым, но сделать следующий шаг ему что-то мешало. Михаил Иванович был не из тех, кто боялся ответственности и неумения отстоять свои интересы. — Да, уж! Участие старины Джейка меня ничуть не удивляет! У него особый нюх на определённую категорию людей. Он с удовольствием расскажет, где и как можно потратить «серебряники», а также куда стоит их вложить… Активы провалившихся «двойных агентов» ему никогда не давали покоя, на что руководство Лэнгли всегда закрывало глаза! Ему гораздо выгоднее будет избавиться от Петровича, чем выполнить один из главных пунктов договора, в виде его переправки на берег Атлантики в «колыбель демократии». Никогда не забуду нашу встречу в Тегеране много лет назад! Ну, да ладно! — Какие будут распоряжения? — сосредоточенно спросил Призрак, подталкивая тем самым Громова к принятию решения. — Вылетай завтра в Рим! У тебя там много дел! В резидентуре не «светись» пока не возьмёте Хабарова. Брать его надо с поличным, чтобы не отвертелся засранец! Работай с Грибовым и оставайся при этом в тени. Призраку пора вернуться, а подполковнику Романову исчезнуть. Все необходимые детали продумаешь сам. Сделай всё, по возможности, интеллигентно!