– Он смотрит на свой телефон. – И на фига? – не понял Брайант. – Он ведь только что избил человека чуть ли не до смерти! – Думаю, что он не на покемонов охотится, – усмехнулся Кевин. – Этот парень только что почти вышиб дух из человека, а буквально через две минуты после этого проверяет «Фейсбук»? – Брайант откинулся на спинку стула. – И какого черта… Он замолчал, услышав звонок своего телефона. Номер звонившего был ему не знаком. – Брайант, – проговорил сержант в трубку. – Это Китс, – услышал он голос патологоанатома. – Поскольку ваш босс занята чем-то непонятным, я звоню вам. У меня здесь образовался труп, и его внешний вид мне совсем не нравится. Глава 33 Пока автобус отъезжал, Стейси повесила сумку через плечо. Ее уже охватывали сомнения, и девушка никак не могла решить, то ли прислушаться к ним, то ли отбросить их прочь. Она очень редко работала «в поле», и всегда – по прямому указанию своего босса или кого-нибудь повыше. Теперь же Вуд чувствовала себя одновременно и правой, и виноватой. Виноватой потому, что никто не знал, где она находится или чем занимается, а правой потому, что действовала в соответствии со своей интуицией. Никаких следов преступления не было и в помине – совершенно ясно, что Джастин Рейнольдс совершил самоубийство; но что-то в его письме не отпускало констебля. Вуд понимала, что, вполне вероятно, ищет приключений на свою голову. Она не знала, как бы поступила на ее месте Ким, и мучилась этой мыслью всю дорогу, пока ехала на автобусе. «Разве не этому меня учили?» – спрашивала она себя, поворачивая на Астон-драйв. Но лишь увидев небольшой, ухоженный сдвоенный дом, девушка задумалась о том, как все будет происходить в реальности. За этой дверью находится семья в трауре. Мать, потерявшая сына, ушедшего от нее самым ужасным способом, который только можно себе представить. А что если в доме сейчас окажется толпа из членов семьи, доброжелателей и утешителей, каждый из которых пытается хоть на мгновение облегчить ее боль? Подходя к дому, Стейси замедлила шаг. Перед ним стоял один небольшой «Ситроен». Было на улице и еще несколько машин, но все они стояли довольно далеко от этого дома. «Чего конкретно ты хочешь добиться?» – с опаской спросила сама себя констебль. Ей нечего было предложить из того, что могло бы успокоить боль этой семьи. И тем не менее что-то влекло ее вперед. В какой-то момент она спросила себя, была ли ее босс так же критична к себе, прежде чем поступить в соответствии со своей интуицией. Скорее всего, нет, решила Стейси. Набравшись храбрости, она постучала в дверь, не обращая внимания на ту часть своего «я», которая надеялась, что на стук никто не ответит. За стеклянной панелью входной двери почти мгновенно появилась тень. Дверь открыла женщина, на вид за сороковник. Стройная фигура и совершенно белое лицо. В день смерти Джастина Вуд так и не познакомилась с его матерью – ее окружали парамедики и соседи с соболезнованиями. Сегодня эта женщина была одета в тренировочные штаны, в которые могли бы свободно поместиться две такие, как она. Девушке понадобилось какое-то время чтобы понять, что на хозяйке дома надеты вещи ее мертвого сына. – Миссис Рейнольдс, я Стейси… то есть детектив-констебль Стейси Вуд. – Сотрудница полиции порылась в сумке, выронила на землю свой знак, нагнулась, подняла его и показала женщине, которая вопросительно смотрела на нее. Затем миссис Рейнольдс улыбнулась, не взглянув на знак. – Вы были здесь в тот день, когда… – Ее слова затихли. – Да, была. Сожалею о вашей потере, – сказала Стейси, стараясь не думать о своей неловкости. Она совершила ошибку. Ей не надо было приходить. Она не умеет это делать. Она – не тот человек, который способен опрашивать того, кто страдает. Скорее она тот человек, который напоит его чаем. Лучше б она забыла о своем любопытстве… Наверное, для нее это хороший урок, который показывает тонкую грань между простым любопытством и интуицией. Но дело уже сделано. Она постучала в дверь. Помешала женщине в ее горе. А если она сейчас развернется и уйдет, то миссис Рейнольдс наверняка каким-то образом сообщит об этом в полицейский участок Хейлсовена. – Я могу войти? – спросила Стейси. Хозяйка сделала шаг в сторону, и девушка оказалась в узком холле. Мать Джастина закрыла входную дверь, и Вуд прошла вслед за ней в гостиную. – Это официальный визит? – спросила женщина, сморщив в замешательстве нос. – Нет, миссис Рейнольдс, нет… Я пришла просто… – Констебль замолчала, пытаясь подобрать правильные слова. – Простите, офицер, но я попросила бы вас объясниться. Тон хозяйки, в котором сквозило разочарование, был вполне понятен. Стейси сама все еще пыталась разобраться во всем этом. – Я прочитала его письмо, – сказала она так, как будто это все объясняло. – И?.. – Женщина остановилась посреди гостиной. Повсюду в комнате Вуд увидела открытки с выражением соболезнований. Ее вмешательство в горе матери на их фоне выглядело как пощечина. – Простите, мне не надо было приходить, – сказала Стейси, искренне желая, чтобы этого никогда не произошло. – Тогда зачем вы здесь? – спросила хозяйка, опускаясь на стул и проводя рукой по тренировочным штанам. Девушка притулилась на краешке софы. Перед глазами у нее уже были письма, которые пришлют ей на работу в связи с ее поведением. Теперь пути назад нет. Единственной ее надеждой была абсолютная честность. – Миссис Рейнольдс, читая письмо вашего сына, я почувствовала что-то вот здесь, – Стейси постучала себя по груди. – Это чувство, начавшись здесь, дошло вот досюда, – теперь она показала на свой живот. – Я, правда, не умею все это объяснить… – Констебль чувствовала себя законченной дурой. – Но ведь никаких сомнений нет? – спросила ее собеседница. – То есть я хочу сказать… – Конечно, миссис Рейнольдс, – покачала головой Стейси, – нет никаких сомнений в том, что Джастин покончил с собой, но меня интересует, почему он это сделал. На глазах у женщины появились слезы. – Я сама с трудом смиряюсь с тем, что никогда не узнаю этого. Вуд захотелось протянуть руку и успокоить ее, но она заставила себя держать руки на коленях. – Там есть одна строчка… – сказала констебль. – Вы не знаете, за что он извиняется? Миссис Рейнольдс покачала головой и стала яростно тереть щеки. – Этот вопрос не дает мне спать с тех пор… с тех пор, как он… – А вы не пытались поговорить с его друзьями? – прервала Стейси мать Джастина, не давая ей произнести слова, которые вертелись у нее на языке. – А я практически не знаю его нынешних друзей. Не думаю, чтобы он поддерживал связь со своими старыми школьными друзьями. Они все отошли от него после… – После чего, миссис Рейнольдс? – переспросила Вуд. – После аварии, – ответила хозяйка. – Продолжайте, – попросила ее Стейси. – Два года назад, – женщина с трудом сглотнула, – отец Джастина и его сестра погибли в автомобильной аварии. – Мне очень жаль, – сказала констебль. Сколько же боли пришлось перенести этой женщине… Когда тело страдает от физических болей, плоть постепенно теряет чувствительность и основные органы начинают отключаться. А вот с душевными ранами все по-другому. Сколько потерь и горя может выдержать человек, прежде чем окончательно сломается? – После этой аварии он ушел в себя. Потерял работу, вел себя агрессивно, отказывался выходить из комнаты. Постепенно друзья перестали звонить и писать ему, а Джастину это было даже на руку. Но в последнее время ему стало лучше. Он стал иногда выходить и занялся поисками работы. – Тут женщина покачала головой. – Но все это не объясняет, почему он просит прощения за что-то, что сделал, – мягко заметила Стейси. Неожиданно в глазах миссис Рейнольдс мелькнуло понимание, как будто ее гостья только что сама ответила на этот вопрос. – А вы знаете, офицер, мне кажется, в этом-то и кроется ответ. Понимаете, он там был. Джастин тоже сидел в той машине. Его отец и сестра, которые сидели на переднем сиденье, погибли мгновенно, а у Джастина не оказалось ни царапины. – Но он же все равно не виноват ни в аварии, ни в их смерти, – заметила Вуд. – Он ведь ничего не сделал! – А вот и сделал, – яростно затрясла головой мать Джастина. – Он уступил свое место на переднем сиденье сестре… Глава 34