Он оставил меня с Рэйчел и стал звонить следственной бригаде, чтобы рассказать, что происходит. Поднялся по лестнице на самый верх насыпи под предлогом, что там лучше сигнал, но я понял, он не хотел, чтобы мы слышали разговор. В другое время я бы обрадовался возможности поговорить с Рэйчел, но теперь не знал, с чего начать. Но долго ломать голову не пришлось. – Теперь я все понимаю про вчерашний вечер, – сказала она, передвигая в сторону вещи в небольшом рундучке на корме. – Вы что-то выведывали обо мне у Эндрю. – Ничего подобного. – Неужели? А очень похоже. – Поймите, я не был уверен по поводу Марка Чэпла до того, как увидел фотографию. И не имел права ничего говорить. – Как и многое другое? – Таковы правила. – Я тоже начал раздражаться. – А как бы вы поступили, если бы я сказал? Просветили бы Траска, что ваша сестра встречалась не только с Лео Уиллерсом, но и со своим бывшим любовником? Мой вопрос поставил Рэйчел в тупик, но, помолчав, она признала: – Не знаю. Но ни на секунду не допускаю, что Эндрю мог совершить что-то нехорошее. Я не стал ей говорить, что часто слышал нечто подобное: люди не хотят признавать, что их знакомые способны на убийство. Я и сам сделал в прошлом подобную ошибку. Настил вздрогнул от шагов возвращающегося обратно Ланди. Он выглядел встревоженным. – Что-нибудь не так? – спросил я. – Не могу ни до кого дозвониться. Оставил сообщение, но не уверен, что до меня здесь доберутся. – Он ждал, чтобы Рэйчел что-нибудь ответила, и с беспокойством смотрел, как та доставала второй спасательный жилет, но она промолчала. – Вы уверены, что на такой скорлупке можно выходить в бухту? Рэйчел положила жилет позади себя и закрыла рундук. – Все будет в порядке. Выходила и не в такую погоду. Ланди с сомнением потер шею. – Хорошо. Раз уж мне вас не отговорить, определим несколько основных правил. Если погода ухудшится или, выйдя на большую воду, мы увидим, что там опасно, тут же поворачиваем назад. То же касается обратной дороги. Если мне что-то не понравится, немедленно разворачиваемся. И поскольку я рискую головой, то не принимаю никаких возражений. Ясно? Рэйчел смиренно кивнула. Инспектор шмыгнул носом. Он явно ожидал более яростного сопротивления. – Договорились. Я выправил для него лодку, и он спустился на борт. Мы с ним вдвоем сели на скамью в середине, а Рэйчел устроилась на корме у румпеля. Ланди влез в предложенный ему спасательный жилет, тщетно попытался свести друг с другом застежки на объемной груди и бросил попытки. – Побольше у вас не найдется? – Извините, они все одного размера, кроме того, который предназначен для Фэй. Инспектор посмотрел на несходящиеся полы жилета и покачал головой. – Я должно быть, сошел с ума. Но как только мы отплыли, его тревоги рассеялись, и он сидел, подставив ветру лицо, и, несмотря на обстоятельства, явно наслаждался ситуацией. Я заметил, как он бросил в рот две таблетки антацида, и вспомнил, что его срочно вызвали в больницу. Возможно, поэтому он не с такой яростью сопротивлялся намерению Рэйчел плыть в форт – приключение могло отвлечь его от неприятных мыслей. Рэйчел сидела у румпеля, и ее темные волосы струились по ветру. Под спасательным жилетом на ней была красная непромокаемая куртка, в которой я увидел ее в первый раз. Управляя суденышком между берегов, она почувствовала себя в своей тарелке. Улыбнулась мне, но как-то неуверенно, и я не мог разобраться, что у нее в голове. Тугой ветер волновал скучную поверхность воды. Дождя не было, но небо налилось свинцом, а на горизонте потемнело еще сильнее. – Вы сказали, что прогноз плохой? – спросил я у Ланди, стараясь перекричать шум мотора. Он кивнул. – Может заштормить. Плюс к вечеру ожидается сизигийный прилив. Будет настоящая потеха. До этого времени нужно вернуться. Через несколько минут мы вышли в бухту, где на открытом пространстве рябь сменили катящиеся друг за другом волны. Лодку ритмично сотрясало, и после каждого удара из-под носа поднималась туча брызг, оставляя на губах солоноватый привкус. Башни морского форта находились прямо по курсу, но из-за плохой видимости я не мог их как следует рассмотреть. Высокие сооружения окутывало легкое марево, больше похожее на туман, чем на дымку на море, отчего каждая башня казалась неким расплывчатым остовом. Когда мы вышли на мелководье, лодка замедлила ход и мотор стал работать глуше. Рэйчел, выбирая курс меж горбатых и пологих волн, вглядывалась в воду, где бурные и спокойные участки могли свидетельствовать об опасных мелях и песчаных банках. Когда узость осталась позади, она снова прибавила скорость. И нам приходилось все крепче держаться, чтобы противостоять усиливающимся толчкам под днищем. По мере приближения горла устья с одной стороны открылся дом Лео Уиллерса. Он стоял на лесистом мысе, и его выпуклые стекла эркеров отражали мрак открытого моря. Затем дом остался позади, и мы устремились дальше. Впереди из волн возвышались уцелевшие башни армейского форта. С близкого расстояния они казались еще более странными, чем издалека, – пережившие свое время чуждые, неприветливые реликты. Каждая башня представляла собой четырехугольный двухэтажный металлический короб на сходящихся кверху четырех опорах. Хрупкие на вид переходы и мостики по бокам поржавели. Ближайшая к нам башня казалась самой сохранившейся, и Рэйчел направила лодку к ней, но Ланди подвинулся к ней и, повысив голос, чтобы она услышала, прокричал: – Давайте осмотрим все, прежде чем соваться в какую-то одну. Рэйчел послушалась и повела лодку вокруг форта. Но уже стало ясно, что если ее сестра фотографировала дом Уиллерса из форта, то не из двух стоящих мористее башен. От первой осталось не больше, чем скорлупка. От пламени почернели металлические стены платформы, хотя, судя по красноватой ржавчине, пожар случился давно. Крыша исчезла, как и внешняя сеть переходов и лестниц. И, как будто подчеркивая масштабы разрушения, в зияющие дыры и отверстия окон без стекол влетали чайки и тут же вылетали сверху. Вторая башня пострадала еще сильнее: верхняя часть исчезла, и остались только опоры, казавшиеся углами недостроенной пирамиды. Ланди вынул очки и стер с линз налет соли. – Посмотрим другую. Рэйчел направила суденышко к последней башне. Здесь от истых наносов море было мельче. Местами видимая под водой светлая песчаная банка у башни даже поднималась над поверхностью. У опор играли буруны, и при приближении мы почувствовали тягу встречных течений. Под конструкцией их звук многократно усилился. Вблизи башня оказалась больше, чем я ожидал. Железобетонные опоры в виде труб во множестве выщерблин и в зелени растительности ниже поверхности. Водоросли закручивались, словно зеленые волосы, и то и дело раздавалось гулкое эхо, когда очередная волна накатывала на полые ноги. Я взглянул на конструкцию в шестидесяти футах над головой. Брусья в ее основе сильно попортила ржавчина, белые кляксы птичьего помета добавляли резкий аммиачный привкус запаху морских водорослей. Рэйчел подвела лодку к причалу между расходящихся к поверхности опор и быстро обмотала конец вокруг швартовочного портика. Затем с пляшущей на воде лодки ухватилась за уходящую на глубину железную лестницу. – Я первый, – сказал ей Ланди. – Уж если кому-то суждено утонуть, пусть лучше это буду я. Выбрав мгновенное затишье, он взялся за ступеньку и выбрался на железный настил. Стерев ржавчину с ладоней, топнул, пробуя его на крепость, от чего вся конструкция лязгнула и содрогнулась. – Достаточно крепкий. Поднимайтесь. Следующей по ступеням взлетела Рэйчел. Я поднялся за ней, хотя не с таким изяществом, но умудрился не упасть. Лестница пузырилась коррозией, и на платформе было не лучше. Но Ланди был прав – немедленное обрушение нам не грозило. Следуя примеру инспектора и Рэйчел, я снял спасательный жилет и огляделся. Другая лестница, на вид лучше первой, вела на маленький мостик над нами. Оттуда еще одна лестница поднималась к тяжелой двери форта. Другого пути туда я не видел. – Глядите. – Рэйчел указала на берег. С каменистого мыса на нас глядел опустевший дом Лео Уиллерса. Рэйчел достала из кармана куртки небольшой бинокль, внимательно изучила дом и протянула Ланди. – Тот же вид, что на фото. – А мы чего ждали? – спросил инспектор и добавил: – Не совсем тот. С более низкой точки. – Видимо, она фотографировала из самого куба. Поднимемся и убедимся. – Рэйчел снова охватило нетерпенье. Инспектор взглянул на лестницу и начал что-то говорить, но его прервал телефонный вызов. Мелодичная трель звучала неуместно среди моря, но хорошо было одно: оказывается, мы находились достаточно близко к берегу, чтобы ловился сигнал телефонной сети. Это отвечало на вопрос, могла ли Эмма Дерби позвать на помощь, если с ней что-то приключилось. Инспектор выудил из кармана продолжающую надрываться трубку. – Придется ответить, – сказал он, глядя на экран, и пошел на край платформы. Рэйчел посмотрела ему вслед и начала подниматься. – Рэйчел, – заволновался я. – Нет смысла тянуть. Она была уже на полпути к мостику. Я покосился на Ланди, ожидая, что тот ее остановит, но он как будто не замечал. Отвернулся от нас, втянул голову в плечи и слушал, что ему говорили. Ладно. Я вздохнул и тоже полез вверх. Эта лестница была раздвижной, сделанной из легкого алюминия, а не из поржавевшей стали. Ланди говорил, что прежние лестницы демонтировали несколько лет назад. Подразумевалось, для того, чтобы, закрыть сюда путь посторонним. Однако нашлись такие, кого это не остановило. Мне стало интересно, кто эти люди. Я подтянулся сквозь отверстие на настил мостика. Он был меньше платформы внизу и весь заляпан белым пометом. Ветер здесь дул сильнее, был холодным и пронизывающим. Поднявшись на ноги, я увидел, что Рэйчел уже поднялась по металлическим ступеням к двери в башню и потянула за ручку. – Заперта. Где-то я даже обрадовался. Не мог забыть, как только недавно нашли труп Стейси Кокер. И если башня таит подобные сюрпризы, пусть с ними разбирается полиция, а не Рэйчел. Однако, проделав весь путь к форту, я чувствовал, что меня постигнет разочарование, если придется возвращаться безрезультатно. – Как считаете, есть другой путь внутрь? – Сомневаюсь. Форт строился для береговой обороны с таким расчетом, чтобы затруднить проникновение. – Есть у нас что-нибудь, чем можно сломать замок? – спросила она, когда я к ней поднялся.