– Надеюсь, ты не скажешь, что я обзавелась фальшивым французским акцентом? – Нет, ни в коем случае. У тебя вообще ни малейшего акцента. – Видимо, в этом и есть перемена. – Тебе нужно побеседовать с мисс Прайд. Прежде чем унаследовать богатства Уинтерботтомов, она была какой-то жутко крутой наставницей в языке для тех, кто поступает на дипломатическую службу. У нее вокруг рта морщинки от произнесения трудных звуков. – Так ты ее видел? – Видел разок. Около года назад она приезжала с сестрой и была в ярости от происходящего. – Похоже, – заметила Дженни после паузы, – сейчас все и впрямь серьезно? – Не то слово, – отозвался Патрик с неожиданным ожесточением. Дженни спросила про Уолли Трехерна. Тот, как выяснилось, совсем отбился от рук. – Он толком не понимает, что к чему, но чувствует себя гвоздем программы. К его жилищу целые экскурсии устраивают. Домик украшен под такой китчевый пасторальный стиль – чуть ли не водоросли вокруг двери, кораблики в бутылках. Миссис Трехерн по-прежнему верна себе и джину, зато мистер Трехерн совершенно преобразился, так и сочится елейным благочестием и торгует мальчишкой направо и налево. – Ты меня пугаешь. – Думаю, лучше тебе заранее узнать все самое худшее. Еще в следующую субботу намечен ежегодный фестиваль, который организует мисс Кост. Шествие к источнику под пение хора, а Уолли, одетый маленьким рыбаком, будет читать вирши – если конечно, сможет их выучить, бедняга. – Нет! Не может быть! – Боюсь, что очень даже может. – Патрик, а что же на самом деле с исцелениями? Со всеми этими паломниками? Что с ними происходит? Патрик немного помолчал, затем ответил без тени иронии в голосе: – Думаю, то же, что и обычно в таких случаях. Осечка следует за осечкой, все уже считают это бессовестным надувательством и стыдятся своего участия, как вдруг, без всякой видимой причины, кто-то – иногда и двое или больше – после тех же манипуляций вдруг избавляется от бородавок, мигрени, астмы или хронической диареи. И их благодарный энтузиазм не знает границ. Такие случаи перекрывают остальные, неудачные, и обеспечивают всю эту шумиху, и деньги, и эту машину, и сувенирный магазин мисс Кост. Если ты не в курсе, она продала свой прежний бизнес и развернула на острове новый. Продает маленькие пластмассовые фигурки Зеленой Дамы, брошюрки и буклеты собственного сочинения, вязаные жилеты и прочую ерунду, которую стыдно даже перечислять. Ну что, уже жалеешь, что приехала? – Да нет. А твоя матушка, что она думает по этому поводу? – Кто ее знает. У мамы дар не принимать вещи близко к сердцу. – А доктор Мэйн? – При чем здесь он? – резко спросил Патрик. – Извини. Да, Боба Мэйна это тоже коснулось – его заведение расширилось, и все места неизменно заполнены. Дженни почувствовала, что дала маху, и поспешно спросила: – Ну а священник? Он-то как отреагировал? – С ловкостью, достойной иезуита. Никакого официального одобрения, но в нужных случаях – как будто так и надо. Весьма разумно с его стороны. Тем временем они поднялись на прибрежные холмы, откуда открылся вид на Порткарроу. Первым, что заметила Дженни, была красная неоновая вывеска «Мальчика с омаром», ярко горевшая в спустившихся сумерках. Прилив почти достиг максимума, и неверный, колеблющийся отсвет отражался в темной воде. Следующей бросалась в глаза цепочка разноцветных огоньков, связывавших остров с деревней, которая, кажется, занимала больше места вдоль берега, чем раньше. Линии фонарей и светящихся окон, повторяя извивы мыса и бухты, походили на ожерелье, небрежно брошенное на иссиня-черную ткань. Пожалуй, это было даже красиво. Под утесами стояли машины – там, наверное, парочки занимались любовью или просто смотрели на море. У дороги торчали большой сборный многоместный гараж и кафе. – Ну вот, – сказал Патрик. – Готова к погружению в пучину? Для узкого и крутого спуска сравнение было в самый раз. Он сам, по крайней мере, остался прежним, да и деревня, на первый взгляд, тоже. Здание почты стояло на своем месте, дальше за ним – все тот же герб у въезда, только свежепокрашенный. – Это теперь «старая деревня», – пояснил Патрик. – В новой части сплошные гостиницы и магазины. Трехерн, кстати, у нас теперь еще и паромщик. Я высажу тебя с чемоданами у пристани, вытащу этого пьяницу из паба и тогда отгоню машину, идет? У пристани никого не было. Набегающие волны негромко шлепали о сырые подпорки и с легким шипением выкатывались на берег. Знакомо и приятно пахло морем. Дженни бросила взгляд на остров. Там, за узкой полоской воды, на площадке у берега теперь стоял фонарь. Вокруг собралась группа людей. Их голоса звучали ясно и спокойно. Вдоль дамбы, чуть притопленной приливом, тянулись провода с разноцветными лампочками, натянутые между металлическими столбами. Вокруг их забетонированных оснований закручивались с тихим плеском водовороты. Вернулся Патрик, ведя с собой Трехерна. Тот, в фуражке с эмблемой «Мальчика с омаром», рассыпался в преувеличенно радушных приветствиях. – Вон там катер, – объяснил Патрик, указывая пальцем. – Специально для переправы во время прилива. Но мы и на веслах доберемся, не против? Они подошли к элегантной шлюпке – называвшейся, разумеется, «Фея». – Автобусом приехало много народу, – вспомнила Дженни. – Ну, – откликнулся он, помогая девушке забраться в шлюпку. – Это все на фестиваль. – Бедняги! – провозгласил Трехерн. – Да исцелят их силы небесные от недугов! – Избавьте нас, – поморщился Патрик. Журчание воды и равномерный скрип весел в уключинах напомнили Дженни те дни, когда они с Патриком наведывались в их маленькую бухточку. – Сегодня такой теплый, тихий вечер, – проговорила она. Патрик, сидевший рядом с ней на корме, кивнул и приобнял девушку. – Ты не представляешь, – прошептал он ей на ухо, – как приятно снова тебя увидеть. Дженни ощутила запах твида от его пальто. Она искоса взглянула на своего спутника – тот смотрел прямо перед собой. Несмотря на темноту, она почувствовала, что он улыбается. Надо было спросить Трехерна про Уолли, что Дженни и сделала. – Он у нас молодца, спасибочки, мисс. Вот увидите, как изменился наш парнишка, невинно доставляющий радость и благодарение взыскующим оных. Дженни не нашла ничего лучше, как сказать: – В самом деле? – И нисколько не кичится притом своим исключительным положением, – добавил Трехерн. – Кроток как мышонок, но осиян благодатью изнутри. Вот какой он, наш Уолли. Патрик, едва сдерживаясь, изо всех сил стиснул ей руку. На берегу Трехерн, пригласив Дженни заглядывать к бывшему ученику, тем же елейным голосом пожелал им доброй ночи и ушел. Девушка огляделась. В круге света, отбрасываемом фонарем у причала, виднелась большая витрина, вставленная в фасадную стену старого дома. За стеклом угадывались силуэты множества мелких предметов. – Да, – кивнул Патрик. – Это и есть магазин мисс Кост. Давай не будем здесь задерживаться. Полностью осознать масштаб изменений Дженни смогла, только когда они поднялись по расширенной и переделанной лестнице к дверям «Мальчика с омаром». Старый паб, хоть и подновленный, остался тем же, зато по обеим сторонам пристроили два огромных двухэтажных крыла, совершенно подавивших основное здание. Добавился новый, солидный вход, а за отдернутыми шторами открывался холл, где собралось множество постояльцев – читавших, игравших в карты, писавших письма. На заднем плане виднелся стол для пинг-понга, а еще дальше – бар. – Ну вот, – сказал Патрик. Они собирались двинуться дальше, когда из главного входа показалась чья-то фигура и неуверенно двинулась в их направлении. В глаза бросался странный наряд – длинная блуза поверх брюк, на голове нечто вроде остроконечного колпака со свешивающимся концом. Мальчик сильно вырос, и Дженни сперва не узнала его, но когда он, неуклюже шаркая, добрался до пятна света, увидела знакомое лицо. – Костюм от модного дома мисс Кост, – прокомментировал Патрик. – Уолли! – воскликнула Дженни. – Неужели это ты? Тот лукаво взглянул на нее и постучал костяшками пальцев себе по лбу в качестве приветствия. – Добрвечер, добрвечер, – проговорил он (голос у него еще не сломался) и протянул руки. – Я Уолли – вот, смотрите, все прошло. – Уолли, ты не помнишь меня? Мисс Уильямс? Нет? Мальчик растянул рот в ухмылке. – Не-а. – Твоя учительница. – Мне одна леди пять шиллингов дала, во как. Целых пять. – Нельзя выпрашивать подачки, – нахмурился Патрик. Уолли рассмеялся. – Не-е, я никогда. – Он повернулся к Дженни. – Приходите на меня посмотреть. Ага, приходите к Уолли. – Ты ходишь в школу? – Ага, в школу. Я на фостиваль иду. Он снова выставил напоказ свои руки и вдруг был таков. – Ничего, Дженни, не обращай внимания. Пошли дальше.