Объехав парковку в Рассел-Холл три раза, Ким, наконец, остановилась на месте, зарезервированном за родильным отделением. – А вот этого делать не следовало, – сказал Тревис с осуждением в голосе. Стоун вынула ключ из замка зажигания и протянула его своему пассажиру. – Пожалуйста, можешь крутиться здесь хоть всю ночь, пока я займусь делами. Том проигнорировал протянутую руку и выбрался из машины. Так Ким и думала, принимая во внимание приближающийся пик вечерних посещений. – Итак, ты хочешь провести беседу сам или предоставишь мне сделать всю работу? – Слова женщины, произнесенные вслух, не прозвучали так примирительно, как они звучали у нее в голове. – Как всегда, наши взгляды на происходящее диаметрально противоположны, – с горечью заметил Тревис. Стоун совсем не хотела, чтобы ее простое предложение вновь разожгло ту вражду, которая преследовала их, как неприятный запах. Пять лет ненависти невозможно забыть после одного, пусть и травмирующего, происшествия, случившегося утром. – Все еще винишь весь мир вокруг себя, Том? – вырвалось у Ким. Ее напарник не стал отвечать на этот вопрос, и они молча подошли к отделению. Их пропустили внутрь, и Тревис чуть не перевернул тележку с едой, которую оставили на ее обычном месте в конце коридора. Ким постаралась не улыбаться, пока он выяснял у сестры, куда им идти. Она шла за ним сквозь шлейф разнообразных запахов, которые говорили о том, что в отделении наступило время ужина. Больничная еда воистину готовилась для того, чтобы поднять страждущим настроение. Овощами можно было играть в хоккей, а картофельному пюре отчаянно не хватало щепотки соли и куска мяса, пусть и неопределенного происхождения. А если вам сильно повезет, то можно было получить сэндвич бурого цвета из древесно-волокнистой плиты средней плотности. Неудивительно, что больные жаждали покинуть больницу как можно скорее. Ким удивилась присутствию Фионы в палате больше, чем Фиона – ее появлению. На лице сестры Билли сразу возникло непроницаемое выражение. – Мисс Коули, мистер Коули, – произнес Тревис, кивая в их сторону. Фиона слегка наклонила голову в ответ. Ее брат даже не пошевелился. Стоун быстро поняла почему. Перевязка с левой стороны его шеи не уступала по толщине подгузнику новорожденного. Том расположился слева от Билли. И пациент, и его сестра подозрительно смотрели на него. Ким осталась у изножья кровати. – Рад, что вы выглядите лучше, Билли. Вы позволите так себя называть? – Голос Тревиса звучал кротко. Поколебавшись, Билли согласно кивнул. – Вопрос может показаться вам глупым, но я все равно его задам: как ваше самочувствие? Пациент открыл был рот, но за него ответила сестра. – Из-за своего ранения он не может говорить, – объяснила она и взяла руку брата в свои. – И я согласна с вами: вопрос действительно глупый. Том одарил ее обезоруживающей улыбкой и проглотил эту грубость. Ким с интересом наблюдала за ним. Этот был тот Тревис, которого она не видела давным-давно. Ее коллега продолжил свой светский разговор, а сама она стала пристально наблюдать за братом и сестрой. Билли Коули выглядел моложе своих двадцати шести лет. Его светлые волосы падали ему на глаза, которые метались от сестры к Тревису и обратно. Фиона же, напротив, выглядела старше своих двадцати восьми. Ее лицо покрывала серая нездоровая бледность, которая пряталась в темно-каштановых волосах на висках. Но в этом ощущалось нечто большее, чем просто суровый вид и манеры. Отношения между родственниками больше напоминали отношения матери и дитя. – Так не могли бы вы поподробнее рассказать нам об этом несчастном случае со стрельбой, Билли? – попросил Тревис. Ким нравилось, как он продолжает адресовать свои вопросы пострадавшему, несмотря на желание его сестры играть в разговоре первую скрипку. – Это был просто несчастный случай, – ответила Фиона, сжимая руку брата. – Понятно, – дружелюбно сказал Том. – Это он сам вам об этом сказал? – спросил он, намекая на то, что Билли не может говорить. Ким увидела, как глаза лежащего на койке мужчины захлестнула паника. Но его сестра быстро оправилась от этого удара. – Мне рассказал об этом отец. Он видел все с начала и до конца. – Неужели? – Тревис притворился удивленным. – Мы прибыли на место еще до «Скорой помощи», и ваш отец сказал, что его привлек звук выстрела, но что он ничего не видел. Мисс Коули слегка покраснела. – Это было тогда. И он был в шоке. А потом все вспомнил, – сказала она. «Кто бы сомневался!» – подумала Стоун. – Без проблем, – мирно согласился с Фионой Том. Ким на его месте сказала бы совсем другое. Она была уверена, что в ее монологе промелькнули бы такие слова, как «бессовестная лгунья». – Надо будет, чтобы ваш отец это подтвердил. Вспомнил подробности и сделал официальное заявление. Естественно, баллистики сравнят пулю и оружие. Так что об этом можно не беспокоиться. А еще я уверен, что смывы с рук вашего брата подтвердят, что оружие держал именно он, – продолжил разговор Тревис. Ну что же, его способ назвать Фиону «бессовестной лгуньей», да еще и с подтекстом «мы тебя выведем на чистую воду», был тактичнее, чем способ Ким. И все это он произнес с приятной улыбкой на лице. Ким увидела, как мисс Коули облизала губы. – Тест очень простой, – продолжил Том. – Вещество на руках Билли будет состоять из остатков несгоревшего пороха вкупе с металлом пули, покрытием патронов и смазкой… – Но вы же не можете сделать смыв прямо сейчас, – уточнила Фиона. – Уверен, что можем, – кивнул Тревис с приятным видом. – Для смыва мне нужен лишь тампон, пропитанный спиртом, а потом я помещу его вот сюда… – С этими словами он открыл свою папку. С левой стороны в ней были карманы, в которых находились карандаши, ручки, визитные карточки и пакетики для хранения улик. – И после этого мы не будем вас больше беспокоить. – Он не может дать вам свое согласие, – нахмурилась сестра Билли. «Черт, – подумала Ким. – Быстро же ты сориентировалась!» – Ну, я думаю, что с этим не будет никаких проблем, правда? – согласился с ней Тревис. – Я уверен, что это сможете сделать за него вы, потому что кровно заинтересованы, чтобы мы как можно скорее прояснили эту историю. Фиона яростно затрясла головой. – Он не может дать разрешения, потому что не может говорить, а я не готова сделать это от его имени. Стоун заметила, что она опять сжала руку брата. Было видно, что Билли Коули в ужасе. – Нет проблем, – опять кивнул Том. – Мы попросим, чтобы смыв сделал один из техников-криминалистов, когда получим разрешение от вашего отца. – С этими словами он провел рукой по одеялу. – Я благодарю вас за уделенное нам время и уверен, что мы скоро опять встретимся. Ким кивнула брату и сестре и вышла вслед за напарником из палаты. – А у нас есть пуля? – спросила она. – Гибс получил ее вчера вечером, – подтвердил Тревис. – После того как ее извлекли из шеи Билли. – Боже, да не беги же ты так! – попросила женщина, когда они вышли в общий коридор. – Если ты не поспеваешь, то это не моя проблема, Стоун, – бросил ее соперник через плечо. Еще пара шагов – и она поравнялась с ним. – А куда мы так торопимся? – спросила Ким, когда они оказались в толпе перед входными дверями. – Попробуй догадаться. – С этими словами Том скользнул за группу курильщиков, стоящую под табличкой «Курить воспрещается». Стоун взглянула на его голову, которая возвышалась над клубами дыма. – Если мы хотим спрятаться, то советую тебе пригнуться, – сказала она. Тревис отошел дальше к стене. Ким посмотрела сквозь ряды курильщиков. Если Фиона соврала им, ей надо будет быстро замести следы. А для этого – попасть домой и рассказать отцу, что тот должен говорить полицейским. Том намеренно раскрыл ей их следующий шаг, чтобы вызвать ее ответную реакцию. Теперь ей надо будет добраться до отца раньше их. – А вот и она, – сказала Ким, увидев, как мисс Коули перебежала перекресток перед такси. Том заторопился к парковке родильного отделения. – Послушай, Тревис, сейчас почти шесть часов. Это же начало комендантского часа, верно? – спросила женщина. – Хочу сказать, что не хотела бы увидеть, как ты превращаешься в тыкву[62]. – А я никуда не собираюсь ехать, Стоун. – Коллега холодно посмотрел на нее. – Мне просто надо позвонить. Ким завела машину, а Тревис достал телефон и отошел в сторону. Его напарница почувствовала, что улыбается. Это начинало ей что-то напоминать.