Эрик вскинул брови. — Похоже, дело серьезное. У нас здесь ходят слухи, что Болен умер не от сердечного приступа. Но… — Он запнулся. — Убийство? Здесь, на Амруме? — Мне нельзя это обсуждать. — Да, конечно. Прости. Но… у тебя есть время? Ты уже поужинала? Мы могли бы… — Нет, Эрик, прости. Меня ждут отчеты. — Очень жаль! Лена заметила, что он разочарован. — Как насчет завтра? — спросил Эрик. — Или послезавтра? — Не уверена, что это хорошая мысль… — замялась Лена. Их взгляды на мгновение встретились. — Лена, которую я знал, никогда ничего не боялась. Да ладно, что может случиться? Прости, но на этот раз тебе от меня не сбежать. Завтра или послезавтра, решай. Я бы предпочел, чтобы мы встретились завтра. — Я подумаю, — вздохнула Лена. — Договорились? Эрик вытащил из кармана маркер, схватил Лену за руку и написал номер прямо у нее на ладони. — Позвонишь, когда что-нибудь надумаешь? Поколебавшись, Лена кивнула. Глава четвертая Утром, когда Лена вошла на маленькую кухоньку, Йохан Грасман стоял у плиты и наливал воду в кофейный фильтр. В корзинке на столе лежали четыре булочки, а также масло, джем, колбаса и сыр. — Вчера я сходил в магазин, купил немного еды, — пояснил Йохан, заметив взгляд Лены. — И тебе утречка, — отозвалась она и села за стол. — Выглядит очень даже. Убрав фильтр в раковину, Йохан взял кофейник и подошел к Лене. — Мне черный, пожалуйста. — А, значит завтракать вы все-таки будете? — Сегодня уж точно, — усмехнулась Лена и потянулась за булочкой. Йохан налил ей кофе, после чего спросил: — Какой у нас план действий? — Тело нашли двое туристов. Скорее всего, они уже уехали с острова. — Да, к сожалению. Я вчера проверил. Они живут в Ганновере. Я обратился в ганноверское полицейское управление с просьбой о сотрудничестве. По удачному совпадению, там работает мой приятель, с которым мы вместе учились в полицейской академии. Он сказал, что лично опросит сегодня этих туристов и потом свяжется со мной. — Прекрасно. Вот только бедные ганноверские полицейские очень бы удивились, если бы получили запрос еще и от меня. — Признаюсь, сглупил, — покраснев, ответил Йохан после небольшой паузы. — Мне следовало предупредить вас. — Поначалу всегда трудно, как любит говаривать моя тетушка Бекки. Йохан начал вбивать в навигатор адрес детского приюта, но Лена остановила его. — Думаю, мы справимся без навигатора, — сказала она и завела двигатель. Сегодня поездка по Нордорфу вызывала у Лены меньше неприятных ощущений, чем накануне. На ум невольно пришел Эрик. Вчера Лена сохранила его номер. Пока она изучала документы, мысли то и дело возвращались к старому другу. Тогда, в юности, Лена умоляла Эрика уехать с ней, хотя знала, как сильно он привязан к этому несчастному клочку земли, торчащему посреди Северного моря. Всего за неделю до планируемого побега Эрик со слезами на глазах признался, что решил остаться на острове. — А что вы… что ты думаешь о Сабине Болен? — спросил Йохан, когда Нордорф остался позади и на горизонте замаячил детский приют. — Ну, она настойчиво требовала провести вскрытие. Убийца вряд ли стал бы так делать, верно? — Это-то да, но… — Говори уже, не тяни. — Возможно, она боялась, что рано или поздно убийство вскроется, и решила таким образом снять с себя подозрения. И потом, вероятность того, что дело дойдет до вскрытия, была довольно низкой. Вскрытие. Вот что не давало Лене покоя с тех пор, как она поговорила с Варнке. Нет, не из-за вдовы. В свидетельстве о смерти врач указал, что у Болена были проблемы с сердцем, а значит, оснований для проведения вскрытия не было. Тем не менее главное полицейское управление Фленсбурга взяло дело в свои руки. Неужели из-за Сабины Болен, которая сомневалась, что ее муж умер своей смертью? Или за этим решением стояло нечто больше? Лена не могла перестать об этом думать. — Время покажет. Ты предупредил о нашем приезде? Йохан кивнул. Она припарковалась перед детским приютом. Двухэтажное здание из красного кирпича с черной черепицей находилось к востоку от Нордорфа. Лена прикинула, что до берега отсюда метров двести, а то и меньше. Они с Йоханом вышли из машины. Стоило им подойти к дому, как входная дверь распахнулась и на пороге появилась короткостриженная брюнетка лет сорока. Рост около метра шестидесяти. Одежда — голубые джинсы и мешковатая серая толстовка, скрывающая фигуру. Лена подошла к брюнетке и протянула ей руку. — Здравствуйте. Я старший комиссар Лоренцен из управления уголовной полиции города Киль, а это мой напарник комиссар Грасман из полиции Фленсбурга. — Меня зовут Сабина Болен. Входите. Они прошли по длинному коридору с множеством закрытых дверей. В самом конце находилась дверь, на которой висела металлическая табличка с надписью «Администрация». Обстановка в кабинете была скромной: старый письменный стол из дерева, сервант, кофейный столик с четырьмя стульями… — Прошу, присаживайтесь, — сказала Сабина Болен и, дождавшись, пока следователи сядут за столик, спросила: — Не хотите ли что-нибудь выпить? — Нет, спасибо. Мы только позавтракали, — ответила Лена. Сабина нерешительно замерла, переводя взгляд от Йохана к Лене. Тогда Лена отодвинула соседний стул и махнула на него рукой. — Мы расследуем убийство вашего мужа, — спокойно сообщила она после того, как Сабина села рядом. — Убийство? — переспросила Сабина. — Неужели его?.. — Пока мы не можем заявлять об этом официально, но да, у нас все есть основания подозревать, что смерть вашего мужа была насильственной. Давайте попробуем восстановить хронологию событий того дня. Начнем с самого утра. Во сколько вы встали? Поколебавшись некоторое время, Сабина тихо вздохнула и сказала: — Как обычно, то есть, около половины шестого. Сначала я готовлю детям завтрак, а это отнимает довольно много времени. Хайн первым делом идет… — Она запнулась. — Хайн первым делом шел в кабинет, включал компьютер, проверял почту и все такое. В половину седьмого он будил детей и начинал помогать мне. Тот вторник был самым обычным… — Сабина замолчала. — Значит, утром вы вместе встали… — попыталась разговорить ее Лена. — Мы спим… спали раздельно. У меня чуткий сон, а Хайн любит… любил гулять по вечерам. А еще он, бывало, громко храпел. Не всегда, но, как я уже сказала, сон у меня чуткий. — Значит, вы увидели мужа только тогда, когда он пришел на кухню? — Да, наверное. Как обычно. Конечно, иногда мы пересекались в коридоре, но тем утром… Да, кажется, Хайн пришел на кухню после того, как разбудил детей. — И помог вам приготовить завтрак? — Нет. Он сказал, что у него дела, и пошел в кабинет. — Вы знаете, о каких делах шла речь? — Нет. Наверняка ему надо было разобраться с какими-нибудь отчетами. Их всегда полно. Надзорное ведомство заваливает нас дурацкими формулярами, налоговая инспекция подозревает в уклонении от уплаты налогов, а муниципалитет вводит все более бессмысленные и муторные постановления. Про школу я вообще молчу. Дети из приютов считаются социально неблагополучными, возникает много проблем. Как бы малыши ни старались, к ним относятся предвзято. Во время своей тирады Сабина возмущенно уставилась на Лену с Йоханом, словно это они были виноваты во всем вышеперечисленном. Ее лицо раскраснелось. Но потом она будто вспомнила, с кем разговаривает. — Прошу прощения. Я вся на нервах.