– Может, освободилась? – проговорила Рэйчел так же тихо. Ни я, ни Ланди не ответили. Дверь сама собой не могла закрыться, такому ветру ее захлопнуть не под силу – требовался настоящий ураган. Тишина в башне, казалось, налилась тяжестью. Инспектор втянул в себя воздух, словно стараясь что-то доказать самому себе. – Ждите здесь. – Он направился к двери. Я шагнул за ним. – Я с вами. – Нет. Заприте дверь и не открывайте, пока я не вернусь. Прежде чем я успел возразить, он ушел, ступая для такого грузного человека очень тихо. И осторожно прикрыл за собой дверь, чтобы раздался только легкий щелчок. Его шаги замерли, и в наступившей тишине Рэйчел обхватила себя руками. – Это все-таки ветер. Если дверь открыта, она могла обо что-то ударить внутри. Возможно, так и было. Ветер крепчал, и его глухие стоны сопровождали удары волн в полые конструкции опор. А если я расклинил дверь не так надежно, как считал? Внезапно мне показалось смехотворным прятаться, в то время как Ланди в одиночку осматривает пустые коридоры. – Вы куда? – забеспокоилась Рэйчел, когда я сделал шаг к двери. – Пойду посмотрю, где Ланди. – Он сказал ждать. – Знаю, но… Тишину разорвал взрывоподобный грохот, а его отражение от стен было еще громче, чем первоначальный звук. И в этот раз не оставалось сомнений, что его вызвало, – не ветер: что за источник, сразу стало ясно. Выстрел. Рэйчел смотрела на меня распахнутыми от ужаса глазами. Вопреки инструкциям инспектора мы не заперли дверь, и когда грохот утих, я потянулся к ручке. – Нет! – Рэйчел, меня опередив, закрыла верхнюю задвижку. – Вы никуда не пойдете. – Она привалилась спиной к створке. – Надо найти Ланди. – И что дальше? – Выражение ее лица было хоть напуганным, но решительным. – Что вы можете противопоставить огнестрельному оружию? Я не нашел ответа. Бог свидетель, сам был здорово напуган, но инспектора бросить не мог. Попытался отстранить Рэйчел и сказал: – Заприте за мной. – Не надо… Ее слабый протест заглушили жалобы несмазанных петель за ее спиной. Ручка повернулась, и дверь, негромко скрипнув, уперлась в запертую мощную верхнюю задвижку. Я машинально хотел позвать Ланди, но его имя замерло у меня на губах. Если бы в коридоре стоял инспектор, он бы что-нибудь сказал. Там скрывался кто-то другой. Рэйчел попятилась и прижалась ко мне. Я почувствовал, как она дрожит. В дверь что-то стукнуло, но задвижка выдержала. Рэйчел поспешно заперла и нижнюю задвижку. Новый удар, затем наступила тишина. Она казалась невыносимой. Рэйчел повернулась ко мне, собираясь что-то сказать, и в этот момент снова грянул выстрел. Башня загудела, как колокол, дверь от взрывной волны дернулась. Я сгорбился над Рэйчел, а звук бил нас сквозь металл с физической реальностью. Дверь явно подавалась – старые замки не могли сдержать такого напора. Я посмотрел через плечо. Стальная створка стояла на месте, задвижки не подвели. В ушах болезненно звенело, в помещение просачивался серный запах пороховых газов. Рэйчел смертельно побледнела. Но больше ничего не происходило. Звон в ушах еще звучал, но теперь его заглушало биение сердце. – Может, они ушли? – прошептала Рэйчел. Я не ответил. Неизвестные могли по-прежнему скрываться за дверью. Но тишина приобрела какое-то новое качество, будто коридор опустел. Выяснить, так ли это, можно было всего одним способом. Когда я открывал верхнюю задвижку, Рэйчел пыталась оттащить меня назад. – Что вы делаете? – Я не могу бросить Ланди на произвол судьбы. Потянувшись к нижней задвижке, я обнаружил, что металл в середине двери исковеркан – выстрел целил туда, где обычно находится единственный замок или щеколда. Я поднял нижнюю задвижку, но не до конца – с полдюйма оставил в гнезде. Помедлил, прислушиваясь, что творится снаружи, надеясь, что неизвестные обманулись и убрались. Все было тихо. Я повернулся к Рэйчел. – Готовьтесь открыть и тут же заприте, как только я выйду. Она яростно помотала головой. – Нет… – Считаю до трех. Она закрыла глаза, а затем неожиданно меня обняла. – Будьте осторожнее. Я беззвучно досчитал до трех и кивнул. Рэйчел оттянула задвижку, и я выскочил в коридор. Там было пусто. Воздух наполняло голубоватое марево, запах пороховых газов чувствовался гораздо сильнее. Тут я сообразил, что Рэйчел не заперла дверь, вышла со мной и округлившимися глазами оглядывается вокруг. – Я иду с вами. Времени на споры не было. Я направился к лестнице, стараясь идти как можно тише. На середине темного коридора остановился убедиться, что дверь на крышу по-прежнему закрыта и на замке. И в это время услышал вдали затихающий звук мотора. Это удалялась лодка. Если я и испытал какое-то облегчение, то оно тут же сменилось растущим страхом. – Ланди! – позвал я. – Ланди! Из тишины ответило эхо. А затем я услышал нечто иное – низкий, хриплый звук, доносящийся с лестницы. Подбежал к ней и увидел инспектора. Он лежал на середине, одна нога подвернута, руки вытянуты по бокам. Весь перед залит кровью. В сумраке башни создавалось впечатление, что на его груди и животе что-то лежит. Но в следующую секунду стало ясно, что это внутренности и ребра. Ступени были липкими от крови. Она уже начинала сворачиваться и тянулась жгутами в тех местах, где капала с верхней ступеньки на нижнюю. Вставая перед раненым на колени на узкой лестнице, я смутно чувствовал за спиной Рэйчел. – Ланди? Боб? Вы меня слышите? Он был еще жив. Грудь с большим усилием медленно поднималась и опускалась. Оказалось, что тот звук, что я услышал, было его дыханием – затрудненным и астматическим. На лице удивленное выражение, глядящие в темноту васильковые глаза то и дело мигали из-под забрызганных кровью очков. – Господи! – всхлипнула Рэйчел. – Что с ним сделали! Я сорвал с себя куртку, прижал к ужасной ране и, держа обеими руками, приказал: – Выйдите наружу, поймайте сигнал и позовите на помощь. – Может быть, лучше… – Делайте, что вам говорят. Продолжая давить на куртку, я посторонился, чтобы Рэйчел могла пройти. Она старалась не наступать на кровь, но ее вытекло на лестницу слишком много. Когда она проскользнула, я заметил в сворачивающемся месива отпечаток подошвы, но размышлять об этом было некогда. Поменяв положение, чтобы дать отдых рукам, давил на рану. Скомканная куртка промокла, руки скользили. Кровь текла медленнее, но не от того, что я делал. – Вот что, Боб, – начал я, стараясь, чтобы голос звучал спокойно и ободряюще. – Рэйчел пошла звать на помощь. Все, что от вас требуется, – держаться и оставаться со мной. Не спите и сосредоточьтесь на моем голосе. Договорились, Боб? Ланди не ответил. Взгляд оставался прикованным к чему-то над ним. Грудь медленно поднималась и опускалась. Я продолжал говорить. Говорил о его жене, о дочери, о внучке. О дне рождения маленькой девочки – обо всем, что приходило мне в голову. Я не понимал, слышит ли он меня, но продолжал, потому что мне казалось, что так надо. И еще потому, что больше ничего не мог для него сделать. Продолжал говорить, когда вернулась Рэйчел и молча встала у подножия лестницы, продолжал, когда грудь инспектора перестала двигаться и стихло болезненное дыхание, продолжал даже несмотря на то, что понял, что разговариваю лишь с самим собой. Глава 27 Дождь колеблющимся серебристым занавесом отгораживал башню форта от остального мира. Но время от времени, когда порыв ветра заносил его в сумрачное подбрюшье, россыпь капель проникала за воротник и в рукава, и от этого пробирало холодом. Отлив обнажил устроенные вокруг башни песчаные банки, выявив у одной из опор гладкий коричневый островок. Испещренный пятнами водорослей и ржавых консервных банок, он был облюбован десятками маленьких бледных крабов. Они осторожно выходили на дневной свет и, оставляя следы на мокром песке, ползали с поднятыми клешнями. Я наблюдал за ними с края швартовочной платформы под башней. Начинался прилив, и крабы исчезали в отвоевывающих свое право на отмель волнах. Мне жаль было с ними расставаться – глядя на них, я отвлекался от того, что происходило над головой. Вместо погубленной и оставленной в башне куртки мне набросили на плечи одеяло. У швартовочной платформы рядом с маленькой лодкой, на которой приплыли мы с Рэйчел и Ланди, прыгало на волнах суденышко морского подразделения полиции. Дальше на глубине, где волнение было сильнее, качался большой баркас. Пока мы, выйдя из башни, ждали прибытия специальных служб, Рэйчел, не переставая, утирала слезы. – Я виновата. Он же не хотел сюда плыть.