Старушка подняла голову и кивнула – на ее щеках появились свежие слезы. Ким посмотрела на более молодую женщину, которая поддерживала ее. – А вы? – Я была в самом конце дороги, – та покачала головой, показывая на угол приблизительно в ста метрах от места происшествия. – Вы знаете эту леди? – спросила Ким, наблюдая, как в конце дороги показалась патрульная машина. – Она моя соседка, – кивнула женщина. – Ее зовут миссис Харпер. Энид Харпер. Инспектор подошла ближе и дотронулась до руки пожилой дамы. – Энид, вы можете рассказать, что видели? – спокойно спросила она. Краем глаза Ким заметила парамедиков, бегущих в их сторону. Сейчас Тревиса сменят. – Все произошло так быстро… – сказала старушка, качая головой. – Я шла вот здесь. – Тут она подняла дрожащую руку. Стоун кивнула и сделала шаг в сторону, чтобы дать дорогу парамедикам. Появились полицейские в черной униформе, которые стали руководить происходящим. – А что это была за машина, не заметили? – в голосе детектива слышалась надежда. Вместо ответа пожилая женщина показала пальцем через дорогу. Ким проследила за ее пальцем. – Это что, был фургон, развозящий продукты? – спросила она в недоумении. – Вот тот фургон, – подтвердила старушка, глядя прямо на машину. У Стоун создалось впечатление, что водитель фургона покинул место происшествия. Это необходимо было выяснить до того, как она двинется дальше. – Вы уверены, что водитель вот этого фургона сбил вот этих двух людей? – повторила инспектор. Миссис Харпер утвердительно кивнула и вытерла глаза. Стоун поблагодарила ее и направилась к фургону, который стоял в пятидесяти метрах от них. Один мертвец, второй почти мертвец… Настало время побеседовать с водителем. Глава 27 Доусон не знал, что он увидит, когда они ехали к дому Гэри Флинта, но мужчина, который открыл им дверь, явно не соответствовал его ожиданиям. – Мистер Флинт? Гэри Флинт? – уточнил сержант, чтобы убедиться, точно ли это тот, кто ему нужен. Этому мужчине было чуть за сорок; элегантные черные брюки и белая сорочка. Едва заметная полоска на шее говорила о том, что воротник он расстегнул совсем недавно. Несмотря на легкую утреннюю щетину на его щеках, Доусон заметил, что мужчина следит за своим лицом. У него была аккуратная стрижка, и он открыто и дружелюбно смотрел на детективов. «Неужели Стейси на этот раз ошиблась?» – подумал сержант. Но мужчина кивнул, подтверждая, что никакой ошибки здесь нет. – Можно войти? – поинтересовался Брайант, показывая свой знак. – Конечно, – сказал Гэри приятным голосом, зевнув и отступив на шаг. – Я только что вернулся с работы, но, прошу вас, заходите. Доусон вошел в комнату, точно такую же, как и комната в соседнем доме. Правда, здесь она была полна тренажерами, а не детьми. Он заметил абсолютно новый тредмил[55] серии «Лайф фитнесс клаб», повернутый к окну без штор. Спортзал, в который ходил Кевин, недавно приобрел несколько таких игрушек по цене почти пять косарей за штуку. – Прошу вас, проходите, – пригласил их Флинт. Вслед за ним полицейские прошли в небольшую кухню-столовую, которая выходила на патио с видом на убогий садик площадью в тридцать квадратных футов. Семифутовая изгородь, перед которой росли хвойные деревья, делала его еще меньше. Ясно было, что живущий здесь мужчина любит уединение на заднем дворе, но его совсем не стесняют окна без штор в передней комнате. Все видеть, оставаясь невидимым – вот какая мысль пришла в голову Кевину. – Чем могу вам помочь? – поинтересовался хозяин. При ближайшем рассмотрении Доусон заметил, что открытое выражение его лица было наигранным, неуверенным и напряженным. – Мы здесь по поводу вашего соседа, Хенрика, – пояснил сержант, делая шаг вперед. Уж эту беседу он проведет самостоятельно. – Вы знаете, что намедни его сильно избили – практически до смерти? Флинт сложил руки на груди и облокотился на плиту. От этого у него за спиной защелкал электроподжиг. – Что-то слышал, – сказал он, отодвигаясь в сторону. – И сейчас он в очень плохом состоянии. Мы квалифицируем это как попытку убийства. – Как нехорошо, – произнес Гэри, не моргнув и глазом. – А вам Хенрик не очень нравится, правда? – решил уточнить Доусон. – Честно говоря, все они мне не нравятся, – подтвердил хозяин дома. – Вы имеете в виду всю его семью? – переспросил Кевин. Флинт пожал плечами. – Или всех поляков вообще? – продолжал допытываться сержант. Хозяин еще раз пожал плечами. – Я имею в виду их всех – поляков, пакистанцев, евреев, черножо… – Мне кажется, что вам лучше замолчать, – посоветовал ему Брайант, после чего кивнул своему коллеге, чтобы тот продолжал. Шок практически мгновенно превратился в гнев, и Кевину приходилось сдерживать себя. С трудом. – Так значит, вы открытый расист? – внес он ясность в разговор. Гэри Флинт улыбнулся, и Доусон возненавидел эту его приятную, привлекательную улыбку. Такая гниль, как та, что таилась внутри этого человека, должна быть видна издалека, как маяк, а не прятаться под видом среднестатистического гражданина. У него должны быть рога, бородавки, всевозможные уродства и чешуя, которые бы кричали о его насквозь прогнившей натуре. – Вы можете называть это так. Я предпочитаю считать себя националистом, – заявил Гэри. – Такой простой и бесхитростный человечек с членским билетом ЛЗА?[56] – не отставал от него Кевин. – Вот именно. Британия для белых, офицер. Мы спутались с таким количеством наций, что теперь не понимаем, кто мы есть на самом деле. – И на что же вы готовы пойти, защищая ваши убеждения? – Доусон почувствовал, что у него сводит челюсти. Флинт вновь пожал плечами и промолчал. – Где вы были в воскресенье вечером? – прикрикнул на него сержант. Он не был уверен, как долго еще сможет переносить компанию этого человека. – На работе. – Хозяин дома тоже повысил голос. По его глазам было видно, что он веселится. – Я – супервайзер ночной смены в супермаркете. – И вы думаете, что это очень смешно? – спросил Доусон. Слева от себя он заметил предупреждающий взгляд Брайанта и в ответ пожал плечами. – Честно говоря, я ничего по этому поводу не думаю, – сказал Флинт, откинув голову назад. – Но меня позабавило то, как резко изменилось ваше ко мне отношение после того, как я рассказал о своих политических взглядах. – А вы, наверное, часто с этим сталкиваетесь? – Кевин изо всех сил старался сдержать переполнявшую его ярость. Как бы он хотел ответить этому человеку! Высказать мерзавцу все, что он о нем думает. – Это ваши собственные взгляды, мистер Флинт, – вмешался в разговор Брайант, – и вы вольны их придерживаться, несмотря на то, насколько они могут быть отвратительны нормальному, вменяемому человеку. А вот распространение угрожающих и оскорбительных писем уже выходит за рамки вашего личного выбора. Доусон почувствовал, что размеренный, урезонивающий тон его коллеги тоже выводит его из себя. В этом куске дерьма не было ничего, что можно было бы урезонить. – Угрозы изнасиловать жену, перерезать горло детям… – Кевин в ярости сделал шаг вперед. – Меня учили, что цель оправдывает средства. И если они соберутся и… – В голосе Флинта не было ни грамма сожаления. – Но они же живые люди, черт побери! – прервал его Доусон, с трудом сдерживаясь, чтобы силой не стереть улыбку с лица ублюдка. – Значит, такие живые люди мне не нравятся, сержант, – заявил хозяин дома важным голосом.