Глава 76 Ким и Брайант терпеливо ждали, пока Руперт наливал себе приличную порцию виски. Он сделал глоток и скривился от обжигающего ощущения в горле, но потом отпил еще. – Мы с Монти познакомились в Хиткресте, когда нам было по четырнадцать лет. Я был новичком, недавно переехавшим в эту местность, – начал он свой рассказ. – И для вас нашлось место? – уточнила Стоун, вспомнив ту семейную пару с беременной женщиной, которой показывали школу и которая все планировала заранее. – Мой отец – лорд Рамси. Если ваши родители достаточно богаты или влиятельны, то место для вас всегда найдется, – ответил Даунинг, делая еще один глоток. Ким не была уверена, что знает, кто такой лорд Рамси; но очевидно, что его хорошо знали люди в Хиткресте. – На второй день я нашел у себя в постели туза пик, – продолжил Руперт. Инспектор нахмурилась. – Это было приглашение вступить в самый могущественный клуб в заведении, – рассказывал мужчина. – И это было вполне ожидаемо. Я являлся членом подобного клуба в своей предыдущей школе. И я принял приглашение, решив, что это будет похоже на то, что было там. – И что, это было не так? – поинтересовалась детектив. – Боже, конечно, нет, – ответил Руперт. – Гораздо больше правил и ограничений, замаскированных под «основные принципы». Но очень скоро мы с Монти поняли, что речь идет не просто о принципах. – Продолжайте. – Ким кивнула, подавшись вперед и вспоминая, как они все веселились, когда Доусон уделял так много внимания этому тайному обществу. Сейчас ей было совсем не до смеха. – Одним из важнейших принципов был запрет на дружбу с членами других мужских групп. А Монти в то время был Трефой. Четверкой Треф. Мы оба посчитали это правило дурацким и проигнорировали его. Нас вычислили, и наши Короли сделали нам устное замечание. Мы опять проигнорировали это предупреждение и продолжили встречаться друг с другом тайно. Нас, естественно, вычислили еще раз, и теперь предупреждение оказалось более жестким. – Вам причинили вред? – И мне, и ему. – Руперт кивнул. – Мое предупреждение окончилось повреждением колена на хоккейной площадке, а Монти выбил плечо, упав с лестницы. – И это предупреждение сработало? – Стоун хотелось понять, до чего могут дойти члены общества, насаждая свои правила. – В моем случае – нет, но в случае с Монти – да, – вздохнул Даунинг. – Ему пригрозили исключением из общества. А этого он перенести не мог. Быть частью элиты оказалось для него важнее, чем для меня. – Но сейчас вы вместе, значит… – Дальше было еще страшнее, офицер. – Рассказчик прикурил сигарету. – Мы пошли каждый своим путем. Я построил собственный бизнес – занялся торговлей текстилем. Через двадцать лет он стал вполне успешным. Судя по квартире в Холлитри, Ким было сложно в это поверить. Руперт заметил ее сомнения. – У меня был прекрасный дом в Ромсли, – сообщил он. – За это же время Монти достиг пика своей карьеры и стал присяжным бухгалтером[83]. Мы встретились вновь пять лет назад и поняли, что наши чувства по отношению друг к другу не изменились. У обоих за плечами были кошмарные разрушенные отношения, и мы вдруг осознали, почему они были именно такими. Потому что мы так и не нашли себе ту самую «вторую половинку». И еще мы поняли, что предназначены друг для друга. В этот момент Даунинг должен был бы сказать, что они жили долго и счастливо, и какая-то часть Ким очень хотела это услышать. Это напомнило ей просмотр уже знакомого фильма в надежде увидеть другой конец. – Мы сошлись и пару лет жили безупречной, идиллической жизнью. Вместе создали прекрасный дом, перестроив для этого милую капеллу в Шипли, и стали наконец наслаждаться жизнью, – говорил тем временем Руперт. – И когда же все это закончилось? – спросила детектив. – Три года назад. После того как о нас написали статью, в которой говорилось о нашем благотворительном участии в фонде по борьбе со СПИДом. После этого все изменилось. Неожиданно мои основные кредиторы потребовали досрочного возврата кредитов. Потом я потерял трех основных партнеров, суммарно составлявших семьдесят процентов моего бизнеса. Пару месяцев спустя деятельность Монти подверглась аудиту, и были обнаружены нарушения в исчислении налога на добавленную стоимость, внесенного несколькими крупнейшими и очень влиятельными клиентами в Королевское управление по налогам и таможенным сборам. За одну ночь его репутация была уничтожена, так же как и его карьера. – Что же произошло потом? – спросил Брайант. – Несколько месяцев мы держались, постепенно распродавая имущество, чтобы оплачивать счета. С убытком продали наш очаровательный домик, так как нам нечем было платить по закладной, но через восемнадцать месяцев все-таки были вынуждены объявить себя банкротами. Не могли получить ни кредита, ни банковских карт, вообще ничего. – И вы думаете, что за всем этим кто-то стоял? – уточнила инспектор. – Нет, офицер, я знаю, что за этим стояли люди. – Даунинг покачал головой. – Вы просто не представляете себе, насколько глубоки эти связи и это соперничество. Правила действуют не только в то время, когда вы учитесь в школе. Они связывают вас на всю жизнь. – Но ведь вы же были детьми! – вырвалось у Брайанта. – И дали клятву на всю жизнь, сержант. – И как ко всему этому отнесся Монти? – спросила Ким. – Он был раздавлен, – печально сказал рассказчик, гася сигарету. – Это общество всегда значило для него больше, чем для меня. Он пытался связаться с ними, вымолить прощение, попроситься назад, но они даже не отвечали на его звонки. – А кто эти «они»? Можно поконкретнее, Руперт? – попросила Стоун. – Очень важные и влиятельные люди, инспектор, – ответил ее собеседник, вставая. – Думаю, что я рассказал вам уже достаточно, так что, если не возражаете, попробую разыскать Монти, пока… – Мистер Даунинг, вы что, настолько боитесь этих людей, что не назовете нам ни одного имени? – Офицер, я боюсь их гораздо больше, чем вас. Я уже потерял свой бизнес, свою карьеру, свой дом и, возможно, единственного человека, которого я любил в этой жизни, и все из-за клятвы, которую я принес двадцать пять лет назад. А теперь я попросил бы вас уйти. Ким встала и пошла вслед за ним по холлу. – Но преступления совершаются прямо сейчас, мистер Даунинг, и в этой гребаной школе умирают дети… – Голос Ким был полон разочарования. Идущий рядом с ней человек знал имена преступников, но не собирался называть их. – Вы могли бы нам помочь, если б решили прекратить жить прошлым, – попыталась достучаться до него Стоун. С усталой улыбкой Даунинг распахнул входную дверь. – Вы должны запомнить одно, инспектор. Наше прошлое никогда не остается в прошлом. Глава 77 – Ну, и как тебе кажется – он все преувеличивает или… – спросил Брайант, когда они подошли к машине. – Не уверена, – немного подумав, ответила Ким. – То, что у них все в одночасье развалилось, может быть простым совпадением, но опять-таки… – Ты не веришь в такие совпадения, так? – закончил сержант, садясь в машину. Инспектор достала фотографию Монти, которую они едва успели заполучить, прежде чем Руперт практически вышвырнул их за дверь, и долго изучала ее. – А тебе не кажется, что в этом человеке таится какая-то печаль? – спросила она. Брайант взглянул на фото, прежде чем вставить ключ в зажигание. – Я думаю, что ты пытаешься спроецировать на него то, что тебе о нем рассказали. – Может быть, – согласилась Ким. И все-таки она не могла не заметить безнадежность в глазах Монти. На его губах блуждала улыбка, но она совсем не оживляла его лицо. – А что с этой тягой принадлежать к какой-то группе? – поинтересовался сержант. – Человеческая натура. – Детектив пожала плечами. – Желание быть частью чего-то большего – это один из основных моментов человеческой психики. И он не зависит от культуры, в которой человек воспитан. На этот счет существует масса психологических теорий, и среди них даже одна эволюционная. – Предки? – уточнил Брайант. – В стародавние времена быть частью группы означало возможность выжить. Люди охотились и готовили пищу в группах, так что это навсегда занесено в нашу ДНК. Если подумать, то все мы – часть чего-то большего. Семьи, группы друзей, коллектива сотрудников, религиозных единомышленников. Это наша насущная необходимость. – На мгновение она замолчала, потом продолжила: – А для детей в Хиткресте это может быть еще важнее. Ведь там они вдали от своих друзей, семей и привычной обстановки. Так что желание найти себе новую группу должно быть поистине всеобъемлющим. – Для меня все это выглядит слишком заумно, – заявил сержант. – Я просто не уверен, что наш парень так сильно пострадал от исключения из группы, как нас в этом пытается убедить его партнер. Стоун еще раз взглянула на фото и мысленно не согласилась с коллегой. Если б желание быть частью чего-то не было таким фундаментальным свойством человеческой натуры, люди не страдали бы так, оттого что становятся изгоями. Она сфотографировала снимок на свой телефон и послала его Стейси. А потом перезвонила констеблю. – Получила, Стейс? – спросила инспектор, как только та ответила на ее звонок. Девушка ничего не ответила, и Ким услышала, как та нажала несколько клавиш. – Ага, получила. Это что, наш водитель – Монти Джонсон? – Вроде да. И ты ни за что не догадаешься, в какой школе он учился. – Не может быть! – не поверила Стейси.