— Если родственники не хотят ее забирать — а обычно они не хотят — то все отправляется в чулан. Потом я передаю вещи Красному кресту. — Какая участь постигла вещи господина Болена? — спросила Лена, усилием воли заставляя себя сохранять спокойствие. — Понятия не имею. Надо посмотреть. — Посмотрите, пожалуйста, господин Майнерс. Это очень важно. Майнерс встал, подошел к столу. Пролистал журнал и вернулся. — Как я и думал, госпожа Болен не хотела их забирать. — И где они сейчас? — Йохан, потеряв терпение, вскочил и шагнул к Майнерсу. Тот отшатнулся и пробормотал: — Наверное, их забрал Красный крест… Лена тоже встала, стараясь взглядом успокоить своего юного напарника и сказала: — Давайте, проверим? Они прошли зал, где в ряд стояли образцы гробов, потом Майнерс открыл дверь в задние помещение. Взгляду предстал длинный коридор, куда выходило несколько дверей. Одна из них вела в чулан, там лежали четыре синих полиэтиленовых пакета. Йохан извлек из кармана тонкие резиновые перчатки, надел их и взял один из пакетов. Достал темный мужской свитер и показал Майнерсу. Майнерс кивнул. Тогда Йохан завязал пакет и вытащил из-под остальных. — Нам придется забрать одежду с собой, — сказала Лена. — Расписку мы вам дадим. Майнерс, напряженно наблюдающий за происходящим, нерешительно сказал: — Да не обязательно… — Для нас — обязательно, — ответил Йохан, он уже заполнял бланк. Закончив, протянул его Майерсу: — Держите. — И что теперь? — Майнерс нерешительно взял расписку. Йохан достал из кармана ватную палочку, обернутую в пластиковый пакетик. — Мне нужен образец вашей ДНК, чтобы мы могли идентифицировать ваши следы на одежде. — Он передал ватную палочку Майнерсу. — Просто проведите ею по внутренней стороне щеки. Майнерс молча сделал, как было сказано. — На этом пока все, — кивнул Йохан. — Мы с вами свяжемся, если у нас возникнут вопросы. Я уже дал вам свою визитную карточку. Если вспомните что-нибудь важное, пожалуйста, позвоните. Майнерс проводил следователей до дверей и на прощание кивнул. Йохан положил синий полиэтиленовый пакет в багажник, сел на пассажирское место и посмотрел на часы. — Пока все идет по плану. Правда, каждый последующий опрашиваемый относится к нам враждебнее предыдущего… — Думаю, дело в тебе, — улыбнулась Лена. — Я — дружелюбие во плоти, обычно подозреваемые от меня в восторге. Скривившись, Йохан пробормотал: — Что-то верится с трудом… На обратном пути они обсудили план на завтра. Лена высадила своего юного напарника у гостевого дома и вернулась в Небель. Еще в обед она позвонила тетушке Бекки и сказала, что приедет. Тетушка Бекки открыла дверь и, просияв, раскинула руки в стороны. — Девочка моя! Как же здорово, что ты приехала! Они крепко обнялись, тетушка Бекки расцеловала племянницу в обе щеки, а когда наконец отпустила, то сразу же повела на кухню. — Пахнет просто божественно, — сказала Лена, догадавшись, что тетушка испекла ее любимый пирог. — Дай угадаю! Пирог с ревенем? — А вот и не скажу, сама скоро узнаешь! — Тетушка Бекки подошла к плите и поставила кипятить воду. — Выпьешь со мной чашечку хорошего амрумского чая? Или ты окончательно перешла на кофе? Лена рассмеялась: — В этом доме я о кофе и думать не смею. — Очень надеюсь. Иначе наши предки перевернулись бы в гробу. Лена очень любила старый фризский дом, в котором жила тетушка Бекки. Этот дом достался ей по наследству более тридцати лет назад. С тех пор тетушка избавилась от «модернизирований», как сама их называла. Сняла линолеум, положенный поверх плитки, заменила дешевые пластиковые окна на качественные деревянные, содрала старые послевоенные обои и побелила стены. В большой кухне снова появилась старинная изразцовая печь, хотя тетушка ею не пользовалась. Мало-помалу она вернула дому его былое очарование. Тетушка Бекки поставила на стол вазочку с леденцовым сахаром. Лена положила кусочек в чашку с типично фризским узором и принялась смотреть, как тетушка наливает в нее горячий чай. Вид медленно растворяющегося сахара действовало на Лену умиротворяюще. — Я столько лет к тебе не приезжала, — сказала она, порывисто обнимая тетушку. — Полегче, дорогая, — засмеялась та, но Лена видела, что она очень ей рада. — Помнишь, как мы сидели здесь втроем? Эх, хорошие были времена… — с тоской во взгляде сказала тетушка, положив Лене кусочек пирога. Лена знала: она вспоминает свою сестру. Дорта Лоренцен, мать Лены, погибла в одной из редких для Амрума аварий: ее на велосипеде сбила машина. Водитель скрылся, и Дорту нашли слишком поздно — ее было уже не спасти. Мир Лены, которой до окончания школы оставался всего год, в одночасье рухнул. Вскоре после смерти мамы она переехала к тетушке Бекки. — А теперь рассказывай, — продолжила тетушка. — Где ты остановилась? — В домике милой старушки, как мы ее называли в детстве. — Вы про госпожу Хинрихсен? Да, она умерла четыре года назад, и ее дом перешел общине. Слышала, там сделали хороший ремонт. — Не волнуйся, ни один дом не сравнится с твоим. Но община, похоже, неплохо туда вложилась. — Я читала в местной газете, что там несколько месяцев жил какой-то писатель. Говорят, действия его новой книги происходит на Амруме. Это просто ужасно! — Почему? Если книга будет иметь успех, то лучшей рекламы острову и не придумать. — У нас и без того много туристов, — проворчала тетушка Бекки. — Летом страшно из дома выходить! — Съезди на Зюльт и увидишь, что такое «много туристов». Здесь их еще относительно мало. — Мне они все равно не нужны, — с вызовом бросила тетушка. — Тебе, Бекки, может и не нужны, зато нужны остальным островитянам, которые бы давно уехали отсюда, если бы не туризм, — засмеялась Лена. — Тогда ты бы стала последней жительницей Амрума. Если сюда перестанет ходить паром, то как я буду приезжать в гости? Во время отлива, конечно, можно пройти от Фёра пешком… — Хватит нести чепуху, дорогая. Ты прекрасно знаешь, о чем я. Если здесь начнут строить большие отели, то я соберу группу… как это называется? — Группу активистов. Лена невольно улыбнулась. Она с легкостью могла представить, как ее решительная тетушка марширует по Небелю с плакатом в руках. — Не думаю, что до этого дойдет. Представители общины всегда стремились к тому, чтобы на Амруме было тихо. В этом главный плюс острова. Тетушка Бекки вздохнула. — Будем надеяться. Хочу спокойно дожить оставшиеся мне несколько лет. — Несколько лет? — возмутилась Лена. — И думать забудь! Ты нужна мне еще как минимум лет двадцать. — Она наклонилась и чмокнула тетушку в щеку. — И твой пирог с ревенем тоже. Тетушка Бекки от души рассмеялась. — Похоже, ты переживаешь в первую очередь о пироге. — Нет, Бекки, — посерьезнела Лена. — О тебе. Кивнув, тетушка Бекки смущенно уставилась в чашку. Через некоторое время она нерешительно сказала: — Может, ты все-таки встретишься с… — Нет! — перебила Лена. — Зачем мне с ним встречаться? А уж с этой женщиной я тем более пересекаться не хочу. — Вы можете случайно пересечься здесь, у меня дома. Лена молча посмотрела на тетю. Последние несколько лет она из раза в раз повторяла, что не хочет иметь ничего общего с отцом, но тетушка все равно заговаривала о нем при каждой встрече. Лена считала, что отец частично виновен в смерти мамы. Незадолго до аварии выяснилось, что он на протяжении многих лет ей изменял, а в тот злосчастный день родители поссорились так сильно, что мама убежала из дома. Через считаные минуты ее сбила машина. А через год к отцу переехала его любовница. — Неважно, Бекки. Ты знаешь, что я думаю. — Девочка моя, даже если твой отец ошибся, он все равно остается твоим отцом.