Все трое выбежали из комнаты. Глава 32 Доусон появился в отделении неотложной медицинской помощи больницы «Рассел-Холл» две минуты спустя после машины «Скорой». Босс велела ему ехать туда, и всю дорогу он двигался в слипстриме[35] медицинской машины, пока перед ним не затесались двое мотоциклистов. Сержант вбежал в приемное отделение, под завязку набитое больными и страждущими, и встал в очередь за женщиной с кашляющим ребенком, которая жаловалась на долгое ожидание. Сотрудница приемного отделения сверилась со своим компьютером и сказала, что перед ней остались всего два человека. Успокоенная женщина обернулась в поисках своего места, которое уже успели занять. Вслед за ней к окошку подошел Кевин. – Мальчик, Шон Коффи-Тодд. Его только что доставили. Вы можете сказать… – А вы кто? – спросила дежурная, глядя на экран. Доусон показал свое удостоверение. – Значит, вы не родственник и не опекун? – Удостоверение не произвело на женщину никакого впечатления. – Нет, – признался Кевин. Медичка сложила руки и покачала головой. – В таком случае, простите, но я не могу дать вам информацию. Сержант открыл было рот, чтобы заспорить, но понял, что у него нет никаких рычагов, с помощью которых он мог бы заставить дежурную позволить незнакомому мужчине находиться у постели ребенка. Он согласился с ней и отошел в сторону, с радостью отметив, что кто-то уступил место женщине с кашляющим малышом. Достав из кармана мелочь, Кевин выбрал «черный кофе» в торговом автомате, который выплюнул почти кипящую жидкость в хилый коричневый стаканчик. С этим стаканчиком полицейский отошел в сторону и прислонился к стене. Он как раз выходил из комнаты Сэди, когда услышал какой-то шум в конце холла. Пока Доусон шел туда, мимо него пробежали два парамедика[36], за которыми проследовал директор Торп. Кевин не смог подойти достаточно близко, чтобы увидеть подростка, которого положили на носилки и быстро-быстро унесли в «Скорую». Брендан Торп поспешно удалился, разговаривая с кем-то по телефону. Доусон постоял несколько минут, прислушиваясь к изумленному шепоту одноклассников мальчика, из которого понял, что речь идет о четырнадцатилетнем ребенке, которого нашли без сознания на полу в душевой. Тут он заметил пару, вошедшую в приемное отделение с выражением паники на лицах. Доусон узнал мужчину. Это был Энтони Коффи-Тодд, местная знаменитость и комментатор телевизионного канала. Без студийного грима он выглядел гораздо старше своей молодой жены. Они торопливо подошли к окошку и произнесли в него несколько слов. Сотрудница в окошке сняла телефонную трубку. Жена комментатора в нетерпении барабанила пальцами по стойке. Кевин направился в их сторону. Из вращающихся дверей появилась медицинская сестра, которая немедленно увела Коффи-Тоддов внутрь здания. Доусону совсем не нравилось ощущение ужаса, медленно сжимавшее его желудок, но сейчас ему не оставалось ничего другого, кроме как вернуться на свое место. И ждать. Глава 33 Когда Саффи Винтерс заняла свое место за роялем, Ким встала у дальней стены зала. Уроки на сегодня закончились, и учителя с учениками передвигались по всему помещению зала, перенося коробки и расставляя стулья вдоль стен. Стоун попыталась представить себе концерты-гала и балы, которые происходили в этих стенах, покрытых бесценными гобеленами. Она отправила Брайанта выяснить все возможное о потерявшем сознание мальчике. От Доусона пока ничего не было, и она сочла это хорошим знаком. Саффрон остановилась возле стула – девушка как будто собиралась с мыслями, прежде чем начать репетицию. Она быстро осмотрела комнату, остановившись взглядом на входе, а потом, глубоко вздохнув, села и размяла пальцы. И в тот самый момент, когда те коснулись клавиатуры, зал затих. Разговоры прервались на полуслове, хождение прекратилось, и все внимание сосредоточилось на одинокой фигуре на сцене. После нескольких первых нот Ким поняла почему. Она узнала в исполняемом произведении «Хаммерклавир»[37] Бетховена, широко известный трудностью в исполнении и требующий от пианиста высшей степени сноровки и концентрации. Некоторые музыканты говорили, что сыграть его просто невозможно. Это произведение детектив слушала множество раз, работая в своем гараже, и в большинстве случаев она прерывала работу, закрывала глаза и просто погружалась в музыку. Играя, Саффи время от времени поднимала голову от клавиатуры и смотрела в сторону двери. На ее изысканно очерченных губах блуждала таинственная улыбка, и инспектор повернулась, чтобы понять ее причину. У задней стены Ким увидела опирающегося на нее темноволосого юношу. Руки его были засунуты в карманы. Школьный галстук снят, верхняя пуговица сорочки расстегнута. Пара учеников помахали ему рукой, но он ничего не заметил, так как не отрывал глаз от девушки, игравшей на сцене. Теперь она реже поднимала голову, но иногда их взгляды встречались, и Ким почти физически ощущала их силу. Как будто между ними возникала линия высокого напряжения. Детектив была уверена, что если б в этот момент она оказалась на пути этой линии, то превратилась бы в уголья. Стоун не могла оторваться от этого тайного обмена взглядами. Казалось, что в глазах Винтерс присутствует робкий вопрос. А вот лицо молодого человека ничего не выражало. Девушке было что-то надо от этого юноши, но его каменное выражение лица никак не реагировало на ее мольбу. Брайант подошел и встал рядом, но ничего не сказал, пока музыка не закончилась. Зал взорвался аплодисментами. Ким знала, что соната продолжается сорок пять – пятьдесят минут, и для того, чтобы исполнить ее от начала до конца, требуется немало выносливости. Саффи приняла аплодисменты слушателей и бросила взгляд на входную дверь, но молодой человек уже исчез. – Неплохо, – сказал сержант. – Не просто «неплохо», Брайант, – ответила детектив. – Это мировой уровень, – добавила она, глядя, как Саффрон уходит со сцены, ни на кого не глядя. – Сейчас вернусь, – сказала Ким и бросилась к двери. * * * Она повернула налево и вскоре нагнала молодого человека, на которого игра Саффи произвела такое впечатление. – Простите, – сказала инспектор, дотронувшись до его плеча. – Слушаю, – ответил юноша с выражением неприязни на лице. Неожиданно Ким пришло в голову, что Торп рассматривал Хиткрест как место, где воспитываются сверхлюди, тогда как в действительности в этой школе детей просто учили презирать всех окружающих. – Детектив-инспектор Стоун, – представилась Ким, но удостоверение показывать не стала. Молодой человек ничего не сказал и только продолжил с насмешкой разглядывать ее. – Прежде всего кончай с этим своим выпендрежем, парень. Я просто хочу задать тебе пару вопросов, – сказала она. Выражение лица юноши слегка изменилось, и теперь на нем было написано нечто, похожее на нетерпеливое ожидание. Он протянул ей руку с неким подобием хороших манер. – Прошу прощения, офицер. Просто я тороплюсь. Меня зовут Эрик Монро. Ким демонстративно проигнорировала его протянутую руку и с удовольствием посмотрела, как он неловко прижал ее к боку. Да, черт побери, она заслужила к себе определенное отношение. – Мне показалось, что несколько минут назад, в зале, вас захватила игра сестры Сэди, – сказала детектив. – Я наслаждался музыкальными способностями Саффи, – ответил молодой человек. – Вы с ней близко знаете друг друга? – поинтересовалась детектив. Если он хорошо знает Саффи, то, может быть, расскажет что-нибудь и о Сэди. – Это все в прошлом. Мы с ней расстались, – ответил Монро без всяких эмоций. – Неужели? – удивилась Ким, вспомнив их интенсивный обмен взглядами. Юноша нахмурился, и его лицо снова начало превращаться в гримасу презрительной неприязни, как в самом начале разговора. Впрочем, на этот раз превращение не завершилось. – Вообще-то, разрыв произошел вчера, но я не уверен, что это имеет какое-то отношение к вашему рас… – Вы знали Сэди? – прервала его инспектор.