– Нет. Выхода. – В голосе поляка звучало отчаяние. – Жена. Дети. Голодные. Брайант постарался забыть о своем негодовании. Как мужчина, налогоплательщик и офицер полиции, он ненавидел этот подпольный рынок занятости. Но в последние двадцать лет сержант был основным добытчиком в семье, так что он был далеко не уверен, что не поступил бы точно так же, если б ему нечем было кормить семью. Может быть, им стоит поискать среди людей, знающих, где собираются подобные гастарбайтеры? – А еще что-нибудь они говорили? – решил Брайант поторопить Хенрика. – Если. Женщина. Не… – поляк отрицательно покачал головой. – Вам не о чем волноваться, Хенрик. Вам здорово досталось, но теперь вы вне опасности… – Но. Я. Видел. Нож. – По щеке Ковальски покатилась слеза. – У нападавших был нож? Пациент кивнул. – Хенрик, а почему вы появились там в такое время? – вновь вступил в разговор Доусон. – Эсэмэска… – ответил Ковальски. – Я получил… эсэмэску. Его глаза стали закрываться, а сестра уже махала полицейским, появившись на входе в блок. Боже, и она еще говорит, что ему лучше! Его хватило ровно на пять минут. – У вас есть телефон? – спросил Брайант, отодвигая стул. Возможно, Стейси сможет отследить, кто послал сообщение. Хенрик в изнеможении покачал головой. – Потерял. Украли. Доусон понимающе кивнул. Он проверит у полицейских, которые нашли этого мужчину, не находили ли они мобильник. Попрощавшись, коллеги направились к выходу из отделения. Когда дверь за ними закрылась, Брайант остановился. – Нож и электронное письмо, чтобы выманить его на место, – сказал Доусон. – Ты сейчас думаешь о том же, о чем и я? – уточнил его напарник. – Сначала скажи мне, о чем думаешь ты. – Это не просто нападение, – вздохнул Брайант. – Это попытка убийства. Глава 12 Ким почувствовала, что успокаивается, как только они оказались в машине. В ее машине. Теперь к ней вернулась уверенность, что она контролирует ситуацию и что расследование движется вперед со скоростью, которую выбрала она сама. Сидящий рядом с ней Тревис делал какие-то заметки. Приятный и представительный мужчина, которого детектив видела в помещении отдела криминальных расследований, там и остался. В машину к ней уселось его бледное подобие. Ким не могла не подумать, как здорово было бы, если б сейчас рядом с ней сидел Брайант. Они обменивались бы теориями, фонтанировали идеями, обсуждали, спорили… В общем, работали бы над расследованием. Инспектор резко свернула налево, на грунтовую дорогу. Тревис уронил ручку и неодобрительно посмотрел на нее. Пора бы ему понять, что без присмотра ее оставлять не стоит, а то она может начать развлекать себя сама. Том засунул ручку в проволочную спираль, соединявшую листы блокнота, и закрыл его. Они как раз проехали мимо парковки перед пабом, на которой расположилась пресса. В первых рядах стояла Трейси Фрост, которая разговаривала с пареньком, одетым в куртку от «Файертрэп»[32]. Прервав разговор, Трейси слегка кивнула проезжающей мимо Ким. – Вот уж по ком я совсем не скучаю, так это по этому жалкому подобию человека, – заметил Тревис. Стоун ощетинилась, хотя три месяца назад это вполне могло бы стать единственной темой, по которой у них бы не было разногласий. – Она не так уж плоха, – сказала детектив, вспомнив все, что узнала о Трейси Фрост. – В этой женщине нет ничего, что могло бы оправдать ее существование, – продолжал настаивать ее коллега. Ким раскусила его игру. Том почувствовал, что надавил ей на больную мозоль, и теперь тыкает в нее вилкой, ожидая, когда она начнет кусаться. Он с удовольствием вовлечет ее в спор, а потом бросится к своему начальству с рассказом о том, как трудно с ней работать. И начальство ему поверит. Черт побери, даже ее начальство ему поверит! Стоун так же, как и Тревис, ненавидела саму идею совместного расследования, но не собиралась становиться причиной его провала. По крайней мере, не в первый же день. – Так вот, создавая прецедент для нашей дальнейшей совместной работы, Том, давай сразу же согласимся с тем, что мы не во всем согласны друг с другом, – предложила она. Паркуясь, детектив заметила выражение разочарования на лице своего соперника. Выбравшись из машины, Стоун направилась к раскопу, нимало не волнуясь, успевает ли он за ней. А когда Том поравнялся с ней, она увидела, что он прижимает к животу папку для бумаг, будто защищаясь от кого-то. – Тебя здесь никто не обидит, – заметила Ким, взглянув на этот щит. – Слушай, ты делаешь по-своему, а я… – Как можно более неуклюже, – перебила Стоун Тревиса. Она заметила, что на небольшом клочке земли толпилось не менее двадцати человек, но при этом они говорили приглушенными, благоговейными и уважительными голосами. Все понимали, что они находятся рядом с могилой. Над раскопом был натянут белый тент – для защиты этого места и для обеспечения приватности. Таким образом, техники-криминалисты получили возможность обследовать территорию вокруг раскопа без боязни атмосферных осадков. Кроме того, хотя пресса и была остановлена в полумиле от могилы, случаи появления в воздухе вертолетов новостных телеканалов были хорошо известны. Полицейские, одетые в черную униформу, осматривали дальний периметр поля, а техники в белом занимались территорией непосредственно вокруг раскопа. Ким знала, что они ищут следы обуви и автомобильных покрышек, окурки… словом, все, что могло бы пролить свет на преступление. Такова была стандартная процедура, но инспектор никак не могла оценить ее необходимость в условиях, когда они не знают, как долго череп находится в земле. Ким хотелось бы увидеть на поле команду с георадаром. Надо было выяснить, нет ли здесь еще костей, но она понимала, что радар допустят сюда, только когда поверхность будет обшарена на предмет улик. Инспектор направилась к раскопу, который с того момента, как она видела его в последний раз, стал глубже почти на фут, хотя сами раскопки, казалось, топтались на месте. Кости еще не извлекли из земли, а без этого расследование не могло двигаться дальше. Пока у жертвы не было ни имени, ни личности, Стоун всегда испытывала чувство разочарования. Она увидела доктора Эй, которая стояла на коленях посередине раскопа и серьезно разговаривала с женщиной, одетой в белое. Верхняя часть белого комбинезона археолога была спущена, а его рукава были завязаны вокруг пояса. Фотограф-криминалист делал снимки раскопа со всех возможных углов. Ким откашлялась. Доктор Эй повернулась к ней и прищурила глаза. – Я не понимаю этой английской привычки прочищать горло, чтобы сообщить о своем прибытии, вместо того чтобы просто сказать «привет». – Привет, доктор Эй, – сказала детектив. – Ну наконец-то вы здесь! – С этими словами македонка посмотрела ей за спину. – Вижу, что вы захватили с собой вашего друга. – Доктор Эй… – предупредила ее Ким. Археолог наверняка видела их ссору накануне и понимала, что никакие они не друзья. Тревис промолчал. Его внимание привлекло нечто в дальнем левом углу раскопа. Эй озорно улыбнулась, прежде чем подвести Стоун к краю могилы. – Прошу вас. Знакомьтесь с Лесли, нашей жертвой. У нее была привычка называть жертвы именами, подходившими как женщинам, так и мужчинам, до тех пор пока она точно не устанавливала их пол. Пока Ким смотрела в раскоп, рядом с ней возник Том. Она услышала звук медленно расстегиваемой молнии – он раскрыл свою папку. У нее появилось предчувствие, что до конца расследования этот звук успеет вынести ей мозг. Присмотревшись, Стоун нахмурилась. Она ожидала большего. – Заморозки, – пояснила доктор Эй, увидев выражение ее лица. Времени было почти половина одиннадцатого утра, а температура поднялась всего до каких-то жалких шести градусов. Ким понимающе кивнула, но не прекратила хмуриться. Команда раскопала еще несколько костей, но их расположение не походило ни на что из того, что инспектору приходилось видеть раньше. – Из глазницы торчит пястная кость, – сказала археолог, взяв руку Ким в свои. Она нажала на кость между костяшкой одного из пальцев и первой фалангой. – Вот эта. Мне кажется, что к ней прилегает проксимальная фаланга. – Ощупывание руки детектива продолжилось.