— Поделись рецептом пирога? Попробую испечь его в свой следующий выходной. Как думаешь, у меня получится? — У тебя получится все, чего бы ты ни захотела, — с улыбкой ответила тетушка Бекки. — Хочу устроить Джо сюрприз. Да у него от удивления челюсть отвиснет! Впрочем, наверное, следует порепетировать, чтобы случайно его не отравить… — Как поживает Джо? — поинтересовалась тетушка Бекки, никак не комментируя кулинарные планы Лены. — Отлично поживает! Просто отлично. — Какие у вас планы на будущее? — Я стану главой полиции, а Джо будет моим личным помощником, — усмехнулась Лена. Ничего не ответив, тетушка подлила ей чай. — Джо хочет, чтобы мы жили вместе, — сказала Лена в наступившей тишине. — А ты не хочешь? Лена медлила с ответом. — Меня и так все устраивает. Если мы съедемся, то потом Джо заговорит о женитьбе, а потом… — Лена запнулась. — Он хочет детей? — Думаю, да. Скорее всего, не одного и не двух. — Он сам так сказал? — Мы не говорили на эту тему. И, если честно, я не хочу о ней говорить. Ни о свадьбе, ни тем более о детях. Тетушка Бекки задумчиво кивнула. Лена прекрасно знала, что в свое время тетушка мечтала о детях. Но после четырех выкидышей врачи посоветовали ей отказаться от этой мысли. — По крайней мере, пока, — добавила Лена. — Сейчас работа для меня важнее всего. — У тебя еще полно времени, моя дорогая, — отозвалась тетушка Бекки, взяв Лену за руку. — Если будешь делаешь то, чего не хочешь, счастья это тебе не принесет. Глава девятая Лена с тетушкой Бекки больше часа провели на кухне за разговорами, а потом решили прогуляться к пляжу. — Бекки, что местные говорят об этом детском приюте? — спросила Лена, взяв тетушку под руку. — О, вот ты и перешла к делу, — усмехнулась тетушка Бекки. — В последнее время — ничего. Но я отставшая от жизни старушка. Может, что-то и говорят, просто я не в курсе. — А раньше что говорили? — Люди вообще много болтают, но разве можно верить всему, что слышишь? — Рассказывай уже. — Ну, раз ты настаиваешь… Поначалу, когда приют еще только ремонтировали, некоторые из нас боялись, что на остров приедут трудные подростки. Но потом все быстро успокоились. Да, время от времени мальчишки постарше пытаются сбежать, но полиция ловит их на пароме или в Дагебюле. Такое, наверное, бывает во всех детских приютах. — А еще что-нибудь там случалось? — спросила Лена. — Да, по мнению некоторых. Однажды летом — приют к тому времени существовал уже несколько лет — здесь изнасиловали молодую туристку. Это случилось в Нордорфе, неподалеку от приюта. Что тогда только не говорили! Мол, сделать такое мог только один из приютских мальчиков. Но полиция никого не арестовала. Возможно, потому, что девушка не смогла описать преступника. — Я посмотрю материалы того дела. — С тех пор утекло немало воды… к тому же, ты прекрасно знаешь, сколько на острове приезжих во время летнего сезона. Лена кивнула. Ей казалось, что тетушка Бекки недоговаривает. — Похоже, ходили еще какие-то слухи? К этому времени они вышли на восточный берег. Замедлив шаг, тетушка Бекки окинула взглядом отмель и сказала: — Мне нравится здесь стоять. Некоторое время она молчала. Над ними с криками пролетели две серебристые чайки и приземлились на берегу. — Может, стоит оставить прошлое в прошлом? У некоторых людей язык как помело… — наконец произнесла тетушка Бекки, однако, взглянув на Лену, продолжила: — Поначалу в приюте почти не было детей. Большой дом, ремонт — все понимали, что денег на это ушло немало. Поэтому возник закономерный вопрос: откуда Болен берет деньги на содержание приюта, если там почти нет детей? Ну, пошли разговорчики. Болтали, что по ночам в приют регулярно приезжают дорогие черные машины. Чушь какая-то. Откуда бы они ночью взялись, эти машины? На вертолете бы прилетели? Мы ведь на острове, как ни крути. — Тетушка Бекки пренебрежительно покачала головой. — После того, как в приюте появилась будущая госпожа Болен, слухи быстро стихли. Этому способствовало еще и то, что Болен начал заниматься общественной деятельностью. Ты и сама знаешь, какие у нас тут люди. Первое время на приезжих подозрительно косятся, рассказывают о них разные дикости… — А потом, когда Хайн Болен умер… что говорили? — Сначала ничего, но как только стало известно, что его повезли на материк для вскрытия, слухи снова разлетелись. Я к ним не прислушивалась. Бедняга мертв, а о покойниках не принято говорить плохо. Лена согласилась и сменила тему. Они еще некоторое время гуляли и повернули назад только тогда, когда небо заволокло темными тучами. — Сколько ты пробудешь на Амруме, девочка моя? — спросила Бекки, когда они прощались. — Пока не знаю. Несколько дней, может, неделю, — улыбнулась Лена. — Я еще забегу к тебе. Может, тогда ты научишь меня печь пирог. Они долго обнимались, потом тетушка поцеловала Лену в щеку и со слезами на глазах помахала ей вслед. Лена тяжко вздохнула, выруливая на главную дорогу. Было бы здорово остаться и провести с тетушкой вечер… Лена решила, что побудет с ней денек-другой после того, как дело будет закрыто. Припарковавшись перед гостевым домиком, Лена вытащила из кармана телефон и позвонила Варнке, начальнику управления уголовной полиции. Тот взял трубку почти сразу. Лена в двух словах рассказала о ходе расследования, а потом спросила: — Есть новости из Гамбурга? — Когда появятся, вы узнаете о них первая. — Хорошо. Мне срочно нужны данные о том, кто совершал и принимал звонки между девятью и двенадцатью часами в вечер смерти Болена. А еще я хотела бы получить детализацию звонков Болена за последние два дня, а лучше — за неделю. — О первом я уже подумал и сделал соответствующий запрос. Надеюсь, сведения придут к завтрашнему дню. Это же касается детализации звонков. — Отлично. Мы можем получить ордер на обыск приюта? — На каких основаниях? У нас нет ничего конкретного, вы и сами знаете. Я попытаюсь выбить ордер, но ничего не обещаю. — Еще я бы хотела ознакомиться с личным делом комиссара Вальтера Раймерса. Протяжно вздохнув, Варнке ответил: — Посмотрим, что можно сделать. Надеюсь, на этот раз вы не допустите оплошностей. — Не допущу, — твердо сказала Лена, пропустив мимо ушей шпильку про «этот раз». — А еще мне нужен ордер для налоговой инспекции. Хочу изучить документы о покупке дома. — Это можно организовать. Я пришлю его вам утром по электронной почте. — Благодарю. Тогда до завтра. Потом Лена позвонила Энно Айльцу, своему другу и по совместительству — бывшему начальнику управления уголовной полиции. Энно был предшественником Варнке и сейчас наслаждался заслуженным отдыхом. — Боюсь, мне нечем тебя порадовать, — сказал он после того, как они обменялись приветствиями. — Как твои успехи? Лена рассказала о том, как продвигается расследование. — Вальтер Раймерс, — задумчиво протянул Энно. — Почему это имя кажется мне знакомым? — Раймерс приехал на остров восемь лет назад. Больше я ничего о нем не знаю. — В Киле он не работал, это точно. Может, в Шлезвиге? Позвоню, спрошу. Если будут какие-нибудь новости, я дам тебе знать. А теперь о моих «успехах». Я тут порасспрашивал знакомых, что было непросто, потому что я сто лет ни с кем не общался… Пришлось часами разговаривать с бывшими коллегами о том, как мне живется на пенсии. Нельзя же было просто заявиться к ним с расспросами… Похоже, Варке не пользуется особой популярностью среди коллег. «Амбиций у него хоть отбавляй» — самое безобидное, что я услышал. Про наше дело никто ничего не знает, хотя напрямую я спросить не мог. Говорят, последние две недели Варнке совсем не интересуется текущими расследованиями. Видимо, у него есть заботы поважнее. — Похоже, происходит что-то важное. — Или Ванке вмешался в расследование смерти Болена, потому что чего-то боится. Я бы не удивился. — Зачем Ванке браться за это дело? Очень сомневаюсь, что полиция Фленсбурга умоляла его о помощи. Айльтс тяжко вздохнул. — Происходит что-то серьезное, и тебе, похоже, отведена в этом немаловажная роль. Будь осторожна. У меня плохое предчувствие. — Знаю. Я буду начеку. Попрощавшись с бывшим начальником, Лена позвонила Бену, своему коллеге из Фленсбурга, к которому тоже обращалась за помощью.