– Извините, миссис Трехерн, – ответила Дженни, – мы не нарочно. Из задней двери появился хозяин дома. – Иди внутрь. Иди, говорю. Трехерн взял женщину под руку и втолкнул за порог. – Вон там выход, – показал он Аллейну. – Аккурат позади вас. Тот, однако, подошел еще ближе к белью. Свободный конец натянутой проволоки свисал со столба – видно было, что ее недавно отрезали. – Я хотел попросить у вас, – сказал он, указывая на нее, – примерно ярд[14]. Мне бы бампер у машины закрепить. – Нету у нас лишней. Самим нужна. Да и гнилая она, вам не пойдет. Вон там выход. – Благодарю вас, – ответил Аллейн. Они вышли. – Для ловушки натянули такую же? – спросил он Кумба. – Да, определенно. Но такая здесь, по-моему, у всех есть. – Обрез выглядит свежим. Та у вас сохранилась? – Конечно. – Как ее закрепили? – Железными колышками. Местные их используют, чтобы растягивать сети для просушки. – Что ж, тогда двигаемся дальше? Патрик сидел в лодке у пристани. Когда они подошли, он даже не повернулся в их сторону, изображая равнодушие. Уолли уже докучал парочке новых посетителей, обозревавших окрестности. – Очень любезно с вашей стороны, – поблагодарил Аллейн Дженни. – Я крайне вам признателен. – А я чувствовала себя ужасно. Мистер Аллейн, мальчик не может быть к этому причастен. Вы же видели, какой он. – Но вы считаете, это он швырял камни в мисс Эмили тогда вечером? – Да, – с несчастным видом ответила Дженни. – Вот и я тоже. – Однако ничего больше он не делал, я уверена. – Возможно, вы правы. Кстати, я был бы вам очень благодарен, если бы вы пока никому не рассказывали о нашем разговоре. Хорошо? – Ладно, – кивнула она. – Большое спасибо. И еще. У вас есть какие-нибудь соображения, кем бы могла оказаться Зеленая Дама? Дженни пришла в замешательство. – Нет… Я как-то даже и не думала об этом. Ее ведь могло и вовсе не существовать. – Что Уолли вообще о ней рассказывал? – Только что она была очень красивой, и ее волосы сияли на солнце. И она сказала, что все его бородавки исчезнут. – Больше ничего? – Нет, ничего. – А у него хватило бы воображения, чтобы придумать ее? – Вряд ли, – медленно проговорила Дженни. – Вот и мне так кажется. – И кроме того, он очень правдивый мальчик. Он никогда не лжет – вообще. – Очень ценная информация, – заметил Аллейн. – Ну, ступайте утешать своего молодого человека. – Еще чего не хватало. Было бы из-за чего дуться, – ответила девушка, хотя Аллейн не сказал бы, что она так уж недовольна Патриком. Дженни спустилась в лодку, и та, подпрыгивая на волнах, двинулась к дальнему краю бухты. Подняв голову, девушка помахала Аллейну. Ее рыжевато-каштановые волосы сияли на солнце. – Приятная молодая особа, – заметил Кумб. – Что думаете о словах парнишки? – Похоже, мы не очень продвинулись… – Разве? Он ведь практически признался, что бросал камни тогда вечером. Больше того, сказал, что папаша велел ему держать язык за зубами. – Да. Выглядело все именно так, верно? – Ну и что же? – Однако он ничего не сказал про булыжник, сброшенный сегодня утром. По словам мальчика, мисс Прайд ушла, но потом вернулась. Возможно, он принял за нее мисс Кост. – Ага! – удовлетворенно воскликнул Кумб. – Доктор Мэйн, как вы помните, видел, что Уолли крался вдоль дороги к источнику вскоре после половины седьмого. Мисс Прайд видела мальчика примерно тогда же. Она вернулась в паб без пяти восемь и мисс Кост по дороге не встретила. Допустим, утренняя служба закончилась где-то без десяти (надо будет выяснить точнее). Тогда мисс Кост оказалась бы у дамбы… во сколько? – Около восьми. – То есть, когда мисс Прайд уже зашла в паб. А у источника? – Примерно еще четверть часа спустя. – А я обнаружил тело в десять минут десятого. – То есть у мальчишки было время войти внутрь и укрыться за валуном. От семи тридцати до восьми пятнадцати. Прежде чем появилась жертва. – Только зачем ему там прятаться? Он думал, что мисс Прайд ушла. Он видел это. С чего бы ему ждать, что она вернется? – Да кто знает, что могло прийти в его глупую голову? – Вот именно. Глупую. Но если он будет давать показания в суде, дураками будем выглядеть мы. Кумб, мы не можем полагаться на то, что бедняга скажет. Только на вещественные доказательства. Например, следы его ботинок за валуном. – Вы же видели, что там. Все истоптано. – Кумб покраснел. – Боюсь, и я там поскользнулся. Мы полезли туда, не подумав. – Такое случается сплошь и рядом, – утешающе махнул рукой Аллейн. – Даже с лучшими из нас. – Там все было буквально перепахано. Можно подумать… – Да? – Как будто кто-то сделал это специально, прежде чем мы с доктором оказались на месте. – Именно так. За валуном и у того места, откуда взяли камень. Если вы заметили, возле уступа лежал такой плоский камень. По краю он был испачкан грязью. Возможно, его использовали, чтобы уничтожить следы. – Похоже, – протянул Кумб, – в таком спокойном месте, как наше, слегка тупеешь. А ведь я еще не старик! Так бы и пнул себя! – Ничего страшного. В конце концов, отделить ваши следы и доктора Мэйна от остальных вполне реально. – Да, наверное. И все равно!.. Аллейн взглянул на часы – было почти двенадцать. Он предложил вернуться на материк и навестить священника. Вода поднималась, так что пролив они пересекли на лодке. У пристани детектива все еще ждала его машина с погруженным багажом. Если бы все шло по плану, Аллейн был бы уже на полпути к жене. Автомобиль они пока оставили на месте – до дома священника было пять минут пешком вдоль побережья. Он стоял между небольшой, чарующей церковкой в норманнском стиле и санаторием доктора Мэйна. Симпатичная постройка позднего георгианского периода выглядела куда старше своего возраста – обычное дело для домов, содержащихся за счет общины. – Приход здесь был бедный, – пояснил Кумб, – но за последние два года все стало куда лучше. И денежное содержание выросло, и многие, кому источник якобы помог, жертвуют. Вы бы удивились, какие взносы делают в фонд восстановления церкви. Я сам церковный староста, – добавил он, – и должен был быть здесь в десять тридцать на семейной службе. Священнику уже пора вернуться. День у него сегодня, конечно, беспокойный. У дома они увидели миссис Карстерс, энергично выпалывавшую сорняки. На ней было зеленое льняное платье, блеклые желтоватые волосы одуванчиком обрамляли голову. Выходная шляпка, полиэтиленовый дождевик, перчатки и молитвенник беспорядочно лежали у края огорода, составляя несколько сюрреалистическую картину. Аллейн представился. Жена священника энергично тряхнула его руку и сказала, что они с мужем – тот, разумеется, потрясен – ждали его в связи с этим ужасным происшествием.