– Да ладно, мам, – примирительно сказал Юрий. – Человек делает свою работу. – А Лене надо уроки делать! Пойду выгоню его… – Перестань. – Он не просто так здесь отирается! – Ну а зачем, по-твоему? – Может, хочет пожрать на халяву, – подумав, предположила Тамара. – Надеется, что мы ему предложим поужинать, вроде как из любезности. Скажу ему, чтоб поторопился. Только Ленечке душу зря бередит. Не найдут они Егора, он уже где-нибудь в Краснодаре бутылки собирает и наркотиками торгует… – Что, прямо одновременно собирает и торгует? – усмехнулся Юрий. – Утром собирает. Продает ночью, – уверенно сказала Тамара, во всех деталях представившая внука за этим занятием. – Они все так делают. Прибыльный бизнес. Егор еще будет жить получше нас, вот увидишь! Она решительно направилась к комнате Лени, копя в себе негодование. Квартиру сына Тамара считала продолжением своего жилища. Она здесь хозяйка, и нужно спрашивать у нее разрешения, прежде чем допрашивать ее внука!.. Но сыщик уже натягивал куртку в коридоре. Он коротко поздоровался с Тамарой и бросил напоследок Лене, который вышел его проводить: – Я напишу тебе завтра, когда вернусь. Независимо от того, будут какие-то новости или нет. Закрыв за незваным гостем, Тамара зашла к внуку. – Лень, чего он хотел? Откуда вернется? – Из Красных Холмов, – рассеянно ответил Леня. – Бабушка, я ужинать не хочу, надо доделать кое-что… – Подожди! – Тамара встревожилась. – Зачем ему в Красные Холмы? Там сто раз все осмотрели. – Сергей предполагает, что дядя Вася может что-то знать. Сомнительная идея, если бы кто-то спросил мое мнение на этот счет. Но возможно, в ней есть рациональное зерно, которого я не вижу… Тамара замахала на внука руками, словно утомленная его многословием, и пошла к выходу, но в дверях задержалась: – А когда волонтер туда собрался, не знаешь? Леня на секунду задумался. – Он сказал, что с утра еще раз зайдет в нашу школу, а оттуда поедет в Холмы. А что? – Да подумала, не попросить ли его подвезти меня. Я бы проверила, в порядке ли дом… А то шастали там, вынюхивали… Может, деревья поломали. – Вряд ли волонтеры и полиция поломали наши яблони, – усомнился Леня. – Да, правда, – засмеялась Тамара. – Это я глупость сболтнула. Хорошо, что ты мне все разъяснил! Она вернулась к мальчику, с нежностью поцеловала его в макушку и вышла. Тамара всем сердцем верила, что ее сбежавший внук связался с бандой и продает наркотики на улицах далекого города. В то же время она не сомневалась, что Егор лежит на дне севостьяновского погреба со сломанной шеей. Рано или поздно его должны найти – так и задумывалось. Мысленно Тамара аккуратно подверстала к случившемуся пьянство соседа, его тягу к уединенности… Что же получается? Севостьянов впал в пьяное безумие и убил мальчика, а затем и сам погиб. Вот как было дело. Однако после визита сыщика Тамара сообразила, что смерть ее внука не будет расценена как несчастный случай. Если Севостьянов столкнул Егора в погреб, как он сумел запереться в сарае? «Нужно убрать ножницы и лопату». Ее беспокоило еще одно. Что, если Егор сумел выжить в погребе? Да и Севостьянов не был мертв, когда она уходила. Он мог развести костер… Спички у курильщика всегда при себе, а тряпок и досок в сарае хватает. Тамара отчетливо помнила удивление и страх в его глазах. Он ее узнал. Если сыщик найдет его живым, Севостьянов все ему расскажет. Она покусала губы. Ай-яй, как нехорошо… Надо было вернуться в сарай перед уходом, но она слишком сосредоточилась на Егоре. «Ну, все совершают ошибки», – флегматично сказала себе Тамара. Ночью она плохо спала. Под утро ей приснилось, будто Егор стучит в деревянный люк, стук набирает силу, становится все громче, и в конце концов жители Красных Холмов, переглядываясь, идут к Севостьянову, чтобы во всем разобраться. «Стойте!» – пыталась сказать им Тамара и проснулась от этого усилия. На тумбочке звонил будильник. Было пять утра, когда Тамара вышла из подъезда. Сыщик сказал Лене, что хочет быть в Красных Холмах к полудню. Но он может изменить свои планы. Поэтому она решила поехать на первой электричке – для верности. Тамара сунула в сумку одну из гантелей, с которыми когда-то занимался Егор: маленькую, всего на два килограмма. Мало ли что может случиться! Вдруг на нее нападут! Пожилая женщина в безлюдном месте, одна… Нужно быть предусмотрительной и позаботиться о себе. Она добралась до избы Севостьянова тем же путем, что и в прошлый раз, – в обход деревни. Ночью ударили заморозки. Трава поседела, утренний воздух был сух и холоден. С губ Тамары срывались облачка пара. Она накинула капюшон, пожалев, что не захватила шапку. Сглупила… Тамара принялась вспоминать, есть ли в домашней аптечке капли от отита. Мысли скользили от лекарств к гантеле в ее сумке и обратно. «Траумель» – если она вдруг потянет мышцу. Но, может, и не пригодится. Деревня еще не начала просыпаться. Было тихо, только трава хрустела под ногами, как яичная скорлупа. Подойдя к избе, Тамара огляделась и нырнула в калитку. Лопата на месте. Она прислушалась. Внутри было тихо. Сорока отчаянно застрекотала на крыше соседнего дома, но снялась и улетела. Тамара не стала трогать лопату. Сначала Егор… В сны она не верила, но утренний был неприятным. Ей хотелось скорее покончить с сомнениями. Морщась от хруста под ногами, она подошла к леднику, потянула на себя дверцу. Ножницы тут, под скобой. Изнутри никто не стучит в люк. – Кому стучать-то, – укоризненно сказала вслух Тамара. Из сумки извлекла хороший мощный фонарик, который позаимствовала у сына, вытащила ножницы и вернула на полку – где и были. Все должно содержаться в порядке! Откинув тяжелую крышку, Тамара направила луч света вниз. Егор лежал, уткнувшись лицом в землю. Теперь она могла рассмотреть все подробности. Правая его рука была неестественно вывернута, левая прижата телом. Тамара некоторое время светила ему в спину, словно желая убедиться, что он не пошевелится. Но все было ясно. «Ох, Василий… До чего тебя водка довела». Она со вздохом сожаления начала опускать крышку на место, но остановилась. А может, Севостьянов и не толкал его? Егорушка сам упал. Когда после дневного света входишь в темное помещение, можно и не заметить яму… «Нет, все-таки толкнул». Тамара закрыла крышку. Василий был редкой гадиной. Пусть запомнится людям как человек, убивший ребенка. Фонарик Тамара спрятала в сумку, вытащив вместо него гантель. Теперь Севостьянов… Она не волновалась, открывая дверь сарая, и увидела как раз то, что ожидала: старик лежал возле стены, скрючившись. Издалека он был похож на груду тряпья. Тамара оглядела сарай, но не нашла никаких признаков кострища. Севостьянов не пытался согреться. Он просто съежился и сдох. Лопату Тамара по той же привычке к порядку поставила вместе с остальными инструментами. Прикрыла дверь. Вот теперь все выглядело идеально. Старик, должно быть, допился до белой горячки… Опасное это дело! Егор, конечно, и сам виноват: зря сунулся к Севостьянову. Оставался бы дома, не случилось бы беды. Подхватив сумку, Тамара пошла к выходу. В голове замельтешили привычные мысли: что приготовить на обед? Есть ли у Лени сегодня дополнительные занятия? Может быть, пирог с ягодами? Или купить тыкву, сейчас как раз сезон, и начинить ее гречкой с грибами… Ароматное блюдо и нарядное… Перед калиткой ждал волонтер Сергей. Тамара оцепенела. Сглотнула, сделала два неуверенных шага к нему – и зарыдала, словно слезы все это время копились внутри и лишь теперь ее прорвало. – Его-о-орушка! – рыдала Тамара. Сумка выпала у нее из рук. – Мальчик мой золотой! Ох, что же делать… Он ведь там лежит, там! – Она тыкала куда-то за спину, спотыкалась и наконец осела на траву, раскачиваясь от горя. Сергей подошел ближе. Отпихнул ногой ее сумку. Тамара сквозь слезы непонимающе уставилась на него. – Не знаю, что вы с собой взяли, Тамара Григорьевна, – сказал тот, глядя на нее сверху вниз, – а проверять на своей шкуре не хочу. – Мальчик мой, Его-о-ор! – простонала она. – Он убитый лежит! Я приехала, думала, поговорю с Василием… А он… Полицию надо… Скорую… Бабкин присел на корточки и застегнул на ее запястьях наручники. Тамара вытаращилась на него. – Я частный детектив. Кстати, я установил ночью камеры, – сообщил Бабкин. – Вы обнаружили Егора и оставили его в погребе. Не спустились к телу вашего внука, не пытались помочь. Просто посмотрели сверху, убедились, что он мертв, и закрыли крышку. – Я… я от шока… от потрясения… – пробормотала Тамара. – Детектив?.. – Севостьянов вас узнал, – устало сказал сыщик. Тамара с такой силой подалась вперед, что Бабкин отпрянул. – Севостьянов мертвый в сарае лежит! Он внука моего убил! Сыщик взглянул на что-то за ее спиной. Услышав шорох, Тамара повернулась всем телом и увидела их обоих. Егор смотрел на нее с ужасом, Севостьянов – с отвращением. – Прежде чем вы начнете блажить про любимого внучка, который вернулся из мира мертвых, я вам кое-что объясню. – Сыщик обошел ее и снова присел на корточки. – Доказанное покушение на убийство двух лиц. Прямой умысел. Попытка скрыть улики. От шести до пятнадцати лет, Тамара Григорьевна. Я бы ставил на пятнадцать, с учетом того, что вы пытались убить собственного внука. Этим можно произвести впечатление на суд. Тамара молчала, исподлобья глядя на него. Егор сел на скамейку и закрыл лицо руками. Севостьянов закурил. – Есть другой вариант, – продолжал Сергей. – Вы пишете явку с повинной. Тогда запись с камер останется у меня. Егор и Василь Семеныч будут молчать. Дадут вам лет шесть, за примерное поведение отпустят через четыре. – Может, я домой пойду? – неожиданно предложила Тамара. Севостьянов закашлялся. Бабкин долго смотрел на нее, сказал: – Две минуты даю на раздумья. Потом звоню в полицию. И тоже закурил, прислонившись к стене сарая возле Севостьянова. Тамара неуклюже поднялась. Провела ладонью по юбке, к которой прилипли сухие листья. Егор подошел и, ни слова не говоря, стал отряхивать ее со всех сторон.