— Да, очень точно сказано, — тоже улыбнулся он. — Зато раз в год мы по-настоящему отрываемся на местном карнавале. — Точно. Про него я и забыла. — Лена запрокинула голову и снова глубоко вдохнула. — Что ж, дорогой напарник, приступим к делу. Я выехала сразу после того, как мне поручили расследование. Введешь меня в курс дела? — Так точно! — с готовностью отозвался Йохан. Лена окинула его строгим взглядом и попросила: — Давай не так формально, ладно? — Простите, мне очень жаль… — Ничего страшного. Итак, что сказано в отчетах? Я просмотрела их, пока была в Киле, и сегодня вечером еще раз внимательно прочитаю. Расскажешь вкратце, как обстоят дела? — Да, конечно, — сказал Йохан, расправил плечи и продолжил: — Погибший — Хайн Болен. Пятьдесят один год, социальный педагог, директор детского приюта. Родился в Восточной Фрисландии, окончил Университет прикладных наук в Эмдене, после чего работал в детских приютах — сначала неподалеку от Леера, потом в других городах на севере Германии. Четырнадцать лет назад купил дом на острове Амрум и превратил его в приют. Уже через год приют заработал. Сейчас там пятнадцать мест, рассчитанных для мальчиков в возрасте от пяти до шестнадцати. В приюте работают шесть женщин, одна из них — жена жертвы, тоже педагог. Кроме того, в приюте есть воспитательница, повариха и три приходящие помощницы. У Хайна Болена не было судимостей, по крайней мере, после совершеннолетия. Про подростковый возраст неизвестно. Документы об этом либо уничтожены, либо засекречены. — Йохан взглянул на свои заметки и продолжил: — Семейный врач назвал причиной смерти сердечный приступ, но позже вскрытие показало вероятность отравления. Окончательного заключения патологоанатома еще нет. Йохан немного помолчал, словно подбирая слова, а потом продолжил: — Местная полиция проявила себя не с лучшей стороны. Вы ведь знаете, как это бывает в маленьких городках: все друг другу сваты да кумовья или как минимум хорошие знакомые. Конечно, нашим амрумским коллегам было намного проще исходить из того, что Хайн Болен умер естественной смертью. К тому же семейный врач сказал, что у погибшего были проблемы с сердцем, и выдал соответствующее свидетельство о смерти. И тут появляемся мы, и расследование нужно начинать сначала. — Йохан театрально вздохнул. — Несмотря на усердные поиски, предсмертную записку так и не нашли. Поверхностный опрос жены и работниц не дал оснований предполагать убийство. Потерпевшего все любили, он занимался общественной деятельностью — помогал в церковном хоре и в спортивном клубе. Думаю, нам стоит начать с врача, а потом снова опросить жену и персонал. — Известно, откуда у Хайна Болена взялись деньги на покупку и ремонт дома? Йохан снова заглянул в записную книжку. — По крайней мере, документов об этом нет. Но Болен и не обязан был отчитываться. Скорее всего, взял заем в банке. — Даже четырнадцать лет назад дома на Амруме стоили огромных денег. Приют наверняка немаленький, а значит, мог обойтись в миллион, а то и больше. Никакой банк бы не дал Болену такой заем, не имей тот собственных сбережений. Йохан что-то записал. — Надо будет выяснить. Завтра же отправлю запрос во Фленсбург. — Не надо. Местная налоговая должна быть в курсе. Обратимся туда. К слову о Фленсбурге. Почему именно тебя назначили моим напарником? — резко сменила тему Лена. Йохан растерялся, но быстро опомнился и ответил: — Трое офицеров в отпуске, один получил травму, занимаясь спортом, и сейчас находится в больнице, еще двое… — Все ясно, — перебила Лена. — Отложим этот вопрос. Что ты думаешь об этом деле? — Судя по отчетам… — Я не про отчеты. Что подсказывает тебе чутье? Йохан тихо вздохнул и пожал плечами. — Что ж, наши мнения сходятся, — прокомментировала Лена его безмолвный ответ. — Как я уже сказала, вечером я еще раз просмотрю отчеты, и тогда мы будем на одной волне. В любом случае, завтра расследование придется начинать с нуля. Будем считать, что Хайна Болена нашли на пляже всего несколько часов назад. Паром тем временем вышел в открытое море. Справа вдали виднелся остров Фёр… Возле него они пришвартуются, а потом направятся к витдюнской пристани, которая находится на Амруме. Интересно, сколько лет прошло с тех пор, как Лена была на острове в последний раз? Пять, шесть? Тогда умер муж тетушки Бекки, и Лена приехала на его похороны. При мысли о любимой тетушке Лена невольно улыбнулась. Бекки Альтусен — старшая сестра ее мамы, у них девять лет разницы. Они с Леной всегда были близки. Бекки приезжала в Киль навестить племянницу по меньшей мере раз в год и звонила ей каждые несколько недель. Лена вздрогнула, очнувшись от раздумий. — Ты когда-нибудь бывал на Амруме или Фёре? — К сожалению, нет. После обучения в полицейской академии я подал заявление на перевод во Фленсбург. С тех пор прошло четыре года. Люблю Скандинавию… Весной и осенью там здорово. — Я родилась и выросла на Амруме. Уверена, ты уже в курсе. — Да. Мой начальник упоминал об этом. — Он говорил, что со мной нужно держать ухо востро? Йохан неопределенно пожал плечами. — Говорил или нет? — не отставала Лена. — Не то чтобы, — наконец ответил Йохан, явно чувствуя себя не в своей тарелке. — Ну и ну! А я-то думала, слава обо мне уже дошла до Фленсбурга! — усмехнулась Лена, решив вернуться к этому вопросу через несколько дней. — Кстати, мы остановимся в хорошем гостевом доме, он находится под управлением коммуны, — сказал Йохан. — Ух ты, отличная работа! Как тебе это удалось? Йохан рассмеялся. — Настойчивость — мое второе имя. По крайней мере, так говорит мама. Обычно в этом доме селят почетных гостей. Последним таким гостем был некий писатель, он прожил на острове полгода. Там есть мини-кухня, ванная, две спальни и даже маленький кабинет. Этот гостевой домик нам идеально подходит. К тому же находится он в Нордорфе. Лена благодарно кивнула: — Поражена до глубины души. Я боялась, что нам придется остановиться в какой-нибудь захудалой гостинице. Йохан до того обрадовался похвале, что посветлел лицом. Лена по-дружески подтолкнула его плечом. — Похоже, из нас получится отличная команда! Глава третья — Лена! Как здорово, что ты позвонила, — сказала тетушка Бекки. — У тебя все хорошо? — Да, Бекки. — Тебя почти не слышно! Ты сейчас где? — Неподалеку от Витдюна. На пароме. Бекки не ответила — видимо, от удивления потеряла дар речи. — Я еду на Амрум по работе, — пояснила Лена. — Задержусь там на несколько дней. — Это связано с Хайном Боленом? — тут же спросила Бекки. — Ты же знаешь, мне нельзя обсуждать работу. — Хорошо, как скажешь, девочка моя. И в самом деле, какая разница, почему ты приехала? Главное, что приехала! Можешь остановиться у меня. Места хватит. — Спасибо, Бекки, но мы с напарником уже нашли жилье. Так сказать, корпоративное. Но завтра я попробую найти время, чтобы тебя навестить. Ты ведь не против? — О чем ты? Конечно, не против! — сказала тетушка Бекки и поинтересовалась словно между прочим: — А твой отец в курсе? — Нет. — Может, тебе стоит… — Нет. Ты знаешь мою позицию. Она не изменилась. Бекки, мы вот-вот причалим, мне нужно вернуться в машину. Я позвоню тебе завтра, обещаю. — Как скажешь, дорогая. Береги себя. А то слухи ходят… нехорошие. — Хорошо, Бекки. До завтра. Лена, поднявшаяся на среднюю палубу, чтобы позвонить, убрала телефон в карман и направилась обратно к «Пассату». Ее помощник отлучился в уборную. Сидя за рулем и ожидая, пока откроется аппарель, Лена впервые за всю поездку почувствовала знакомое неприятное покалывание. Сколько раз она плавала из одного порта в другой? В школьные годы она провела на пароме не одну сотню часов: готовилась здесь к контрольным, делала уроки, исписывала одну дневниковую тетрадку за другой. Наверное, эти тетрадки все еще лежат в доме родителей Лены, надежно спрятанные под половицами. — Можно ехать, — сказал Йохан, вернувшись в машину. Лена завела двигатель и выехала следом за синим «Вольво». У дороги, ведущей в селение Витдюн, стояла полицейская машина, а рядом с ней — офицер в форме. — Надо же, какой прием! — удивилась Лена. — Йохан, это ты сообщил, когда мы приедем?