На пороге стояла Рэйчел с все еще поднятой рукой. – О! – удивленно воскликнула она. – Прошу прощения, я думал, что это Джемми, – извинился я, понимая, что несу чушь. – Что с вашей ногой? – спросила она, глядя, как я ее бережно поджимаю. Я старался не обращать внимания на боль в ушибленных пальцах. – Ничего. Наткнулся на что-то под ковриком. – Это я виновата. Должна была вас предупредить. – Рэйчел скривилась, будто тоже почувствовала боль. – В полу старый люк, ручка выступает, есть риск наткнуться. Одна из тех работ, которые я отложила на последнюю минуту. Успокойте меня, скажите, что ничего не сломали. – Что касается ручки, не гарантирую, а у меня все в порядке. – Даже если бы это было не так, я бы ни за что не признался. – Как прошла операция с экспертами? Рэйчел пожала плечами. – У них там не было почти никаких дел. Пофотографировали в том месте, где мы нашли кроссовку, а затем подбросили меня до дома. Она была сегодня без резиновых сапог, но в той же красной водоотталкивающей куртке, что накануне. Полы расстегнуты, под курткой очень подходящий к ее джинсам толстый аранский свитер. – Зайдете? – спросил я, отступая назад. Рэйчел покачала головой. – Еду забрать от подруги Фэй, но Джемми попросил заскочить по дороге к вам. Хорошая новость: ваша машина почти готова. Он поменял масло, все прочистил и промыл, так что будет работать. Повезло, что она не последней марки. У новых сложная электронная система, и Джемми не справился бы с ремонтом. Я постарался изобразить энтузиазм. – Отлично. – Не радуйтесь раньше времени. Есть и плохая новость. Нужно поменять свечи зажигания. У Джемми таких нет. Но есть две возможности. Примерно в двадцати пяти милях отсюда работает большой магазин запчастей, который открыт по выходным. Можно купить там. Джемми говорит, что готов туда смотаться, а поставить свечи на место не займет много времени. Ему неловко, что он до сих пор не закончил ремонт. Вина была не его, а то, что он предлагал, означало поездку миль в пятьдесят в обе стороны в конце выходных. На обратном пути он попадет в пробки, а по возвращении потратит время, чтобы поменять свечи. – Какой второй вариант? – спросил я. В Кракхейвене есть заправочная станция, свечи там должны продавать. Станция местная и по выходным не работает, но завтра утром откроется. Но в этом случае вам придется провести у нас еще одну ночь. Я настолько не хотел уезжать вечером, что не знал, как реагировать. Вести машину после прогулок по болотам – не хватит ли испытывать сегодня судьбу? Самое разумное остаться в эллинге до завтра, а Траск сказал, что он не возражает. Однако Кларк недовольна, что я впутал в дело родных Эммы Дерби, и лишние сутки у них только подольют масла в огонь. – Эта заправочная станция случайно называется не Кокер? – спросил я, вспомнив свою попытку вызвать механика. Рэйчел подозрительно посмотрела на меня. – Нет. А что? – Неважно. Какое-то мгновение мне казалось, что она продолжит выяснения, но она промолчала и только заметила: – Я бы выбрала второй вариант. Могу купить в Кракхейвене свечи, и к обеду вы отсюда отчалите. Все зависит, насколько вы спешите. Вообще не спешил. Тем более вспоминая о пустой лондонской квартире. Но продолжал колебаться. – Что говорит Краск? – Эндрю не возражает. – Рэйчел откинула со лба прядь темных волос, и на мгновение я заметил ее сходство с сестрой. – Здесь вы никому не мешаете. Я вспомнил свой разговор с Ланди. Заверяя инспектора, что уеду, как только починят мою машину, я не сказал ему, когда закончится ремонт. Если Траск не возражает, лишняя ночь не имеет значения. Кроме того, меня уже исключили из расследования. – Можно дойти отсюда до Кракхейвена пешком? – Я достаточно доставил семье хлопот, чтобы гонять Рэйчел за свечами. – Можно. Но это почти час в зависимости от того, как высоко стоит вода. И какой смысл, если я все равно туда еду? – Она внезапно улыбнулась, и в ее улыбке я заметил тень смущения. – Если вам так легче, можете поехать со мной. Существовало множество причин, почему я не должен был этого делать. В душе вспыхнула короткая ожесточенная борьба. – С удовольствием, – ответил я. Глава 11 Спал я лучше, чем за многие последние месяцы. Правда, спал и в свою первую ночь в эллинге, но тогда организм боролся с инфекцией и сон больше походил на изнеможение. Сегодня он был глубоким, укрепляющим, каких я почти не помнил. Пообещав заехать за мной утром, Рэйчел ушла, оставив меня размышлять, правильно ли я поступил. День только перевалил за половину, и я не знал, как провести остаток времени. Ни Интернета, ни телевидения в эллинге не было. Ни книг, ни музыки и никакой работы. Обычно, занимаясь расследованием, я пользовался вынужденным бездействием, чтобы знакомиться с отчетами и сообщениями по делу. В данном случае таких не было. И хотя ноутбук был при мне, я даже не мог выйти в Интернет, чтобы проверить почту. Но в данном случае потребность работать, что-то делать довлела не так сильно, как обычно. Рэйчел предложила привезти еще съестного, но у меня еще достаточно осталось. И если я не возражал против супа и яиц, то мог вполне продержаться до утра. Выходить из дома не было нужды, и я никуда не пошел. Устроился в кресле у окна и, наблюдая за неспешным приливом, старался не искать тайных смыслов в невинном предложении подбросить меня до Кракхейвена. Побуждаемый урчащим желудком, я приготовил ранний ужин: остатки томатного супа, омлет и тост. Хоть и не высокая кухня, но я наслаждался каждым куском. А когда на небе погас последний свет, отправился на послеобеденную прогулку, но на этот раз в ту сторону, где протока впадала в русло. Идти оказалось намного легче, чем утром в Бэкуотерс. Тропинки как таковой не было, но земля под ногами оказалась суше и плотнее – болота уступили место невысоким дюнам, покрытым жестким колючим тростником. Через некоторое время мне попалась заросшая дамба из гравия – часть преграждающих прилив сооружений, которые запустили и позволили разрушаться, так что вода снова овладела сушей. Забравшись на насыпь, я взглянул на берега устья. Решил, что островок огней – это Кракхейвен, а звездочки на море – свет на контейнеровозах, медленно двигавшихся вдоль темнеющего горизонта. Я пошел бы дальше, но надвигалась ночь, и я повернул обратно, обуреваемый странным, незнакомым беспокойством, природу которого я сначала не мог определить. И только на пороге эллинга сообразил, что вид устья напомнил мне о песчаной банке, где обнаружили тело. Я постарался выкинуть мысль из головы, убеждая себя, что расследование больше меня не касается. Не получилось. Пусть меня исключили из команды, но мыслительный процесс продолжался. Хотя исключили пока не полностью – Ланди просил переслать ему мои фотографии кроссовки. В эллинге нет Интернета, но я хотя бы перенесу снимки из фотокамеры в ноутбук. Вместе с теми, которые сделал на песчаной банке. И если, пока этим занимаюсь, лишний раз на них взгляну, какой от этого вред? В эллинге я поставил чайник и соединил фотоаппарат с ноутбуком. И, попивая чай, стал разглядывать снимки. На большом экране выявилось больше деталей, но поскольку значительная часть стопы скрывалась в кроссовке, я не узнал намного больше того, что выяснил раньше. Некоторое время разглядывал ярко-красный носок, увеличивая изображение, чтобы рассмотреть ткань. Хотя я не большой знаток в этой области, почти не сомневался, что материал искусственный, а не естественный, – полистирол или другая синтетика. Это была всего лишь догадка, зато в другом я был абсолютно уверен: на пятке кроссовки под грязью прятались напечатанные слова, которые я раньше не заметил. Слишком мелкие, чтобы разглядеть на экране фотоаппарата, но видимые на ноутбуке. Я опять увеличил изображение, добавил контраста и сумел прочитать. Три то ли выдавленных, то ли выпуклых слова на резиновой основе пятки: сделано в Китае. Дешевая кроссовка и цветистый синтетический носок не соответствовали сформировавшемуся у меня образу Лео Уиллерса, но это теперь проблема не моя, а Ланди. Но я все равно открыл сделанные на песчаной банке снимки. Правый голеностопный сустав виднелся из брючины, но не настолько, чтобы что-нибудь рассмотреть. Я перешел к изображениям головы. Рана была точно такая ужасная, как я запомнил. По выходному отверстию попытался установить траекторию выстрела. Бессмысленные усилия. По фотографиям я не сумею выяснить больше того, что выяснят полицейские. Не позволяя себе уйти с головой в работу, я заставил себя закрыть ноутбук – понимал: она принесет одни разочарования. Заварил чай и перед тем, как лечь в постель, глядел, как на протоку опускается ночь. Однажды меня разбудили вскрики и странные подвывающие стоны. Тюлени, сонно сообразил я. Рэйчел права, подумал я, засыпая. Их голоса похожи на чокнутых лабрадоров. Будильник в телефоне вырвал меня из глубокого сна без сновидений. Я отдохнул лучше, чем случалось в последнее время. И единственным напоминанием о перенесенной инфекции была боль в суставах и зверский аппетит. Я принял душ, побрился, сделал из оставшегося хлеба тосты и съел с последними яйцами. Не зная, вернусь ли я в эллинг после поездки в Кракхейвен за свечами, я, помыв тарелки, уложил то немногое, что сюда привез, в сумку. После этого осталось только одно – ждать. Я снова сел у окна, стараясь не смотреть на часы и не обращать внимания на то, что все больше начинаю нервничать. Она всего лишь подвезет тебя к магазину, где продаются запчасти. Перестань вести себя как школьник. Услышав хруст шин по шлаку, я резко вскочил, чуть снова не попав пальцем ноги в ручку люка под ковриком. В последний раз окинул взглядом помещение эллинга, чувствуя грусть оттого, что покидаю его насовсем. И, схватив куртку и сумку, поспешил на улицу. Рэйчел, перегнувшись в открытое заднее окно старого белого «Дефендера», наводила порядок в куче спортивного инвентаря. Рядом валялся гидрокостюм. – Привет! – Она оттолкнула коробку с кольцами веревки. – Не представляю, откуда Джемми взял половину этого хлама. Видели бы вы, что творится в его комнате. Я как-то заглянула и тут же захлопнула дверь. Хотите поставить сумку? Теперь здесь есть место. В этот раз на ней была желтовато-коричневая замшевая куртка, под ней выпущенный поверх джинсов черный свитер. Если Рэйчел и пользовалась косметикой, то очень аккуратно, так, что я не заметил. Зато темные волосы были связаны на затылке тщательнее, чем обычно, демонстрируя гладкий лоб и волевые черты лица. Я задался вопросом, не для меня ли это, но тут же обозвал себя глупцом. Втиснул сумку на пол под сиденье и сел на пассажирское место рядом с Рэйчел. – Я запер дверь, – сказал я ей, отдавая ключи. – Сила привычки. В мою квартиру пытались, хотя и неудачно, вломиться, но здесь это вряд ли грозит. – Вы удивитесь, – ответила Рэчер, заводя мотор, – незадолго до того, как я сюда приехала, здесь случилась целая серия краж со взломом. Крик-Хаус не стал исключением. – Много унесли? – Я удивился, что воры забрались в такую глухомань. – Ничего такого, чтобы хозяева не могли восполнить: компьютеры и все такое. Только момент был неправильным. – Рэйчел, отъезжая, поморщилась. – Заставляет задуматься, что это за люди? За рулем большого старого автомобиля Рэйчел показалась мне маленькой, но она управлялась с ним вполне умело. Опытный водитель, она уверенно переключала передачи. Но без надрыва, как прошлый раз, когда меня везла. – Мне приходилось ездить на таком, – сказал я, чтобы разрядить атмосферу. – Тоже из древних, но не настолько старом, как этот. – Джемми говорит, что это одна из первых моделей. Он нашел машину на складе металлолома и собрал из отдельных частей. – Траск мне об этом рассказывал, но я тогда не оценил, что удалось его сыну. Парень в его возрасте прекрасно восстановил «Лендровер». Рэйчел резко переключила перед поворотом передачу. – Что вы о нем скажете? – Мне нравится. – Поездка в «Дефендере» вызвала разные ассоциации, и не все приятные, но это была не вина марки. – Эти машины – рабочие лошадки. Усилителя руля нет, поэтому их водить все равно, что управлять танком. Но на наших дорогах именно то, что надо.