Лицо ее просияло, она показала ему большой палец и быстро прошла к номеру. Камаев прикинул шансы. Весь его жизненный опыт подсказывал, что этот «полет» может стать весьма опасным: слишком уж резко события набирали высоту. Хотя критический угол атаки, после которого легко сорваться в штопор, пока не достигнут. Но осталось до него не так уж и много. Глава 8 У пристани покачивался небольшой однопалубный теплоходик. С него вываливалась пестрая толпа веселых людей. На стенде перед кассой висело расписание. В тринадцать часов начиналась полуторачасовая экскурсия. Жанна взяла билет, потом купила мороженое, неожиданно очень вкусное, и неторопливо пошла по набережной, надвинув козырек бейсболки пониже на лицо. Волосы были туго заплетены в косу и прятались под спортивной олимпийкой. Маскировка так себе, конечно. До отправления оставалось полчаса. Мимо прошла пара, голоса показались знакомыми. Из-под козырька Жанна с удивлением посмотрела в спину Наталье и Антону, которые шли по набережной, держась за руки, словно детишки в детском саду. До нее донесся звонкий смех, Антон обнял спутницу за талию и притянул к себе. Жанна даже сдернула темные очки, чтобы убедиться, что ей не показалось. Нет, не показалось. Наталья, которая уже полгода страдала от назойливого внимания Антона и вечно кривилась от его шуток, теперь шла, прильнув к нему, как Аленушка к березке. Что-то воистину странное творится вокруг. Осуждать кого-либо было не в ее правилах. Она и сама за свою жизнь натворила такого, что не ей быть поборницей морали. Просто это повод подумать, как удивительно устроен мир. Еще вчера ты верил, что солнце – это небесное тело, а сегодня радостно воздеваешь руки и бьешь ему земные поклоны как божеству. Может, она тоже сможет измениться? Не век же ей жить с этой болью? Да, она потеряла самого близкого человека, потеряла из-за людской глупости, до сих пор не может дышать полной грудью. А ведь это так просто – взять и разрешить себе снова любить. В размышлениях она чуть было не пропустила Белковского. Тот шел, сжимая в руках прозрачный пакет-майку, в котором лежала синяя папка-скоросшиватель. Значит, все же решились на обман похитителей. Жанна подобралась как перед взлетом. Виски сжало, интуиция подсказывала, что все это может кончиться очень плохо. Украдкой она осмотрелась. Ни Малинина, ни его людей не наблюдалось. Но они, конечно, где-то рядом. Главное, чтобы не засекли ее. Она быстро смешалась с толпой пассажиров и прошла на пристань. Белковский стоял у ограды, смотрел на теплоход и тяжело дышал. Толпа напирала на него, давила, но Белковский не спешил ступить на трап. В итоге одна толстуха сильно толкнула его и прикрикнула: – Ну, что встали-то? Мешаете же! Белковский вытер лоб и неуверенно ступил на трап. Матрос на другом конце сходней поддержал его и помог сойти на палубу. Пассажиры растеклись по теплоходику. Многие сразу поднялись на вторую палубу под тентом и расселись на скамейки. Белковский же прошел внутрь, где стояли мягкие диванчики и имелась стойка буфета. Она прошла следом. Белковский сидел, уставившись в пол. Людей Малинина она вычислила сразу. Двое крепких парней, хоть и одеты были в рядовые джинсы и футболки, сидели на сиденьях с ровными спинами, словно на лекции у злого препода, не разговаривали, не смеялись, не вертели головами вслед за указаниями гида, голос которого раздавался из динамиков. Теплоход шел по реке, оставляя за собой пенный след. Конечно, здорово бы сейчас стоять на палубе, дышать речным ветром, щуриться от солнца, мечтать. Но не в этот раз. Искусству слежки все же надо учиться. Это каких же усилий стоило не таращиться на объект в упор? Она вся извертелась, наверняка надоев своим соседям. Но как иначе смотреть, что там происходит с Белковским? А с ним между тем происходило что-то странное. Дышал он тяжело, то и дело вытирал пот с лица. Скинул пиджак, дернул ворот у рубашки. Да ему же плохо! Жанна чуть привстала. Что делать? Звать на помощь? Но в это время Белковский стал заваливаться набок. Его соседка вскрикнула, вскочила, замахала руками. Подбежали другие пассажиры, на миг закрыв ей обзор. Пока она думала, как подобраться ближе, в толпе мелькнул прозрачный пакет. Жанна вытянула шею, пытаясь разглядеть хоть что-то. Пакет обнаружился в руках у мужчины в клетчатой рубашке и черной бейсболке с длинным козырьком. Он выскользнул из салона, быстро засунул пакет в рюкзак и поднялся на верхнюю палубу. И что дальше, прыгнет в воду? Внезапно ожил динамик: «Уважаемые пассажиры, в связи с непредвиденными обстоятельствами наш теплоход совершит незапланированную остановку у пристани «Октябрьский спуск». После экскурсия будет продолжена». Жанна быстро набрала сообщение. Теплоход уже приближался к пристани, которая представляла собой низенький прямоугольный домик, выкрашенный синей краской. Людей Малинина видно не было. Наверное, они просто не заметили того, кто взял пакет, и сейчас бдели над сомлевшим объектом охраны. С легким толчком теплоход пришвартовался, матросы открыли проход, положили сходни, и мужчина в клетчатой ковбойке быстро сбежал по ним. Жанна оглянулась: больше никто не хотел покинуть теплоход. Ладно, есть надежда, что у Малинина есть какой-то свой план. А Жанна будет придерживаться своего. Справа от пристани виднелись зонтики летнего кафе. Играла музыка, слышался смех. Человек в клетчатой рубашке направился прямо туда, но, не дойдя, остановился и неторопливо закурил, медленно поворачиваясь и оглядывая все вокруг. По Жанне он мазнул глазом, но, кажется, она не вызвала у него интереса. Теперь-то ей удалось разглядеть его как следует: лицо с двумя глубокими носогубными складками и торчащим вперед подбородком могло принадлежать как тридцатилетнему, так и сорокалетнему человеку. Лицо-хамелеон. Жанна осторожно навела на него объектив камеры, но он, кажется, что-то заметил и опустил козырек бейсболки ниже на лицо. Пришлось быстро сделать вид, что разговаривает по видеосвязи. Асфальтированная дорога от пристани уходила влево и пряталась за деревьями. На небольшой парковке стояло с десяток автомобилей. На песчаном берегу гоняли мяч дети, и звонкие вопли разлетались над рекой. Три девушки сидели на каменном парапете и болтали босыми ногами. Жанне тоже захотелось скинуть кроссовки и пройтись по нагретому солнцем песку. Она с тревогой посмотрела на молчаливый телефон. К мужчине в ковбойке подъехал автомобиль, тот щелчком отбросил окурок, ястребиным движением головы зыркнул по сторонам и уселся на пассажирское сиденье. Жанна могла только смотреть вслед и повторять про себя номер и марку автомобиля. Камаев не отвечал, что выводило ее из себя. Куда он пропал? Они же придумали такой замечательный план: Жанна следит за Белковским на теплоходе, а Камаев едет вдоль берега. И вот они, кажется, упустили единственный шанс найти ребенка. Оставался вариант сообщить номер машины людям Малинина. Теплоход еще стоял у пристани, вероятно, ждал прибытия врача. «Никудышная из тебя сыщица, Румянцева, – корила она себя. – Зря Олег Валерьевич тебя вчера нахваливал. Почему ты не догадалась записать телефон этого безопасника?» В это время из-за поворота выехала темно-зеленая «Тойота» и резко затормозила прямо возле нее. Жанна с облегчением узнала Камаева. Тот нетерпеливо махнул рукой, приглашая сесть в салон. – Где ты пропадал? – набросилась она на него, едва сев в салон. – Я тут с ума чуть не сошла. Люди Малинина все прошляпили. Белковский в отключке. Бандит с документами свалил… Ты не отвечаешь… – Ничего не понял, – не поддался на провокацию Камаев и ловко развернулся на узком пятачке. – Излагай, только последовательно. – Белковскому стало плохо, а документы забрал мужик какой-то. Пока ты пропадал неизвестно где, он уехал. – Машину и номер, надеюсь, запомнила? Жанна возмущенно вскинулась, но сдержалась. Как можно надеяться на какие-то отношения с домостроевцем, если у него в каждом слове сквозит пренебрежение? То есть ее он считает глупой курицей, неспособной запомнить марку машины и три цифры? «Тойота» тем временем все больше и больше набирала ход. – По идее должны догнать, – как бы сам с собой рассуждал вслух Камаев. – Лишь бы машина не подвела. В прокате уверяли, что у них все машины супер. Судя по навигатору, дорога тут одна. – Он прибавил скорости. – Смотри внимательно, как увидишь их машину, сразу свисти. Свернув губы трубочкой, Жанна попыталась издать свист, но получилось лишь какое-то шипение. Она виновато развела руками. – Ладно, научу тебя потом атаманскому свисту. Раз уж мы банда, – усмехнулся Камаев. Надо же, он еще и шутит? Мир перевернулся! Ей стало спокойно. Сосущий червячок тревоги не уполз, но спрятался в норку, затаился. – Очень это все странно. – Жанна тоже рассуждала вслух. – Обморок как на заказ. – Думаешь, обморок поддельный? – И окурок его. Сечешь, чем пахнет? Камаев втянул носом воздух и покосился в ее сторону. – Что? – чуть отодвинулась она. – Ничего. Но пахнет вкусно. Жанна резко отвернулась. Заметил ее духи? Еще бы! Даром, что ли, отвалила за них кучу денег? Спасибо Майе – уговорила. Мол, от этого аромата у мужчин башню сносит. Вот было бы здорово. Она представила Камаева с сорванной башней, хмыкнула. Нет, вряд ли. Такого духами не пробить, даже если цистерну вылить. Тут нужен другой подход. Такие мужчины обычно падки на лесть. Говори ему, какой он весь из себя замечательный, единственный и неповторимый, тогда будет тебе счастье. Или не будет. Стоит подумать, нужно ли ей такое сомнительное счастье в виде не терпящего возражений домостроевца? Но ведь сердце ноет. Ему, сердцу, конечно, все равно, что для таких, как Камаев, место женщины на кухне. Ему вынь да положь запретный плод. А что потом делать и как лечить это самое сердце, когда оно разобьется? А оно непременно разобьется. Это уж и к гадалке не ходи. Жанна поерзала на сиденье. Ладно, сердце запрем на замок, но глазам-то ничто не мешает наслаждаться прекрасными видами. Сегодня Камаев был особенно хорош в этой белой футболке с коротким рукавом, не скрывающей движение бицепсов под смуглой кожей. Его руки с длинными сильными пальцами обхватывали рулевое колесо как штурвал самолета: надежно и крепко. Она мысленно вздохнула и даже стукнула себя по бедру: не пускай слюни, дурочка! Машина неслась по дороге, ловко обгоняя другие автомобили, и скоро настигла ничего не подозревающий «Опель». Улица Лейтенанта Шмидта, петляя, вывела их на широкую Ново-Садовую. Камаев держался за «Опелем» на расстоянии, чтобы не вызвать подозрений. Мимо проносились дома, торговые центры, заправки. Улица сузилась, справа ветерок трепал на мачтах цветные флаги у стеклянно-бетонного куба автосалона. Впереди показался перекресток. «Опель» замигал левым поворотником. – Машин мало, заметить могут, – с досадой пробормотал Камаев и чуть притормозил. – Упустим же! – Мне что, им в бампер уткнуться? – огрызнулся он. Вскоре по обеим сторонам потянулись дома частного сектора разной степени достатка и ухоженности, выставляя напоказ цветные фасады или пряча их за глухими заборами из профлиста. «Опель» свернул еще раз, теперь направо. Камаев притормозил. – Упустим, упустим. – Жанна в нетерпении дернула его за рукав. Камаев раздраженно надавил на сцепление. – Хватит истерить. Они едут туда, где прячут мальчика. Сообщим Малинину, они из-под земли их найдут. – Ага! – едко воскликнула она. – Пока мы сообщим, эти допрут, что документы липовые. А там ребенок! Или у тебя телефон Малинина есть? Камаев досадливо дернул щекой и мотнул головой. Нет. По садоводству ехали медленно, «Опель» исчез. Жанна шумно и зло дышала, раздувая ноздри. Какой же упрямый этот второй пилот! И она тоже хороша. Почему она не озаботилась взять у Малинина номер телефона? Она набрала Наталью. Та ответила полушепотом: – Я в музее. Телефон Малинина? Шутишь? Откуда? А что случилось? – Смотри! – прервал ее разговор Камаев и указал на дом за металлическим забором. Через калитку, сваренную из арматуры, можно было разглядеть дорожку к крыльцу и припаркованный во дворе серый «Опель». – Мальчик наверняка там. Мы должны что-то сделать! – Лезть, даже не зная, сколько их? – Камаев усмехнулся. – Как типично для женщины. Эту фразу пришлось проглотить. Ладно, она потом ему припомнит. – А давай я зайду, будто адресом ошиблась? Или ищу кого-то? Камаев изумленно раскрыл глаза. – Это же не кино. Эти бандиты – настоящие. Они ребенка похитили. Полагаю, что ставки очень высоки. Они тебя, – он специально выделил это «тебя», – прихлопнут просто так, на всякий случай. – Ну и сиди тут. А я пойду! – Она потянулась к ручке дверцы. – Сидеть! – негромко приказал Камаев. Кнопка блокировки дверей щелкнула, но Жанна все же дернула дверь. Безуспешно. – Ты!.. Камаев развернулся на узкой дороге и повел машину обратно. Через пару домов съехал на обочину, заглушил мотор. Помолчал. – Там, за домами, начинается лес. Попробуем подобраться с той стороны. До нее не сразу дошло, а потом она улыбнулась: – В обход пойдем? Как нормальные герои… Камаев хмыкнул: – Скорее ненормальные. Улица была пуста. То ли жители прятались за глухими заборами, то ли вообще отсутствовали. Они медленно двинулись вдоль заборов, ища способ выйти к лесу, густая шапка которого торчала над коньками крыш.