Ник. Срывая голос. Ник. Шепотом. Ник. Беззвучно шевеля губами. Абсолютно безмолвно. Ник. Ник. Ник. Эти три буквы в его голове. Набатом. И он видел силуэт смерти, молчаливо появившийся за её спиной. Смотрел широко открытыми глазами на бесформенное черное пятно, склонившееся над кричавшей от очередной схватки Марианной и жадно вдыхавшее её крики, и отчаянно понимал – эта тварь выжирает из неё жизнь. Десять часов. Десять часов её криков, её агонии и замедленной съёмки того, как силуэт на стене становится больше. Растёт медленно, но уверенно. И тогда он принял решение. Сделал то единственное, что должен был, чтобы спасти мать и сестру. Выламывая себе руки. Прокусывая губами клыки и чувствуя, как самого выворачивает от очередного крика, он понял, что обратится к отцу. Обратится, потому что сам не может, сам слишком слаб, чтобы взять её боль на себя и наполнить её тело силой. Он пытался. Дьявол его подери! Он пытался и не раз. И ничего! Как об стену. Безысходность. Вот как она выглядела. Но он недаром был сыном своего отца. И он проложил выход пинком и с размаха прямо под надписью «тупик». Сэм, не позволявший никому войти в узкую комнату, в которой мучилась Марианна, и раздражённо смотревший на суету Фэй, бегавшей от роженицы к своему чемодану, наполненному лекарствами первой необходимости и травами, вышел в коридор, чтобы вдохнуть свежего воздуха. Смешно. Учитывая, что находились они под землей. Но вид корчившейся на кровати Марианны убивал его, делал его маленьким испуганным мальчиком, тогда как он должен был оставаться мужчиной рядом с ней. - Пусть вырезает её из моей дочери. Голос Влада прогремел в низком скалистом ходе, заставив содрогнуться всех стоявших рядом. - Папа…, - Крис, проглатывая слёзы, но не смея перечить отцу. Впервые не смея. Потому что согласна с ним. - Мы не знаем, что за отродье в ней. Оно не вампир. Оно явно сильнее неё. Сама её четвертая беременность – аномалия. И я не позволю ЭТОМУ убить своего ребенка! Влад грозно шагнул к некогда белой, не теперь безнадёжно посеревшей занавеске, имитировавшей дверь в помещение, но Сэм встал прямо перед мужчиной и посмотрел в его глаза. - А я не позволю убить свою сестру! - Хочешь пожертвовать матерью? Подумай о Ками! О Яре. Ему нужна мать! - Нам всем нужна мать! И она выживет. И если хоть кто-то прикоснется ножом к её животу… Сэм не договорил, но угрожающее рычание, сорвавшееся с его губ и прокатившееся по глинистым стенам, сказало всё за него. - Приготовьте мне машину. Рино – ты за рулем. Он вернулся в комнату и, бесцеремонно отстранив Фэй, вытиравшую мокрой тряпкой лоб Марианны, подхватил мать на руки, стиснув зубы, когда она снова заорала от боли. Дрожащими губами провел по её щеке, собирая капли пота, когда почувствовал резкую боль. Она вонзилась в него сломанными ногтями и зашептала, словно в лихорадке: - Не дай им навредить ей. Не дай им. Сэм. Вскидывает голову, выгибаясь на его руках, и тут же ловит его взгляд своим, обезумевшим, напряжённым, решительным. - Я тебе не прощу, Сээээм. Не прощу тебе! Прижимает к себе её, выходя из душной комнаты, прикрывая её голову от чужих взглядов. Глазами пригвоздить сестру к полу, не позволяя приблизиться, и почти побежать к выходу из подземелья, чтобы, выбравшись на поверхность, повернуть её лицо к тусклому солнцу. Мягким голосом, пытаясь передать ей хотя бы толику спокойствия…которого в нём самом не было: - Тихо, мам. Тихо. Я тебе помогу, родная моя. Отец поможет. Обещаю! ГЛАВА 15. Николас Меня выкручивало. Меня ломало так, как ломает куски металла ураган. С лязгом от ударов об стены, словно пластилиновую игрушку, выкручивая во все стороны. Я думал, что сдох там, сидя на коленях на холодном полу перед Курдом, сидевшим в той же позе и вправлявшим мне мозги. Я и понятия не имел, что моя смерть продлится вечность. Что эта дрянь посчитает меня недостойным испустить дух за короткое время. Неееет. Час за часом, минута за минутой, вытягивая нервные клетки. По одной. Меееедленно. Дьявольски медленно. Так, чтобы орал, чтобы выл от зверской боли, потому что тварь голыми руками сжимает мою плоть, заставляя долбить стены головой и руками. Впивается в грудь железными крюками и дёргает со всей дури, пока не заору, выскакивая из своего убежища. Я чувствую, как эти крюки заражают мою кровь ядом такой концентрации, что я не могу шевелиться. Я лежу на сырой земле, уставившись в уродливый диск светло-серой луны, считая рытвины на нём. И видя её злобный оскал. Эта мразь довольно ухмыляется, глядя, как меня выворачивает наизнанку, смеется в порывах ветра, пока я лихорадочно сдираю с себя кожу, вонзаясь когтями в самое мясо. Мне хочется заорать, потому что я чувствую, как извивается по венам гнусная отрава. Как выжигает она дотла внутренности, а я не могу даже закричать. Только шипеть от боли, чувствуя, как растворяется яд на губах, разъедая их. Каждое утро превращаться в скелет, издыхающий в пещере у подножия горы, лежащий обездвиженным до самой ночи. Когда появятся силы, а главное – необходимость оставить собственный труп валяться бесполезным мешком с костями, пока ты медленно встаёшь с него и, привычным движением надевая маску, приступаешь к тому, что теперь стало смыслом твоего существования. *** Я услышал ритмичный стук нескольких пар тяжёлых сапог, раздававшийся в коридорах замка, и поднял голову, откидываясь на спинку стула. Два карателя вошли в кабинет, предоставленный мне Курдом, и, соблюдая церемонию приветствия, склонили головы, ожидая, когда им будет позволено заговорить. - Докладывайте! - Восстание ликанов. На севере страны. Недовольство правлением Алексея. Я выдохнул, бросив взгляд на говорившего. Ликаны поднимали восстания против своего короля ещё до зачистки, устроенной нейтралами. И, надо сказать, путём интриг и скрытой помощи Воронова, желавшего вернуть своему внуку утерянные им территории, повстанцам удалось свергнуть неугодного правителя. Пока Курд не решил иначе, пообещав за некоторые услуги и принесение присяги Нейтралитету вернуть Алексею Галицкому власть и место на троне с последующей возможностью стереть семьи предателей в порошок. И, судя по тому, что в последний месяц мы то и дело слышали о новых вспышках волнений, ликану явно не удалось воплотить свои планы мести в жизнь. Я развернул карту, лежавшую на краю стола, и каратель приблизился к ней и ткнул пальцем в нужное место. - Вот тут, - он обвёл карандашом территорию, - убит один из союзников Галицкого вместе с семьёй. Их зарубили и украсили их головами частокол, обозначающий территорию стаи. Что ж, совершенно обыденная жестокость от этих шавок. На самом деле нейтралам было откровенно наплевать, даже если бы эти мохнатые недоволки перебили друг друга, но обещание Курда…да и смысл нашей службы состоял именно в этом – в сохранении баланса, как внутри каждого вида бессмертных, так и между расами. - Задержанные? - Княгиня Белова, скрывающая местоположение мужа. - Мерзавец сбежал, оставив в доме жену и детей. Явно полагая, что мы их пощадим. Второй, молчавший до этого, хищно усмехнулся, глядя на своего напарника, и на губах того ответным огнём загорелась плотоядная улыбка. Трусливый князь просто-напросто отдал на потеху кучке озабоченных и обозлённых невозможностью из-за непрекращающейся войны мужиков свою жену. Спасая собственную задницу, он предоставил упругую попку жены в услужение десяткам разъярённых вынужденным целибатом самцов. А я отстранённо подумал, что еще несколько недель назад каратели, да и любой другой нейтрал побоялись бы открыто выражать свои эмоции. Все мы знали, что ждёт нас за подобную оплошность. Но сейчас эти двое явно не скрывали своих намерений. Так и есть. Молчун посмотрел мне пристально в глаза и спросил: - Морт, мы хотели предложить тебе первому провести её допрос, – красноречивая пауза, после которой он продолжил, - С целью выяснить местонахождение её супруга. Всё понятно. Парни просто «угощали» меня. Сдержал усмешку. За последние два месяца всё больше становилось очевидным, что старый режим дал сбой. Прогнил насквозь со всей своей системой ценностей, порядками отборами «серых», назначениями карателей, вершителей. Власть совета была, скорее, номинальной. Рядовые нейтралы всё чаще становились орудием мести или способом сдержать обещания, данные союзникам, для Курда. И это не могло не вызывать пока молчаливого возмущения у тех, кого приучили к мысли об их оригинальности, необходимости их существования и силе. Молчание, воцарившееся в кабинете, дало понять, что они ждали ответа, и я мотнул головой. - Справитесь с её допросом сами. Выслать отряды во все стаи, откуда поступили сообщения о мятежах. Задержать всех предводителей. На каждой территории оставить одного из наших наблюдателей, организовать временные правительства стаи, состоящие, минимум, из пяти ликанов, и передать им власть вплоть до полного урегулирования ситуации. - Галицкий… - Остаётся на своём месте, но пасть на другие территории не разевает. Не более того, что обещал ему Глава. *** Дождь. Бьёт огромными тяжёлыми каплями по верхушкам деревьев. Нещадно барабанит по тёмным стволам, кажется, утром можно будет обнаружить на них выбоины от косых ударов дождя. Ночное небо вспарывает молния, словно хирург скальпелем тело пациента. Косыми линиями. Ещё и ещё. Без анестезии. Пациент всё равно сдохнет, и неважно, от чего именно: от болевого шока или же от перелома костей, с которым поступил. Психу, с невиданным, больным энтузиазмом разрезающему его плоть, доставляет нереальное, сравнимое с оргазмом наслаждение смотреть, как тот корчится в агонии, как пытается сбросить с запястий и лодыжек железные путы. Крики. Больше криков. Чем громче подыхающий орёт, тем сильнее закатываются от удовольствия белесые с кровавыми зрачками глаза его мучителя. По крайней мере, теперь я знал, как выглядит моя давняя подруга и единственная преданная мне женщина – Смерть. Я называл её так. Ну или тварью. Она продолжает приходить ко мне после отбоя. У нейтралов он наступает всегда в разное время – в зависимости от того, какие операции мы выполняли, и кто был объектом. Люди или бессмертные. И Смерть всегда выбирала соответствующий наряд на свидание со мной. Приходила и поджимала недовольно губы, видя, что я недостаточно, по её мнению, готовился к нашей очередной встрече. Первое время я смеялся в её изуродованное лицо, содрогаясь от отвращения, когда она смотрела на меня. Скроенное из разных лоскутков человеческой кожи, оно улыбалось, широко открывая рот с тысячами острых, словно у акулы, зубов. Улыбалось, облизывая тонким, раздвоенным змеиным языком кончики клыков, чтобы в следующее мгновение впиться в моё тело, заставить завыть от боли. Потом…потом я привыкну к нему больше, чем к своему, которое начну забывать, перестав смотреться в зеркало. *** Чёрные Львы. Гиены. Представители нескольких ответвлений Северных Львов. Ликаны из Восточной стаи. Ликаны из Центральной Африки. Вампиры Азиатского клана. Трупы. Трупы. Горы трупов. Тел, которые необходимо уничтожить, не дожидаясь прихода рассвета. В разных частях земного шара. Ищейки поддерживают короля. Оборудования на всех союзников новых правящих режимов не хватает, поэтому львиную долю их работы выполняют нейтралы. Слухи о недовольствах в Мендемае. Новые отряды карателей, отправленных в Нижний мир для выяснения причин. Пока только для сбора информации. Демоны – самая привилегированная раса, и никто не позволит применить к ним силу без выяснения всех обстоятельств.