– Да. Рэйчел добавила молока и подала мне кружку. Я пригубил напиток, и мое любопытство усилилось, когда она подошла к лестнице и посмотрела вниз. Музыка на первом этаже еще играла, но никого не было видно. Успокоенная, Рэйчел увела меня обратно за полки. Они представляли собой надежную преграду, скрывая от глаз любого, кто мог бы подняться по лестнице, но позволяли самим увидеть гостя в просветах между книг и журналов по архитектуре. – Берите стул, – предложила Рэйчел, усаживаясь за стол. – Прошу прощения за таинственность, но я хотела поговорить с вами наедине. Приехала бы к вам в эллинг, но Эндрю отправился к клиенту в Эксетер, и я подумала, что после всего случившегося будет неправильно оставлять Фэй на Джемми. – Я весь внимание, – ответил я. Рэйчел глубоко вздохнула, не отводя глаз от ноутбука. Со своего места я видел только отсвет экрана. Мягкое свечение придавало отгороженному пространству вдумчивое настроение библиотеки. – Я рассказала полиции про фотографию мотоцикла, – начала она. – Что он мог принадлежать бывшему приятелю Эммы и снимок был сделан в здешних местах. Я молчал, но ощущение вины подскочило на один пункт. – Они заинтересовались, а я задалась вопросом, нет ли других фотографий того, как сюда приезжал Марк. Тех, что она не вставила в рамку. Помните, я рассказывала, что наш компьютер украли во время ограбления? Большинство снимков Эммы пропали. В облачное хранилище мы зайти не могли, поскольку Эндрю не знает ее пароля. Но остались несколько коробок бумажных отпечатков, утром я стала их просматривать и нашла вот это. Она подвинула ко мне по столу картонную папку, я открыл и обнаружил тонкую пачку глянцевых отпечатков. На верхнем снимке был изображен высокий мужчина в облегающих джинсах и футболке. Лет тридцати пяти на вид, приятной наружности, хорошо сложен, шатен, с взъерошенными, коротко остриженными темными волосами и густой отросшей щетиной. Даже на фотографии ощущалось, какого он о себе высокого мнения, в театральной позе более чем намек на нарциссизм: руки сложены так, чтобы продемонстрировать бицепсы, на лице ухмылка, взгляд направлен прямо в объектив. – Это Марк Чэпл, – пояснила Рэйчел. – Снимок старый, но Эмма его сберегла. Я бы и так догадался, кто этот человек. По фотографии было трудно судить, но я решил, что он высок: на пару дюймов выше шести футов. Но мое внимание приковал его подбородок в щетине. Волевой абрис скул, слегка расширяющихся у основания под углом, и фотогеничная ямочка в середине. Такую я видел на нижней челюсти найденного в устье человека. Я перешел к следующему снимку, сначала решив, что он уменьшенная копия фотографии мотоцикла из эллинга. На песчаной дюне стоял тот же сверкающий механизм, в глубоком небе те же перекрещивающиеся конденсационные следы самолетов. Но, присмотревшись, понял, что снимок другой: следы самолетов были более рассеяны, чем я помнил, и ракурс фотографии оказался немного иным. Последующие снимки были несколько отличающимися вариантами предыдущего. – Эмма называла их выбраковкой, – вставила Рэйчел. – Поэтому предпочитала цифру пленке. Могла щелкать без ограничений, а печатать только то, что, по ее мнению, удалось лучше всего. На последних двух башни форта видны яснее, чем на других. Рэйчел была права: три сохранившихся башни морского форта отчетливо поднимались из волн, точно в сюжете из «Войны миров». – Вы уверены, что это здешний форт? – Уверена. Вот, взгляните. – Рэйчел повернула ноутбук так, чтобы я видел экран. На нем был сайт, посвященный фортам Гая Маунселла. Фотография демонстрировала те же три башни, которые я помнил с выхода в устье с Ланди, но с более четкими деталями. Форт представлял собой замечательную конструкцию: каждая из сохранившихся башен имела коробчатую форму с заостренными углами и опиралась на четыре длинные, тонкие ноги, сходившиеся к вершине наподобие пирамиды. Одна была еще целой, две другие пострадали от времени. Подпись под изображением гласила: уцелевшие башни армейского форта Маунселла в устье Солтмира. – Как видите, тот же форт, что на фоне фотографии с мотоциклом, – сказала Рэйчел. – И вот что еще я нашла. Она перебрала снимки из папки и выбрала один. – Видите? Можно разобрать номер мотоцикла. Думаю, полиция сумеет подтвердить, что он Марка. Даже если ему ничего неизвестно, с ним захотят переговорить. Я в этом не сомневался, если только не его разлагающиеся останки запутались в колючей проволоке. Но Рэйчел об этом ничего не знала. С ее точки зрения, найденный в протоке труп не имел отношения к пропаже ее сестры, а Марк Чэпл был до сих пор жив. – Что-то не так? – спросила она. – Нет… просто я подумал, что Ланди нужно на это взглянуть. Отвернувшись, я отодвинул снимки с мотоциклом в сторону и перешел к другим. С дюжину фотографий были сделаны с моря в сторону берега, где стоял окруженный с трех сторон деревьями большой викторианский дом. Ракурс меня сначала озадачил, но затем я безошибочно узнал эркеры прибрежного жилища Лео Уиллерса. Фотограф снимал и общие планы и приближал детали строения. На одной фотографии я увидел террасу, но большинство демонстрировали отдельные окна, сквозь которые были видны комнаты. Рэйчел склонилось, чтобы тоже видеть, что я разглядываю. – Узнаете? Это дом Лео Уиллерса. Она выжидательно смотрела на меня. Сделав усилие, чтобы сосредоточиться, я снова стал перебирать снимки. Людей на них не было, и по характеру съемки они в отличие от художественных постеров Эммы Траск казались торопливо нащелканной халтурой. – Простите, я что-нибудь не заметил? – Вас не поражает в них некая странность? Я снова пересмотрел отпечатки, но увидел не больше, чем в предыдущий раз. Похоже, они представляли собой иллюстративный материал Эммы Дерби, когда ее наняли для дизайнерской разработки нового оформления дома Уиллерса. – Нет, а должен? На лице Рэйчел промелькнуло разочарование. – Как, по-вашему, откуда велась съемка? Я вновь посмотрел на фотографии. Совершенно очевидно, что берег на всех был снят со стороны моря. – Вероятно из лодки. – Я тоже так сначала подумала. Однако примите во внимание ракурс. Снимали с высокой точки. – Рэйчел все больше волновалась. – Из лодки такого выигрышного обзора не получится. К тому же море перед домом закупорено песчаными отмелями: на чем-нибудь более или менее солидным, откуда можно сделать крупный план, к берегу не подойти. Она была права. Я был у дома, когда там нашли собачий труп, и теперь пытался представить местность. – Полагаете, она снимала из морского форта? – Больше неоткуда. Рэйчел раскраснелась – она была довольна собой. Я повернулся к ноутбуку и посмотрел на фотографию сайта форта Маунселла. Даже единственная неповрежденная башня была в плохом состоянии – ржавый остов в пятнах от соли. – Выглядит брошенным. Разве их не опечатали? – с сомнением протянул я. – Понятия не имею. Я там никогда не была. И думаю, не был никто с тех пор, как в середине шестидесятых годов там располагалась пиратская радиостанция. – С какой стати Эмму понесло в старый форт? – Не знаю. Может, поплыла с Марком. Он как-то участвовал в музыкальном бизнесе и ценил пиратскую радиостанцию. Но суть в том, что она там была. Вы видели фотографии: откуда еще их могли снять? Я не мог не оценить ее логику, но сомневался, что этот факт что-нибудь значил. – Ладно, Эмма фотографировала дом Лео Уиллерса с одной из башен. Что это доказывает? Рэйчел, разочарованно наморщив лоб, покачала головой. – Может, ничего. Но с тех пор, как я увидела эти снимки, они не выходят у меня из головы. Эмма всегда отличалась импульсивностью, и отправиться с фотоаппаратом в подобное место, никому не сказав, очень похоже на нее. Что, если произошел несчастный случай? Или она сумела проникнуть внутрь, но попала в ловушку и не смогла выбраться? Понимаю, что говорю глупости, но ведь полиция даже не напала на ее след. Может, именно поэтому? Звучало вовсе не глупо, но Рэйчел не владела полной картиной. По ее суждению, в устье нашли тело Лео Уиллерса. Она не знала, что он имитировал свою смерть, и не исключено, что убил Стейси Кокер. И очень вероятно, что бывший приятель ее сестры Марк Чэпл тоже мертв. Его лицо изрезали, а труп утопили в протоке в миле от этого дома. А ты еще уверял Ланди, что никакого конфликта интересов не случится. Я поднял голову и испытал шок, оттого что из окна на меня смотрело лицо. Лишь спустя мгновение я понял, что оно мое. Темное стекло отражало меня рядом с Рэйчел. – Вы упоминали об этом кому-нибудь еще? – Пока нет. Эндрю на целый день уехал из дома. И какой смысл его волновать, если все это окажется пустышкой? Я чуть не позвонила Бобу Ланди, но хотела убедиться, что не хватаюсь за соломинку. Ведь нет? Что касалось меня, я так не считал. Понятия не имел, какую роль в этой истории мог играть брошенный форт, но мог послужить потенциальным следом. Мне очень не нравилось, что Рэйчел посвятила меня в свои открытия, когда я не мог ответить ей откровенностью. – Думаю, вам лучше рассказать обо всем Ланди, – ответил я. – Считаете, он примет это всерьез? – Рэйчел с сомнением взяла фотографии. – Знаю одно: ему следует знать. Я смотрел на снимки, но не видел их. Напряжение после разговора с Ланди не позволяло думать ни о чем ином. Рэйчел выжидательно смотрела на меня. – Что с вами? Что-то не так? Спроси ее прямо. – Когда пропала ваша сестра… вы были здесь? В Англии? Она ответила озадаченным взглядом: – Да. Приехала на свадьбу подруги. В Пул. – Ланди, похоже, считает, что вы в то время были еще в Австралии. Я заметил, как изменилось выражение ее лица: удивление переросло в нечто иное, она вспыхнула. – Ничего подобного. Я тогда постоянно общалась с полицией. – Хорошо. – Теперь она отводила взгляд. – Я только спросил, почему этого не знал Ланди. – Возможно, потому, что я разговаривала не с ним, а с каким-то констеблем. Он не способен помнить каждую деталь. Или посчитал неважным. Он всего лишь инспектор. Что он может знать?