День моей свадьбы. Я смотрю на бумажку с записанными указаниями дороги у себя на коленях – повернуть туда, повернуть сюда, и наконец адрес. Бросаю через лобовое стекло взгляд на длинную подъездную дорожку, на почтовый ящик – к его деревянной стенке прибиты четыре медные цифры. Сворачиваю – из-под колес летит пыль – и наконец останавливаюсь рядом с небольшим домиком: красный кирпич, зеленые ставни. Хаттисберг, Миссисипи. Выхожу из машины, закрываю дверцу. Иду по дорожке, потом по ступеням крыльца, протягиваю руку и дважды стучу в тяжелую сосновую дверь – точно посередине на ней висит соломенный венок. Слышу внутри шаги, негромкие голоса. Дверь открывается, передо мной стоит женщина. На ней простые джинсы, майка, на ногах шлепанцы. На лице беззаботная улыбка, поверх голого плеча – посудное полотенце. – Чем могу помочь? Она вглядывается в меня, не уверенная, кто я такая, потом – вижу по глазам – узнает. Вежливая улыбка медленно исчезает с лица. Я вдыхаю знакомый запах, который не раз чувствовала у Патрика – болезненно-сладкий, смесь цветущей жимолости и жженого сахара. Я все еще могу разглядеть перед собой девочку со школьного портрета: Софи Бриггс. Ее непослушные светлые волосы теперь уложены гелем в колечки, а вокруг переносицы разбежалось созвездие веснушек, словно кто-то сыпанул их туда щепотью, как соль. – Привет, – говорю я, чувствуя неожиданное смущение. Застываю на крыльце и думаю, как бы сейчас выглядела Лина, будь у нее шанс повзрослеть. Мне хотелось бы убедить себя, что и она сейчас тоже где-то есть, спрятанная, как и Софи, в своем собственном безопасном уголке мира. – Патрик тут, – говорит она, разворачиваясь всем телом и делая приглашающий жест. – Если вы хотели… – Нет. – Я качаю головой, чувствуя, что щеки заливаются краской. Патрик съехал от меня, как только арестовали Купера, и мне отчего-то даже в голову не пришло, что он может быть здесь. – Нет, не нужно. Я приехала к вам. Протягиваю ей руку, держа в пальцах обручальное кольцо. Полиция вернула его мне на прошлой неделе – кольцо нашлось на полу машины Тайлера Прайса. Она ничего не говорит, просто протягивает руку, берет его, вертит в пальцах. – Оно принадлежит вам, – говорю я. – Вашей семье. Софи надевает его на средний палец, растопыривает перед собой ладони, радуясь тому, как кольцо смотрится на своем законном месте. Я заглядываю ей через плечо в коридор и вижу там столик, уставленный фотографиями в рамках, небрежно скинутые у подножия лестницы кроссовки, надетую на поручень бейсбольную кепку. Оторвав взгляд от внутренностей дома, окидываю глазами двор. Дом небольшой, но очень милый, вид у него несомненно обжитой: с ветки дерева свисают на двух веревках качели, к стенке гаража прислонена пара роликовых коньков. Потом изнутри доносится голос – мужской. Голос Патрика. – Соф, кто там пришел? – Я лучше пойду, – говорю я, разворачиваясь, поскольку чувствую, что подзадержалась. Будто я заглядываю в шкафчик в чужой ванной, пытаясь воссоздать по его содержимому целую жизнь. Пытаясь разглядеть последние двадцать лет, начиная с того момента, как Софи вышла за порог старенькой развалюхи и, не оборачиваясь, зашагала прочь. Ей, наверное, было нелегко – тринадцать лет, еще совсем ребенок… Она выходит от подруги, идет одна по темной улице. Сзади подкатывает машина с выключенными фарами. Патрик, ее брат, медленно увозит ее оттуда – один небольшой городок, другой, он высаживает ее на автобусной остановке. Сует в руки конверт с деньгами, которые копил именно на этот случай. «Я найду тебя, – обещает он. – Как только окончу школу. Тогда и мне там будет нечего делать». Его мать царапает грязными ногтями пергаментную кожу, водянистый взгляд не отрывается от меня. Съехал из дому в тот же день, как школу окончил, и с тех пор я о нем не слыхала. Я думаю о том, как им жилось вдвоем. Патрик учится в университете, удаленно, через интернет. Софи зарабатывает деньги как только может – обслуживает столики в забегаловке, пакует покупки в супермаркете. Потом в один прекрасный день они смотрят друг на друга и понимают, что уже выросли. Годы остались позади, опасность миновала. Оба заслуживают того, чтобы жить собственной – настоящей – жизнью. И вот Патрик уезжает обратно в Батон-Руж, но всегда изыскивает возможность вернуться. Я уже на ступеньках, когда Софи снова заговаривает – в ее речи я слышу голос брата, сильный, убедительный. – Это была моя идея. Насчет подарка. – Я оборачиваюсь и смотрю на нее; она стоит на том же месте, плотно скрестив руки на груди. – Патрик только о вас все время и говорил. До сих пор не перестает. – Она усмехается. – Когда он сказал, что намерен сделать предложение, я решила, что таким образом тоже смогу присоединиться. Представлять себе его у вас на пальце. Как если бы рано или поздно нам удалось познакомиться. Я думаю о Патрике, о статьях, спрятанных в книге у него в спальне. Преступления Купера вдохновили его на то, чтобы забрать Софи из дома – помочь ей исчезнуть. Из-за моего брата оборвались столько жизней – я все еще не могу спать по ночам, их лица выжжены у меня в памяти, словно обугленное пятно на ладони у Лины. Большое черное пятно. Столько жизней потеряно… Кроме Софи Бриггс. Ее жизнь – спасена. – Рада, что вы это сделали. – Я улыбаюсь. – А теперь вот и познакомились. – Я слышала, вашего отца выпускают. – Она делает шаг вперед, будто не хочет, чтобы я уходила. Я молчу, не зная, что ей ответить. Я была права насчет того, что Патрик посещал отца в Энголе; туда он в эти свои командировки и ездил. Он пытался узнать от него правду о Купере. Когда Патрик поведал ему, что убийства начались снова – сообщил о пропавших девочках, предъявил цепочку Обри в качестве доказательства, – отец согласился обо всем рассказать. Но когда уже успел сознаться в убийстве, нельзя просто так взять и передумать. Нужно кое-что еще – признание истинного преступника. Тут я и пригодилась. В конце концов, за решетку отца привели мои слова. Было лишь справедливо, что и освободить его помогла моя беседа с Купером двадцать лет спустя. На прошлой неделе я видела по телевизору, как отец приносит извинения. За ложь, за попытку защитить сына. За те дополнительные жизни, которых все это стоило. Я не смогла заставить себя с ним встретиться, пока не готова, – но прекрасно помню, как смотрела на него сквозь телеэкран, словно в прошлом. Только на этот раз я пыталась сопоставить его нынешнее лицо с тем, что осталось у меня в памяти. Толстая оправа очков сменилась металлической, простой и тонкой. От прежних, сломавшихся, когда его ударили лицом о фургон и по щеке тонкой струйкой потекла кровь, на носу остался шрам. Волосы сделались короче, лицо загрубело, будто его обрабатывали наждаком или терли о бетонную стену, пока не сошла кожа. Я заметила у него на руках оспины – должно быть, ожоги, – участки блестящей натянутой кожи, идеально круглые, словно кончик сигареты. И все-таки это был он. Мой отец. Живой. – Что вы теперь собираетесь делать? – спрашивает Софи. – Точно не знаю, – отвечаю я. И это правда. Я действительно не знаю. Бывают дни, когда я снова чувствую гнев. Отец лгал. Он взял на себя вину за преступления Купера. Нашел шкатулку и перепрятал ее, чтобы сохранить тайну. Обменял собственную свободу на жизнь Купера. В результате мертвы еще две девочки. В другие дни до меня доходит. Я все понимаю. Родители так и должны: любой ценой защищать собственных детей. Я думаю о матерях, обращающихся к камере, пока их мужья рядом растекаются лужей. Их детей забрал мрак – но что, если твой собственный ребенок и есть тот мрак? Разве он тоже не нуждается в защите? В конечном итоге все упирается в контроль. В иллюзию, что у нас есть власть над смертью, что ее можно спрятать внутри сложенных горкой ладоней и крепко их сжать, не давая ей выбраться. Что Купер, если дать ему еще один шанс, каким-то чудом изменится. Что Лина, болтаясь прямо перед носом у брата и чувствуя, как огонь обжигает ей кожу, в последний миг сумеет отдернуться. Так что даже шрама не останется. Все это – лишь ложь, которую мы сами себе повторяем. Купер так и не изменился. Лина не успела убежать от пламени. Даже Патрик норовил себе лгать, надеясь справиться с присущим ему гневом. Отчаянно пытаясь затолкать обратно собственного отца, выглядывающего наружу в минуты слабости. Да и я виновата в том же самом. В пузырьках у себя в столе, призывно шепчущих мне по ночам. Только склонившись над обмякшим телом Купера у себя на кухне, глядя на него сверху вниз, я наконец попробовала на вкус, что это такое: контроль. Не просто над собой, но когда ты отнимаешь его у другого. Крадешь и объявляешь, что отныне он твой. И на какое-то мгновение, искоркой промелькнувшее во мраке, я почувствовала, что мне это нравится. Я улыбаюсь Софи, снова разворачиваюсь, спускаюсь по оставшимся ступенькам, ощущаю под подошвами дорожку. Иду к машине, держа руки в карманах, и смотрю, как сумерки окрашивают горизонт розовыми, желтыми, оранжевыми мазками – последние мгновения цвета, прежде чем опустится мрак. И тут замечаю: воздух вокруг меня знакомо жужжит электричеством. Я останавливаюсь, замираю на месте, вглядываюсь. Жду. Потом складываю ладони горкой и хватаю ими небо, чувствуя внутри уже сомкнутых ладоней легкое трепыхание. Смотрю на свои сжатые пальцы, на то, что ими поймала. На жизнь, которую самым буквальным образом держу в руках. Потом подношу их к лицу и заглядываю в узенькую щель между пальцами. Внутри ярко светится крошечный светлячок, пульсируя жизнью. Я долго гляжу на него, прижав лоб к ладоням. Гляжу, как он сияет, как в моих руках подмигивает искорка, и думаю о Лине. Потом я открываю ладони и отпускаю ее. Благодарности Все это не состоялось бы без моего агента, Дона Конуэя. Вы раньше всех поверили в эту книгу, заключили со мной договор, прочитав лишь первые три главы, и с того дня с неизменной благожелательностью отвечали на все мои панические вопросы. Вы дали мне шанс и тем изменили всю мою жизнь. За это никакой благодарности не хватит. О таких, как вы, сотрудники агентства «Райтерс хаус», можно лишь мечтать. Спасибо Лорен Карсли, которая выбрала мою книгу из, надо думать, немаленькой кипы. Спасибо вам, Пегги Булос-Смит, Майя Николич и Джессика Бергер из юридического отдела, за продвижение книги на международном рынке. Спасибо всей команде из «Минотавра», издательской группы «Сент-Мартин» и «Макмиллана». Моему редактору, замечательной Келли Рагланд: ваш острый взгляд неоценим, и мне очень повезло, что вы оказались рядом. Спасибо Маделин Хаупт за административную поддержку на протяжении всего маршрута, Дэвиду Ротстейну, создавшему чудесную обложку, а также Гектору ДеДжину, Саре Мельник, Эллисон Зиглер и Полу Хохману за распространение информации. Я также очень благодарна Джен Эндерлин и Энди Мартину за проявленные с самого начала энтузиазм и веру в мою книгу. Спасибо моему британскому редактору Джулии Уиздом и всему коллективу из «Харпер Коллинз» в Великобритании. Я дополнительно благодарна всем замечательным зарубежным издательствам за то, что моя история оказалась переведена на столько языков. Сильвия Рабино из WME, спасибо вам за то, что разглядели в моей истории потенциал для экранизации. С вами мои мечты взлетели на новую высоту. Моим родителям, Кевину и Сью. Что бы там ни было написано в самой книге, мои собственные родители – любящая и заботливая пара, поддерживавшая мои писательские амбиции, насколько я вообще себя помню. Без вашей любви и одобрения ничего этого не было бы. Спасибо вам – за все. Моей сестре Мэллори. Спасибо, что научила меня читать и писать (я серьезно!), что с головой окунулась в мои первые, еще слабые черновики, и за твои неизменно полезные отзывы, пусть я иной раз и обижалась. А еще спасибо, что разрешала смотреть вместе с тобой ужастики, несмотря на мой сомнительно юный возраст. Ты всегда была моей лучшей подругой и всегда останешься. Моему мужу Бритту. Ты никогда не позволял мне опустить руки. Спасибо за то, что годами готовил ужин, пока я уединялась в кабинете, что каждый день слушал мои разговоры о вымышленных мной людях, что во всеуслышание меня поддерживал и гордился мной. Я люблю тебя – за это и еще за миллион других вещей. Без тебя я не справилась бы. Брайану, Лоре, Элвину, Линдси, Мэтту и всей моей замечательной семье – спасибо вам за нескончаемые энергию, энтузиазм и поддержку. Я так рада, что вы есть в моей жизни! Моей фан-группе и первым читателям за пределами узкого круга: Эрин, Кейтлин, Ребекке, Эшли и Жаклин. Кричали ли вы с трибун или тихо шептали ободрительные слова, я слышала все. Спасибо за то, что вы со мной. Не знаю, чем именно я заслужила таких друзей. Моей лучшей подруге Колби. Твой энтузиазм на протяжении всего процесса был просто заразителен. Ты постоянно меня подбадривала и заводила, пусть даже у меня не было для тебя никаких радостных новостей. Я также восхищаюсь твоей силой воли, позволившей тебе дождаться, когда выйдет книга, и только потом прочитать. Надеюсь, я тебя не разочаровала. И наконец – тебе, мой замечательный читатель, что держит сейчас в руках эту книгу. Купил ты ее, взял в библиотеке, одолжил у приятеля или попросту скачал – то, что ты читаешь сейчас эти слова, означает: в воплощении моих самых безумных мечтаний в реальность тебе принадлежит очень важная роль. Большое, очень большое спасибо тебе за поддержку. * * * notes Примечания 1 Обыгрывается название культового хита в жанре рок-н-ролл – «See You Later Alligator» в исполнении Билла Хейли. 2 21 марта 2022 г. деятельность социальных сетей Instagram и Facebook, принадлежащих компании Meta Platforms Inc., была признана Тверским судом г. Москвы экстремистской и запрещена на территории России.